Как уже знают постоянные читатели, обожаю смотреть, что происходит в Москве, будучи далеко за ее пределами — вот в Туве, например. Особенно когда в Москву возвращается что-то из прежних времён — на расстоянии такие вещи очень хорошо чувствуются.
Telegram
Остапа понесло
Спортивные выходные вернулись в Москву. Красавцы МФЦ и Москомспорт реализующие этот проект #мфц #спортивныевыходные #здороваямосква
На священной горе Догээ близ Кызыла где-то около недели назад поселился вот такой Будда. На постамент пока не встал, поэтому и пьедестал, и человек в нем — просто для масштаба, хотя и фото вроде ничего. Бонусом — виды с горы Догээ, а также наглядное, хоть и постепенное понимание, как Будда выглядит снизу. Последний кадр — у начала восхождения; ага, посередине, почти не виден.
Но из города будет очень хорошо, и ярко, и вообще.
Но из города будет очень хорошо, и ярко, и вообще.
В Туве заехал на отшиб Тувы, тем временем.
На въезде в центр Монгун-Тайгинского района — город Мугур-Аксы стоит памятник суркам, они же тарбаганы. Сурки, надо сказать, ещё те персонажи — ежегодно по весне приносят чуму, отчего здешний народ, в принципе традиционных понятий, привык весьма организованно прививаться. В остальное время тарбаганы весьма желанны в местном рационе. Если, конечно, не нарваться на инспектора: 100 тысяч штрафа за сурка-феминитива (сурчиху? суркиню? сур(и)чессу?), 60-70 за цисгендерную маскулинную суркомразь. Кстати, по-божески: за архара можно получить 2.5 млн.
Но мы отвлеклись. Так вот, памятник тарбаганам на въезде в город Мугур-Аксы. Бонусом, весьма сомнительным — сыч avec des marmottes. Бонусом несомненным — снятый издаля сурок, греющийся на камушке.
Да, суслика тоже видел, он есть и более того — его дофига, но его хрен снимешь, потому что носится как не знаю кто. Весь.
На въезде в центр Монгун-Тайгинского района — город Мугур-Аксы стоит памятник суркам, они же тарбаганы. Сурки, надо сказать, ещё те персонажи — ежегодно по весне приносят чуму, отчего здешний народ, в принципе традиционных понятий, привык весьма организованно прививаться. В остальное время тарбаганы весьма желанны в местном рационе. Если, конечно, не нарваться на инспектора: 100 тысяч штрафа за сурка-феминитива (сурчиху? суркиню? сур(и)чессу?), 60-70 за цисгендерную маскулинную суркомразь. Кстати, по-божески: за архара можно получить 2.5 млн.
Но мы отвлеклись. Так вот, памятник тарбаганам на въезде в город Мугур-Аксы. Бонусом, весьма сомнительным — сыч avec des marmottes. Бонусом несомненным — снятый издаля сурок, греющийся на камушке.
Да, суслика тоже видел, он есть и более того — его дофига, но его хрен снимешь, потому что носится как не знаю кто. Весь.
А вот классический случай не того, о чем многие из вас подумали. Поскольку в представленном гидрониме "Хүүле" интересующий нас звук произносится как чуть протяжное "ю".
Таким образом, перед нами — прямо в Улуг-Хемском кожууне Тувы — плавно несёт могучие воды речка Хёль, плюя на огласовки. С чем нас всех и поздравляю. Кстати, мясо для пира уже ведут.
Таким образом, перед нами — прямо в Улуг-Хемском кожууне Тувы — плавно несёт могучие воды речка Хёль, плюя на огласовки. С чем нас всех и поздравляю. Кстати, мясо для пира уже ведут.
Мосты в Туве, как и везде, наводнения смывают часто. Вот этот, через реку Барлык, пострадал на целый пролет в прошлом году. Быстро соорудили временный мост (фото 2), ждут денег на восстановление пострадавшего. Но, к примеру, Монгун-Тайгинский кожуун — район горный, отдаленный и по меркам Тувы — из-за обрушения этого моста две недели был отрезан от республики. По крайней мере, так сообщали федеральные коллеги.
— Ну почему же отрезан? — возразила Людмила Очур-оол, глава кожууна. — Да, машины и грузовики не ходили к нам и от нас. Но мы переезжали на тот берег на лодках.
По бурному Барлыку, в наводнении-то. Впрочем, этот район действительно не победить — учитывая прочие обстоятельства жизни в высокогорье. О чем, разумеется, скоро будет заметка. И не только об этом, конечно.
— Ну почему же отрезан? — возразила Людмила Очур-оол, глава кожууна. — Да, машины и грузовики не ходили к нам и от нас. Но мы переезжали на тот берег на лодках.
По бурному Барлыку, в наводнении-то. Впрочем, этот район действительно не победить — учитывая прочие обстоятельства жизни в высокогорье. О чем, разумеется, скоро будет заметка. И не только об этом, конечно.
Вообще если у кого-то есть претензия к 8 марта как международному дню борьбы женщин за свои права, то пожалуйста — вот же, 2 августа.
В этот день человек по фамилии Хаббард — переставший быть мужчиной специально для того, чтобы обыгрывать женщин в штангу — вышел на Олимпийские игры. Проиграл абсолютно всем заявленным на состязание соперницам-тяжелоатлеткам.
И — попутно — абсолютно всем женщинам как таковым. Тем, к кому человек по фамилии Хаббард пришел забрать то, на что претендовать не имеет права.
Если коротко — вчера могло отмениться то, за что женщины бились больше века. От суфража до нынешнего феминизма, со всеми остановками. Результатом успеха бывшего Гэвина, ныне Лорен Хаббард стала бы отмена равноправия, основанного на объективной реальности — а не на каждом отдельно взятом самоощущении в тот или иной момент, пусть даже протяженный.
Ведь можно называть Гэвина Хаббарда Лорел. Или там — по классику — "Верочкой, а с завтрашнего дня — жар-птицей". Почему нет, не великая сложность; как захочет, так и называть. Человек переживал, старался, искал себя, что-то делал с собой. Так пусть же будет здоровым и счастливым. Или здоровой и счастливой, не суть; равноправие же.
Любое частное решение, в том числе перемена пола — личное дело каждого. До тех пор, однако, пока связанные с этим решением желания и претензии не пересекаются с неотъемлемыми правами урожденных Верочек и даже жар-птиц. Право на состязания друг с другом, а не с решением отдельно взятого мужчины стать кем-то еще — безусловно, стоит в этом же ряду.
И как окончательно выяснилось вчера, это право оказалось ничуть не менее важным, чем общее равноправие мужчин и женщин, за которое боролись ранее и продолжают бороться сейчас. Не менее важным — и ничуть не менее гендерно окрашенным, чем все остальные аспекты этой борьбы. Такой парадокс.
Природу, может, обмануть и можно. Но олимпийские боги — при всех к ним претензиям — все же в этой истории оказались не фраерами. Человек по фамилии Хаббард поставил перед собой цель: победить всех женщин, пользуясь преимуществами своего предыдущего пола. Выйдя на подиум. Показав себя. И получив своё последнее место.
Теперь Хаббард, с любым именем перед фамилией — просто обычное, унылое оно. И это настолько поучительно и назидательно, что нет повода не отпраздновать.
В этот день человек по фамилии Хаббард — переставший быть мужчиной специально для того, чтобы обыгрывать женщин в штангу — вышел на Олимпийские игры. Проиграл абсолютно всем заявленным на состязание соперницам-тяжелоатлеткам.
И — попутно — абсолютно всем женщинам как таковым. Тем, к кому человек по фамилии Хаббард пришел забрать то, на что претендовать не имеет права.
Если коротко — вчера могло отмениться то, за что женщины бились больше века. От суфража до нынешнего феминизма, со всеми остановками. Результатом успеха бывшего Гэвина, ныне Лорен Хаббард стала бы отмена равноправия, основанного на объективной реальности — а не на каждом отдельно взятом самоощущении в тот или иной момент, пусть даже протяженный.
Ведь можно называть Гэвина Хаббарда Лорел. Или там — по классику — "Верочкой, а с завтрашнего дня — жар-птицей". Почему нет, не великая сложность; как захочет, так и называть. Человек переживал, старался, искал себя, что-то делал с собой. Так пусть же будет здоровым и счастливым. Или здоровой и счастливой, не суть; равноправие же.
Любое частное решение, в том числе перемена пола — личное дело каждого. До тех пор, однако, пока связанные с этим решением желания и претензии не пересекаются с неотъемлемыми правами урожденных Верочек и даже жар-птиц. Право на состязания друг с другом, а не с решением отдельно взятого мужчины стать кем-то еще — безусловно, стоит в этом же ряду.
И как окончательно выяснилось вчера, это право оказалось ничуть не менее важным, чем общее равноправие мужчин и женщин, за которое боролись ранее и продолжают бороться сейчас. Не менее важным — и ничуть не менее гендерно окрашенным, чем все остальные аспекты этой борьбы. Такой парадокс.
Природу, может, обмануть и можно. Но олимпийские боги — при всех к ним претензиям — все же в этой истории оказались не фраерами. Человек по фамилии Хаббард поставил перед собой цель: победить всех женщин, пользуясь преимуществами своего предыдущего пола. Выйдя на подиум. Показав себя. И получив своё последнее место.
Теперь Хаббард, с любым именем перед фамилией — просто обычное, унылое оно. И это настолько поучительно и назидательно, что нет повода не отпраздновать.