Forwarded from Велецкие тетради
Маргиналия к Оруэллу
«Скотный двор» Оруэлла является гениальной аллюзией на Советский Союз – от октябрьского переворота до распада. Несмотря на то, что повесть была окончена в 1944 году, автор предугадал и дальнейшее развитие страны – ее постепенную трансформацию из военно-лагерного коммунизма в олигархию. Но, разумеется, второй этап описан достаточно общо, а вот то, что было между 17м и 44м годами – более чем подробно. И главный эпизод в недолгой истории «Скотного двора» – внутрипартийный переворот, в результате которого свинья Наполеон (Сталин) изгнала с фермы свинью Снежка (Троцкого) и установила культ своей свиноличности:
«Наполеона теперь называли не просто Наполеоном, а лишь сугубо официально — нашим вождем товарищем Наполеоном, и свиньи старались перещеголять одна другую, изобретая для него все новые титулы: Отец Животных Всего Мира, Гроза Рода Человеческого, Мудрый Пастырь, Лучший Друг Утят и тому подобные. Стукач произносил речи о Наполеоновой мудрости, доброте ко всем животным и особенно к угнетенным животным соседних ферм, прозябавшим в невежестве и рабстве. Стало привычным любое достижение, любую удачу приписывать Наполеону. Нередко можно было услышать, как одна курица говорит другой: “Под водительством товарища Наполеона мне удалось снести пять яиц за шесть дней” или как две коровы на водопое восхищаются: “До чего же вкусная сегодня вода, и все благодаря мудрому руководству нашего вождя товарища Наполеона”.»
Понятно, что этот культ стал возможен благодаря ежедневной идеологической обработке – но, если внимательно посмотреть на историю тоталитарных режимов, то у всего этого раболепия обнаружится и второе дно. Дело в том, что при тоталитаризме вода действительно вкуснее. Объективно это то же H2O, но субъективно, психологически – это святая вода, потому что средний гражданин при тоталитарном строе с удовольствием мифологизирует и даже сакрализирирует все государственное.
При нормальном политическом устройстве – капиталистическом и демократическом – мифологий слишком много, а потому ни одна из них не способна навязать обществу один-единственный миф. Каждая онтология (религиозная и светская, правая и левая, национальная и космополитическая, пассеистская и прогрессистская) все равно остается локальной. В таком обществе разные точки зрения не просто имеют право на существование, но имеют публичное представительство – в политике, в науке, в искусстве. То есть политическая мифология присутствует и там – но она сравнительно слаба, потому что одним из главных атрибутов мифа является то, что он не является объектом рефлексии: если человек задумывается об истинности/ложности мифа, то автоматически ставит себя вне его. Так человек время от времени выпадает из одних мифов и припадает к другим. Тотальности не образуется.
Проблема в том, что весь этот плюрализм мнений пусть и приносит обществу пользу, но создает дискомфорт. Нужно думать, вникать, выбирать. Это неприятно, это отнимает время и силы. Каждый, кто хотя бы однажды тратил полдня на выбор одежды, знает, насколько выматывает этот процесс – и как в голову поневоле влетают опасные мысли: «Почему все так сложно? Выдавали бы всем одну одежду по размерам – было бы проще». Тоталитарные режимы избавляют человека от этого бремени свободы – они устраняют и материальное изобилие, и разномыслие. Перефразируя прототипа товарища Наполеона, жить становиться хуже, но веселей.
Наше мышление устроено так, что стремится к построению единой целостной (тотальной) модели сущего. Тоталитаризм замечательно эксплуатирует эту нашу особенность, потому что каждую вещь встраивает во всеобщую картину мира, где индивидуальное, политическое и космическое становятся подобными друг другу. «Я сегодня пошел на завод – и вся страна пошла на завод. Я не просто отработал смену вместе со всеми – нет, через меня в эти часы осуществлялась всеобщая история всего. История – и ведущая меня, и ведомая моими мозолистыми руками!». Действительно, приятнее мыслить себя необходимым элементом пространства и времени, истины и жизни, прошлого и будущего, чем просто индивидом, ходящим на работу ради оплаты счетов.
«Скотный двор» Оруэлла является гениальной аллюзией на Советский Союз – от октябрьского переворота до распада. Несмотря на то, что повесть была окончена в 1944 году, автор предугадал и дальнейшее развитие страны – ее постепенную трансформацию из военно-лагерного коммунизма в олигархию. Но, разумеется, второй этап описан достаточно общо, а вот то, что было между 17м и 44м годами – более чем подробно. И главный эпизод в недолгой истории «Скотного двора» – внутрипартийный переворот, в результате которого свинья Наполеон (Сталин) изгнала с фермы свинью Снежка (Троцкого) и установила культ своей свиноличности:
«Наполеона теперь называли не просто Наполеоном, а лишь сугубо официально — нашим вождем товарищем Наполеоном, и свиньи старались перещеголять одна другую, изобретая для него все новые титулы: Отец Животных Всего Мира, Гроза Рода Человеческого, Мудрый Пастырь, Лучший Друг Утят и тому подобные. Стукач произносил речи о Наполеоновой мудрости, доброте ко всем животным и особенно к угнетенным животным соседних ферм, прозябавшим в невежестве и рабстве. Стало привычным любое достижение, любую удачу приписывать Наполеону. Нередко можно было услышать, как одна курица говорит другой: “Под водительством товарища Наполеона мне удалось снести пять яиц за шесть дней” или как две коровы на водопое восхищаются: “До чего же вкусная сегодня вода, и все благодаря мудрому руководству нашего вождя товарища Наполеона”.»
Понятно, что этот культ стал возможен благодаря ежедневной идеологической обработке – но, если внимательно посмотреть на историю тоталитарных режимов, то у всего этого раболепия обнаружится и второе дно. Дело в том, что при тоталитаризме вода действительно вкуснее. Объективно это то же H2O, но субъективно, психологически – это святая вода, потому что средний гражданин при тоталитарном строе с удовольствием мифологизирует и даже сакрализирирует все государственное.
При нормальном политическом устройстве – капиталистическом и демократическом – мифологий слишком много, а потому ни одна из них не способна навязать обществу один-единственный миф. Каждая онтология (религиозная и светская, правая и левая, национальная и космополитическая, пассеистская и прогрессистская) все равно остается локальной. В таком обществе разные точки зрения не просто имеют право на существование, но имеют публичное представительство – в политике, в науке, в искусстве. То есть политическая мифология присутствует и там – но она сравнительно слаба, потому что одним из главных атрибутов мифа является то, что он не является объектом рефлексии: если человек задумывается об истинности/ложности мифа, то автоматически ставит себя вне его. Так человек время от времени выпадает из одних мифов и припадает к другим. Тотальности не образуется.
Проблема в том, что весь этот плюрализм мнений пусть и приносит обществу пользу, но создает дискомфорт. Нужно думать, вникать, выбирать. Это неприятно, это отнимает время и силы. Каждый, кто хотя бы однажды тратил полдня на выбор одежды, знает, насколько выматывает этот процесс – и как в голову поневоле влетают опасные мысли: «Почему все так сложно? Выдавали бы всем одну одежду по размерам – было бы проще». Тоталитарные режимы избавляют человека от этого бремени свободы – они устраняют и материальное изобилие, и разномыслие. Перефразируя прототипа товарища Наполеона, жить становиться хуже, но веселей.
Наше мышление устроено так, что стремится к построению единой целостной (тотальной) модели сущего. Тоталитаризм замечательно эксплуатирует эту нашу особенность, потому что каждую вещь встраивает во всеобщую картину мира, где индивидуальное, политическое и космическое становятся подобными друг другу. «Я сегодня пошел на завод – и вся страна пошла на завод. Я не просто отработал смену вместе со всеми – нет, через меня в эти часы осуществлялась всеобщая история всего. История – и ведущая меня, и ведомая моими мозолистыми руками!». Действительно, приятнее мыслить себя необходимым элементом пространства и времени, истины и жизни, прошлого и будущего, чем просто индивидом, ходящим на работу ради оплаты счетов.
Forwarded from Белое Дело
21 сентября (8 сентября по ст.стилю) Православная Церковь отмечает Рождество Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.
Подробности жизни Богородицы доносит до нас Церковное Предание. Её родителей, Иоакима и Анну, Церковь называет «богоотцами». Иоаким был потомком царя Давида, Анна происходила из рода первосвященника Аарона. Они вели праведную и благочестивую жизнь. Достигнув преклонных лет, супруги оставались бездетными, что считалось в еврейском народе позором и наказанием за грехи. Однако они не роптали, а горячо молились, прося у Бога милости. Их молитва была услышана. По преданию, Иоакиму и Анне явился Ангел Божий с радостной вестью, что у них родится Дочь. Когда в положенное время дитя родилось, они назвали Её Марией. Праведные Иоаким и Анна с радостью посвятили свое чадо Богу.
Подробности жизни Богородицы доносит до нас Церковное Предание. Её родителей, Иоакима и Анну, Церковь называет «богоотцами». Иоаким был потомком царя Давида, Анна происходила из рода первосвященника Аарона. Они вели праведную и благочестивую жизнь. Достигнув преклонных лет, супруги оставались бездетными, что считалось в еврейском народе позором и наказанием за грехи. Однако они не роптали, а горячо молились, прося у Бога милости. Их молитва была услышана. По преданию, Иоакиму и Анне явился Ангел Божий с радостной вестью, что у них родится Дочь. Когда в положенное время дитя родилось, они назвали Её Марией. Праведные Иоаким и Анна с радостью посвятили свое чадо Богу.
Исключительно важные решения заседания Священного Синода, принятые на днях: "1. Подчеркнуть, что Русская Православная Церковь «помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории» (документ Архиерейского Собора 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших»).
2. В дополнение к ежегодному поминовению пострадавших в годы гонений за веру Христову благословить на территории России 30 октября совершение заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
3. Предложить Синодам Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, Митрополичьих округов, а в епархиях, расположенных за пределами России вне перечисленных частей Русской Православной Церкви, — епархиальным архиереям вместе с епархиальными собраниями, определить, исходя из местных потребностей и условий, день совершения особенных заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении. ..."
2. В дополнение к ежегодному поминовению пострадавших в годы гонений за веру Христову благословить на территории России 30 октября совершение заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
3. Предложить Синодам Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, Митрополичьих округов, а в епархиях, расположенных за пределами России вне перечисленных частей Русской Православной Церкви, — епархиальным архиереям вместе с епархиальными собраниями, определить, исходя из местных потребностей и условий, день совершения особенных заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении. ..."
Forwarded from Без Бога не до порога
ЖУРНАЛ № 70
СЛУШАЛИ:
Доклад Преосвященного митрополита Крутицкого и Коломенского Павла, председателя Церковно-общественного совета при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской, с предложением установить ежегодный день совершения заупокойных богослужений о безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
Справка:
Священный Собор Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. определил ежегодно совершать 25 января или в следующий за ним воскресный день молитвенное поминовение «усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и новомучеников». 25 марта 1991 года это поминовение «исповедников и мучеников, пострадавших за веру Христову» было возобновлено Священным Синодом, который определил: «Заупокойное поминовение сих мучеников и исповедников творить 25 января старого стиля — в случае совпадения сего дня с воскресеньем или в ближайшее воскресенье после 25 января». Архиерейский Собор 1992 года определил в тот же день совершать празднование Собору новомучеников и исповедников Российских. Архиерейский Собор 2013 года внес уточнение в дату празднования, с учетом практики Русской Зарубежной Церкви (Постановления Архиерейского Собора 2013 года, пункт 30). В этот день также совершается заупокойное поминовение «всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову».
В документе Архиерейского Собора 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших» подчеркивается, что Русская Православная Церковь, почитая святость новомучеников и исповедников ХХ века и утверждая их особый вклад во вселенское Православие, «помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории».
Священный Синод в заседании от 13 июня 2016 года (журнал № 44) установил особенные молитвенные прошения о безвинно убиенных в годы репрессий:
«Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих во дни лихолетия безвинно убиенных, страдания и истязания претерпевших, в изгнании и заключении горькую смерть приемших, ихже имена Ты Сам, Господи, веси»;
«Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшим рабом Твоим, во дни лихолетия безвинно убиенным, страдания и истязания претерпевшим, в изгнании и заключении горькую смерть приемшим, ихже имена Ты Сам, Господи, веси, и сотвори им вечную память».
В ряде стран канонической ответственности Русской Православной Церкви ежегодно отмечается День памяти жертв политических репрессий. В частности, в России эта память совершается 30 октября (установлена в 1991 году); на Украине — в третье воскресенье мая (установлена в 2007 году); в Казахстане — 31 мая (установлена в 1997 году).
ПОСТАНОВИЛИ:
1. Подчеркнуть, что Русская Православная Церковь «помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории» (документ Архиерейского Собора 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших»).
2. В дополнение к ежегодному поминовению пострадавших в годы гонений за веру Христову благословить на территории России 30 октября совершение заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
3. Предложить Синодам Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, Митрополичьих округов, а в епархиях, расположенных за пределами России вне перечисленных частей Русской Православной Церкви, — епархиальным архиереям вместе с епархиальными собраниями, определить, исходя из местных потребностей и условий, день совершения особенных заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
4. Определить в упомянутый день следующий порядок совершения богослужений:
а) в Патриаршем кафедральном соборном храме Христа Спасителя — Божественная литургия и панихида архиерейским чином;
СЛУШАЛИ:
Доклад Преосвященного митрополита Крутицкого и Коломенского Павла, председателя Церковно-общественного совета при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской, с предложением установить ежегодный день совершения заупокойных богослужений о безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
Справка:
Священный Собор Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. определил ежегодно совершать 25 января или в следующий за ним воскресный день молитвенное поминовение «усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и новомучеников». 25 марта 1991 года это поминовение «исповедников и мучеников, пострадавших за веру Христову» было возобновлено Священным Синодом, который определил: «Заупокойное поминовение сих мучеников и исповедников творить 25 января старого стиля — в случае совпадения сего дня с воскресеньем или в ближайшее воскресенье после 25 января». Архиерейский Собор 1992 года определил в тот же день совершать празднование Собору новомучеников и исповедников Российских. Архиерейский Собор 2013 года внес уточнение в дату празднования, с учетом практики Русской Зарубежной Церкви (Постановления Архиерейского Собора 2013 года, пункт 30). В этот день также совершается заупокойное поминовение «всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову».
В документе Архиерейского Собора 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших» подчеркивается, что Русская Православная Церковь, почитая святость новомучеников и исповедников ХХ века и утверждая их особый вклад во вселенское Православие, «помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории».
Священный Синод в заседании от 13 июня 2016 года (журнал № 44) установил особенные молитвенные прошения о безвинно убиенных в годы репрессий:
«Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих во дни лихолетия безвинно убиенных, страдания и истязания претерпевших, в изгнании и заключении горькую смерть приемших, ихже имена Ты Сам, Господи, веси»;
«Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшим рабом Твоим, во дни лихолетия безвинно убиенным, страдания и истязания претерпевшим, в изгнании и заключении горькую смерть приемшим, ихже имена Ты Сам, Господи, веси, и сотвори им вечную память».
В ряде стран канонической ответственности Русской Православной Церкви ежегодно отмечается День памяти жертв политических репрессий. В частности, в России эта память совершается 30 октября (установлена в 1991 году); на Украине — в третье воскресенье мая (установлена в 2007 году); в Казахстане — 31 мая (установлена в 1997 году).
ПОСТАНОВИЛИ:
1. Подчеркнуть, что Русская Православная Церковь «помнит не только прославленных ею святых, но и всех невинных жертв репрессий, призывая общество сохранить память об этих трагических страницах истории» (документ Архиерейского Собора 2011 года «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших»).
2. В дополнение к ежегодному поминовению пострадавших в годы гонений за веру Христову благословить на территории России 30 октября совершение заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
3. Предложить Синодам Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, Митрополичьих округов, а в епархиях, расположенных за пределами России вне перечисленных частей Русской Православной Церкви, — епархиальным архиереям вместе с епархиальными собраниями, определить, исходя из местных потребностей и условий, день совершения особенных заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении.
4. Определить в упомянутый день следующий порядок совершения богослужений:
а) в Патриаршем кафедральном соборном храме Христа Спасителя — Божественная литургия и панихида архиерейским чином;
Forwarded from Без Бога не до порога
б) во всех епархиях, по возможности на местах страдания безвинно убиенных — заупокойные богослужения архиерейским чином;
в) в храме на Бутовском полигоне, являющемся одним из центров хранения памяти как Новомучеников и исповедников Церкви Русской, так и всех, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении, — Божественная литургия и панихида (с сохранением сложившейся традиции внебогослужебной практики чтения на полигоне имен здесь убиенных);
г) в духовных академиях и семинариях при участии учащихся — заупокойные богослужения;
д) в приходских храмах и в монастырях — заупокойные богослужения.
5. Координацию деятельности по сохранению церковной памяти о всех, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении, возложить на Церковно-общественный совет при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской.
в) в храме на Бутовском полигоне, являющемся одним из центров хранения памяти как Новомучеников и исповедников Церкви Русской, так и всех, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении, — Божественная литургия и панихида (с сохранением сложившейся традиции внебогослужебной практики чтения на полигоне имен здесь убиенных);
г) в духовных академиях и семинариях при участии учащихся — заупокойные богослужения;
д) в приходских храмах и в монастырях — заупокойные богослужения.
5. Координацию деятельности по сохранению церковной памяти о всех, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении, возложить на Церковно-общественный совет при Патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Forwarded from Золотой век
Запись Алексея Суворина о Достоевском от 28.09.1899:
Он занимал бедную квартирку. Я застал его за круглым столиком его гостиной набивающим папиросы. Лицо его походило на лицо человека, только что вышедшего из бани, с полка, где он парился. Оно как будто носило на себе печать пота. Я, вероятно, не мог скрыть своего удивления, потому что он, взглянув на меня и поздоровавшись, сказал:
- А у меня только что прошел припадок. Я рад, очень рад.
И он продолжал набивать папиросы.
О покушении ни он, ни я еще не знали. Но разговор скоро перешел на политические преступления вообще и на взрыв в Зимнем дворце в особенности. Обсуждая это событие, Достоевский остановился на странном отношении общества к преступлениям этим. Общество как будто сочувствовало им или, ближе к истине, не знало хорошенько, как к ним относиться.
- Представьте себе, - говорил он, - что мы с вами стоим у окон магазина Дациаро и смотрим картины. Около нас стоит человек, который притворяется, что смотрит. Он чего-то ждет и все оглядывается. Вдруг поспешно подходит к нему другой человек и говорит: "Сейчас Зимний дворец будет взорван. Я завел машину". Мы это слышим. Представьте себе, что мы это слышим, что люди эти так возбуждены, что не соразмеряют обстоятельств и своего голоса. Как бы мы с вами поступили? Пошли ли бы мы в Зимний дворец предупредить о взрыве или обратились ли к полиции, к городовому, чтоб он арестовал этих людей? Вы пошли бы?
- Нет, не пошел бы...
- И я бы не пошел. Почему? Ведь это ужас. Это - преступление. Мы, может быть, могли бы предупредить. Я вот об этом думал до вашего прихода, набивая папиросы. Я перебрал все причины, которые заставляли бы меня это сделать. Причины основательные, солидные, и затем обдумал причины, которые мне не позволяли бы это сделать. Эти причины прямо ничтожные. Просто - боязнь прослыть доносчиком. Я представлял себе, как я приду, как на меня посмотрят, как меня станут расспрашивать, делать очные ставки, пожалуй, предложат награду, а то заподозрят в сообщничестве. Напечатают: Достоевский указал на преступников. Разве это мое дело? Это дело полиции. Она на это назначена, она за это деньги получает. Мне бы либералы не простили. Они измучили бы меня, довели бы до отчаяния. Разве это нормально? У нас все ненормально, оттого все это происходит, и никто не знает, как ему поступить не только в самых трудных обстоятельствах, но и в самых простых. Я бы написал об этом. Я бы мог сказать много хорошего и скверного и для общества и для правительства, а этого нельзя. У нас о самом важном нельзя говорить.
Он долго говорил на эту тему и говорил одушевленно. Тут же он сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Он хотел его провести через монастырь и сделать революционером. Он совершил бы политическое преступление. Его бы казнили. Он искал бы правду и в этих поисках, естественно, стал бы революционером...
А.С. Суворин. Дневник, 1923.
Он занимал бедную квартирку. Я застал его за круглым столиком его гостиной набивающим папиросы. Лицо его походило на лицо человека, только что вышедшего из бани, с полка, где он парился. Оно как будто носило на себе печать пота. Я, вероятно, не мог скрыть своего удивления, потому что он, взглянув на меня и поздоровавшись, сказал:
- А у меня только что прошел припадок. Я рад, очень рад.
И он продолжал набивать папиросы.
О покушении ни он, ни я еще не знали. Но разговор скоро перешел на политические преступления вообще и на взрыв в Зимнем дворце в особенности. Обсуждая это событие, Достоевский остановился на странном отношении общества к преступлениям этим. Общество как будто сочувствовало им или, ближе к истине, не знало хорошенько, как к ним относиться.
- Представьте себе, - говорил он, - что мы с вами стоим у окон магазина Дациаро и смотрим картины. Около нас стоит человек, который притворяется, что смотрит. Он чего-то ждет и все оглядывается. Вдруг поспешно подходит к нему другой человек и говорит: "Сейчас Зимний дворец будет взорван. Я завел машину". Мы это слышим. Представьте себе, что мы это слышим, что люди эти так возбуждены, что не соразмеряют обстоятельств и своего голоса. Как бы мы с вами поступили? Пошли ли бы мы в Зимний дворец предупредить о взрыве или обратились ли к полиции, к городовому, чтоб он арестовал этих людей? Вы пошли бы?
- Нет, не пошел бы...
- И я бы не пошел. Почему? Ведь это ужас. Это - преступление. Мы, может быть, могли бы предупредить. Я вот об этом думал до вашего прихода, набивая папиросы. Я перебрал все причины, которые заставляли бы меня это сделать. Причины основательные, солидные, и затем обдумал причины, которые мне не позволяли бы это сделать. Эти причины прямо ничтожные. Просто - боязнь прослыть доносчиком. Я представлял себе, как я приду, как на меня посмотрят, как меня станут расспрашивать, делать очные ставки, пожалуй, предложат награду, а то заподозрят в сообщничестве. Напечатают: Достоевский указал на преступников. Разве это мое дело? Это дело полиции. Она на это назначена, она за это деньги получает. Мне бы либералы не простили. Они измучили бы меня, довели бы до отчаяния. Разве это нормально? У нас все ненормально, оттого все это происходит, и никто не знает, как ему поступить не только в самых трудных обстоятельствах, но и в самых простых. Я бы написал об этом. Я бы мог сказать много хорошего и скверного и для общества и для правительства, а этого нельзя. У нас о самом важном нельзя говорить.
Он долго говорил на эту тему и говорил одушевленно. Тут же он сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Он хотел его провести через монастырь и сделать революционером. Он совершил бы политическое преступление. Его бы казнили. Он искал бы правду и в этих поисках, естественно, стал бы революционером...
А.С. Суворин. Дневник, 1923.
Сегодня в 11.00 на телеканале «СОЮЗ» состоится показ документального фильма «Священномученик Иоанн Рижский. На страстном пути» (часть 1). Приглашаем к просмотру всех чтущих память нашего Заступника!
Forwarded from Белое Дело
13 октября 1938 г., О. Мандельштам доставлен в трудовой лагерь после повторного ареста по обвинению в «контрреволюционной деятельности».
«Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина».
Эпиграмма на Сталина, Осип Мандельштам
«Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, дарит за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина».
Эпиграмма на Сталина, Осип Мандельштам
Дорогие друзья! Выставка, посвященная художникам, расстрелянным в Бутове, открылась. Выставку проводит Мемориальный центр «Бутово» при поддержке Российского Фонда культуры и Прихода Храма новомучеников и исповедников Российских в Бутове в Музее Памяти пострадавших в Бутове. Экспозиция открыта для посещения по выходным дням с 12 до 18 часов. Групповые экскурсии проводятся по предварительной договорённости в течение всей недели. Заявки на групповые экскурсии принимаются на почту [email protected]