Предстоящая отставка руководителя Судебного департамента при Верховном суде России Александра Гусева является значимым событием для судейского сообщества, так как этот департамент ведает организационными и материальными вопросами деятельности судов. От квартир до компьютеров, от ремонта зданий до норм судебной нагрузки, от санаторно-курортного лечения до организации делопроизводства и архивов.

На момент создания Судебного департамента в 1998 году, весь бюджет системы судов общей юрисдикции составлял чуть более 3 млрд рублей. А в российском бюджете на 2024 год заложено 329,2 млрд рублей расходов на Судебный департамент. Ключевой проект департамента – ГАС «Правосудие».

Не менее важно и то, что Судебный департамент занимается не только деньгами, но и кадрами: «определяет потребность судов в кадрах; обеспечивает работу по отбору и подготовке кандидатов на должности судей; взаимодействует с образовательными организациями, осуществляющими подготовку и повышение квалификации судей и работников аппаратов судов».

Гусев был ближайшим соратником покойного председателя Верховного суда Вячеслава Лебедева. Само создание этого департамента было крупной аппаратной победой Лебедева. Дело в том, что ранее финансирование судебной системы с советских времен осуществляло министерство юстиции, что ставило Верховный суд в зависимость от этого правительственного органа. Плюс обеспечение деятельности судов было далеко не главной функцией Минюста – так что судьи неоднократно настаивали на создании специального органа, который бы занимался этими проблемами.

Только в 1996 году Борис Ельцин подписал федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», в котором появилось упоминание о Судебном департаменте, а в январе 1998 года он же подписал федеральный закон «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации».

Первым главой департамента стал Валентин Чернявский, который ранее был начальником Московского юридического института МВД. Но уже в 2000-м он перешел на должность замминистра внутренних дел, и департамент возглавил Гусев. Теперь Верховный суд возглавит Ирина Подносова (Совет Федерации рассмотрит ее кандидатуру 17 апреля), у которой явно будет свой кандидат на эту должность.

Интересно, что отец Гусева, Валентин Кузьмич, был не только сделавшим блестящую карьеру советским администратором (в 37 лет - директор одного из самых современных для того времени предприятий – Энгельсского завода химволокна, в 43 года – первый секретарь Саратовского обкома КПСС, в 53 года – союзный вице-премьер), но и дважды депутатом Госдумы от ЛДПР. Причем во время процедуры импичмента Ельцину в 1999 году Гусев оказался одним из двух членов фракции, проголосовавших за импичмент, и единственным – по реально опасному для президента «чеченскому» пункту.

Жириновский, стремившийся как максимально обеспечить дисциплину голосования по важнейшему для его отношений с властью вопросу, так и установить полный контроль над фракцией, не включил Гусева в свой избирательный список на выборах в том же году. Впрочем, политическая карьера Гусева-старшего на этом не оборвалась – он более 10 лет был сенатором от Ивановской и родной Саратовской областей.

Алексей Макаркин

«Исламская Республика Иран считает, что Южный Кавказ не должен стать ареной геополитической конкуренции». Не спешно, по-восточному выдержав паузу, иранская дипломатия отреагировала на брюссельские переговоры между премьер-министром Армении Николом Пашиняном и высокими представителями США и Евросоюза.

Насер Канаани, официальный представитель МИД Ирана особо подчеркнул, что международная кооперация на Кавказе крайне важна. И Тегеран за то, чтобы она достигалась на основе «взаимной выгоды». Только проблема в том, что Исламская республика не видит для себя значительных профитов от усиления США и их союзников в Евразии.

Открыло ли заявление иранского МИД некую новую веху в подходах официального Тегерана? Нет, иранские дипломаты и ранее выступали за продвижение формата «3+3», то есть кооперации между тремя закавказскими государствами и тремя их соседями- крупными евразийскими державами (Россией, Турцией и собственно Исламской республикой). Однако обратить внимание на слова Насера Канаани (а его устами говорит иранский государственный истеблишмент) необходимо.

В-первых, ключевым словом для сегодняшней армянской политики является диверсификация. Официальный Ереван подчеркивает, что открыт для всех. Но далеко не все готовы такую открытость поддерживать. Позиция России, находящейся в жесткой конфронтации с Западом известна. Иранские же подходы находятся в информационной тени. Стоит заметить, что Ереван, последовательно критикуя Москву за ее неэффективность, как гаранта безопасности, наращивает связи не только с Западом, но также с Дели и с Тегераном. «Мы очень высоко ценим отношения с Ираном. Наши отношения с Ираном стратегические», - заявил всего 6 дней назад секретарь Совбеза Армении Армен Григорян. Политик и управленец, имеющей репутацию одного из самых прозападных в руководстве страны. С Москвой армянский истеблишмент демонстративно ссорится, но с Тегераном столь же демонстративно пытается доказать свою расположенность.

Проблема одна. Иран не видит в открытости Еревана Западу выгоды для себя. «Вестернизация» региона для Тегерана тождественна наращиванию той самой «геополитической конкуренции». Значит и иранцы будут просить армянских партнеров как-то лучше определиться. Такие просьбы перестанут быть российским «эксклюзивом».

Во-вторых, «вестернизацию» Кавказа не слишком приветствуют и Турция с Азербайджаном. С их точки зрения, брюссельская встреча (не только она сама по себе, а проекты Запада) нацелены на одностороннюю поддержку Еревана. Казалось бы, вот основа для объединения усилий всех евразийских держав. Но и здесь все не так уж просто. Иран с опаской воспринимает усиление «тюркского тандема», который он рассматривает, как часть западной силы. С Кавказом и ранее было все не так просто, а сегодня (и завтра) становится намного сложнее.

Сергей Маркедонов

Сообщения о возможном поглощении ЛДПР Партии дела можно рассматривать в контексте изменения внутрипартийной политики.

При Владимире Жириновском в ЛДПР крайне неохотно принимали выходцев из других партий. И тем более ЛДПР ни с кем не объединялась. Сознательно или нет, но Жириновский следовал логике устава ВКП(б) 1926 года, фактически установившего заградительный барьер для приема в компартию бывших членов других партий. В гражданскую войну, пока большевики ощущали свою слабость, такой прием был довольно частым. Принимали как российских политиков - бывших меньшевиков (например, Вышинского) и эсеров, так и национальных. Одних украинских эсеров-боротьбистов приняли около четырех тысяч.

Но как только большевики усилились, то стали все строже блюсти идеологическую чистоту. Устав 1926 года устанавливал, что «выходцы из других партий принимаются в исключительных случаях по рекомендации пяти членов партии с пятилетним партстажем, не иначе как через производственную ячейку, с обязательного утверждения ЦК».

Жириновский в идеологии был крайне прагматичен, но рассматривал ЛДПР как электоральную машину, которая должна работать бесперебойно, без оглядки на личные мнения, эмоции и комплексы ее участников. Пока партия была слаба, в «теневой кабинет» ЛДПР принимали Лимонова, который, впрочем, так и не получил партбилета. Но как только ЛДПР стала парламентской партией, требования ужесточились, уже к выборам 1995 года Жириновский создал контролируемую «машину». И в последующие годы немногочисленные идеологизированные депутаты-националисты (Логинов, Курьянович), участвовавшие в «Русских маршах», в конце концов были вынуждены покинуть партию. Малоуправляемые подчиненные Жириновскому были не нужны – как они не нужны главам корпораций, ориентированных на жесткие механизмы внутрикорпоративного контроля. А ЛДПР была партийным аналогом такой корпорации.

В то же время Леонид Слуцкий не харизматик, а парламентский политик, у него нет энергетики Жириновского, способного «вытягивать» ЛДПР на приемлемый электоральный результат. Голосование за партию сейчас в значительной степени носит «мемориальный» характер в память о Жириновском, но возникает вопрос, как долго люди будут голосовать таким необычным образом. В условиях дефицита партийных брендов, возможно, и долго, но не бесконечно.

Поэтому Слуцкий ищет объединительные форматы – тем более, что у Партии дела перспективы почти нулевые (в Верховном суде будет рассматриваться иск Минюста о приостановлении ее деятельности), но есть собственное финансирование (ее основатель Константин Бабкин – владелец «Ростсельмаша»). Но электоральные плюсы ЛДПР это вряд ли принесет, а в то же время партийная машина, созданная Жириновским, может столкнуться с обычными для многих партий проблемами, связанными с внутренними разногласиями и расколами. В том числе и для ЛДПСС-ЛДПР «домашинного» периода (1989-1995 годы).

Алексей Макаркин

Удар Ирана по Израилю сейчас нередко интерпретируется как часть «договорного матча» - с учетом незначительности его последствий. Но это не совсем так.

Действительно, в отношениях между США и Ираном есть немалая «подводная» часть, существуют негласные каналы и посредники. Но она была практически всегда – возможно, исключая период конца 1979-го и нескольких последующих годов, когда после захвата сторонниками Хомейни американского посольства в Тегеране негласные контакты оказались прерваны, а затем (после обнародования захваченных в посольстве секретных документов) и скомпрометированы. Однако уже к середине 1980-х годов контакты были восстановлены, что привело к делу «Иран-контрас». Напомним, что это было при Рейгане и Хомейни – людях, реально и сильно веривших в правоту своих взглядов.

«Подводная» часть, действительно, играет сдерживающую роль и способствует введению конфликтов в рамки. Но ее способность урегулировать конфликты во многих случаях сомнительна – как и в иранском. Легитимность иранского режима в значительной мере основана на противостоянии с США и Израилем. На этом противостоянии «выросли» многочисленные командиры КСИР, которые играют все большую роль в иранском государстве после маргинализации реформаторов и даже части умеренных консерваторов. Среди религиозных деятелей в Куме, Тегеране и Мешхеде также много сторонников жесткого курса. Это противостояние поддерживает наиболее консервативная часть электората, голосующая за президента Раиси и нынешнее большинство в меджлисе. И иранский режим не может не учитывать эти факторы – поэтому договориться о стабильном компромиссе невозможно.

Тем более, что ближневосточный конфликт при всех механизмах его сдерживания все же не холодный, а горячий. Только за последние полгода в Сирии погибли четверо бригадных генералов КСИР – из них двое во время израильского удара по иранскому консульству в Дамаске. Поэтому можно говорить не о «договорном матче», а о попытках ввести конфликт в сколько-нибудь управляемый режим с тем, чтобы избежать большой войны. Скорее всего, это удастся, но результат полностью не гарантирован. Впрочем, рынки верят в лучшее – подскока нефтяных цен не произошло.

Алексей Макаркин

«Армения для Казахстана является важным, значимым партнером. Я с особыми чувствами посещаю землю армянского народа, имеющего богатую историю и культуру, восходящую к древней цивилизации». Казахстанский лидер Касым-Жомарт Токаев не скупился на комплименты в адрес своих армянских партнеров. 15 апреля он посетил с кратким однодневным визитом Ереван. Это его первое посещение Армении в качестве главы государства.

Данное событие заслуживает внимания по нескольким причинам. Во-первых, всего месяц назад президент Казахстана посетил Азербайджан. Таким образом, он попытался сбалансировать отношения между двумя кавказскими государствами, хотя традиционно Астана и воспринимается, как прежде всего, важный партнер Баку. Во-вторых, Казахстан недавно пострадал от природной стихии (паводки). Сразу после Еревана Токаев отправился на родину. Но стоит подчеркнуть, что в своем напряженном графике он нашел «армянское окно».

«Нами достигнуты важные договоренности и намечены планы по дальнейшему углублению многопланового взаимодействия Казахстана и Армении. Мы также «сверили часы» по вопросам международной и региональной повестки дня», - так резюмировал итоги своего визита казахстанский лидер.

Астана пытается позиционировать себя, как особый игрок в Евразии, заинтересованный в продвижении себя, как эффективного модератора. Еще до своего визита Токаев в эксклюзивном интервью изданию «Арменпресс» подчеркнул, что его страна хотела бы видеть примирение между Баку и Ереваном, и в этом- интерес Казахстана. В уже упомянутом выше интервью Токаев привел впечатляющее «портфолио» посреднических инициатив Астаны в спектре от сирийского и иранского кейсов до казахстанского участия в ооновских операциях.

Имеет ли модерация Казахстана в Закавказье перспективы? С одной стороны, многое складывается в пользу Астаны. И Баку, и Ереван готовы к наращиванию кооперации с Казахстаном, и между армянским, азербайджанским, казахстанским руководством достигнут высокий уровень доверия. Россия, Запад, Иран, Турция сегодня по разным причинам в полной мере не устраивают две конфликтующие кавказские республики. Но, с другой стороны, вопрос о посреднике, хотя и важный, но не единственный для достижения успешного урегулирования многолетнего противостояния. Сами участники конфликта должны найти волю и силы для компромиссов. Посредник может помочь, облегчить поиски мира, но для начала на мир должен быть спрос у тех, кто долгие годы был не в состоянии к нему приблизиться.

Сергей Маркедонов

О консерватизме идейном и инструментальном.

Одна из знаковых консервативных тем – морально-нравственные ценности. Но их можно интерпретировать по-разному. Дональд Трамп победил в 2016 году в том числе за счет обещания назначить в Верховный суд настоящих консерваторов, которые пересмотрят решение 1973 года по делу «Роу против Уэйда», легализующего аборты на всей территории США. Обещание он не только выполнил, но и перевыполнил, назначив за четыре года троих судей. Так, Билл Клинтон, Джордж Буш-младший и Барак Обама за восемь лет президентства каждый заместили лишь по два места в суде.

Трампу повезло. Первую вакансию республиканское большинство в сенате «придержало» до выборов, отказавшись обсуждать кандидатуру, выдвинутую Обамой. Вторая образовалась после ухода на пенсию, а третья – после смерти судьи. Соответственно, Трамп смог создать консервативное большинство в суде, которое и приняло новое решение по абортам, передав этот вопрос на уровень штатов. Целевая аудитория была довольна – ради этого она прощала Трампу его хорошо известную моральную неустойчивость.

Но дальше случилось непредвиденное. Республиканцы, включая и Трампа, считали, что штаты будут принимать ограничительные законы, но относительно умеренные. Дело в том, что большинство американцев выступают за аборты, хотя и расходятся по вопросу об условиях, когда их разрешать. Но ситуация «взорвалась» в Аризоне, где местные судьи восстановили действие закона 1864 года, запрещающего аборты кроме случаев непосредственной угрозы жизни матери. В аризонском суде образовалось большинство из идейных судей, воспринимающих борьбу с абортами не инструментально, с учетом политических, в том числе электоральных интересов, а идейно, искренне считая, что любой аборт является убийством.

Этим, разумеется, воспользовались демократы, которые стали обвинять республиканцев в целом и Трампа в частности в том, что они допустили такое развитие событий, лоббируя отмену решения «Роу против Уэйда». Как и на промежуточных выборах 2022 года, демократы стремятся поставить выгодную для них тему абортов в центр избирательной кампании.

В свою очередь, Трамп, не желая отталкивать умеренную часть своего электората, выступил за пересмотр решения аризонских судей – и тут же вызвал недовольство наиболее консервативной части своего электората, для которого аризонский прецедент является идеальным образцом. А решение Верховного суда о передаче темы абортов на региональный уровень – лишь промежуточным этапом на пути их запрета. Впрочем, Трамп не указал, как именно он предлагает пересмотреть это решение – чтобы не вызвать новой критики в свой адрес с разных сторон.

Так что «инструментальному консерватору» Трампу в ходе президентской кампании придется иметь дело не только с судьями по его собственным делам – вчера на Манхэттене начался первый такой суд (о попытке скрыть платеж Сторми Дэниэлс). Но и с судебным решением, раскалывающим его собственный электорат.

Алексей Макаркин

Протестами в Грузии никого не удивишь. В истории этой постсоветской страны трудно обнаружить какую-либо избирательную кампанию или законодательную инициативу, которая не сопровождалась бы выходом масс на улицы. Впрочем, каждая протестная волна имеет свои уникальные черты. Что стало поводом для мартовских акций 2024 года?

Уже больше года в стране обсуждают законопроект «О прозрачности внешнего влияния» (также называемый грузинской версией закона об «иноагентах»). Год назад попытка его рассмотрения в парламенте уже вызвала акции протеста. Тогда эту инициативу отозвали. Но год спустя, она снова оказалась на рассмотрении депутатов.

Как только 15 апреля закон стали обсуждать в стенах парламента, активная часть общества пришла в движение. Сама дискуссия прошла в формате «добро с кулаками». Притом, что это не было фигурой речи, депутаты сошлись друг с другом в боксерском поединке. Но наиболее опасным вызовом для власти стал не этот «депутатский турнир», а массовые протесты на улицах Тбилиси. И поскольку всякое действие рождает противодействие, то у здания парламента появился и спецназ МВД Грузии. Уже имели место столкновения полицейских и протестующих.

Любые протесты в постсоветских республиках принято рассматривать сквозь призму противостояния Запада и России. Вот и после акций в Тбилиси многие комментаторы стали вызывать призраков «цветной революции». Однако упрощать ситуацию не стоит. Попытки поставить под контроль внешнее финансирование- не российское ноу-хау. И правящая партия «Грузинская мечта», инициировавшая свою национальную версию закона об иноагентах, не занимались копированием опыта Кремля. У нее есть свой собственный мотив- минимизировать угрозу со стороны «коллективного Саакашвили» в канун выборов-2024, главной кампании четырехлетия. В этом нет какого-то хитрого геополитического плана по «развороту» политики Тбилиси на север.

Но оппозиция в Грузии- не группа объективных исследователей, ее задача сыграть на слабых сторонах власти. Вот она и пытается прибегнуть к старой методике – вызову призрака Кремля. Делается попытка представить власть не как самостоятельную силу, а игрушку в руках Москвы. В определенной среде столичной молодежи, не представляющей большинства грузинского общества, но весьма активной и политически заряженной, такие идеи могут найти популярность. Кстати, не факт, что эта молодежь вся повально за Саакашвили. В прошлые годы не раз юные активисты приходили на митинги, отвергая руководство со стороны «Единого национального движения». И сегодня ключевой для всех, и для власти, и для оппозиции вопрос, кто сможет использовать с выгодой для себя митинговую стихию.

Во время кризиса 2019-2021 гг. правительство показало свои умения по купированию протестной активности. Но сейчас ставки выше. На носу выборы, а в канун этой кампании и западные партнеры оппозиции постараются активнее поддержать именно ее, опасаясь «разворотов» правящей партии, даже если таковые и не планируются. Известно, что восприятие угрозы может быть тождественно самой угрозе. Власти повысили ставки, понимая на что идут. Теперь предпринимаются попытки найти ответ на их инициативу.

Сергей Маркедонов

Был ли фашистом Иван Ильин?

После протеста группы студентов РГГУ, не желающих, чтобы в их учебном заведении существовала ВПШ им. И. Ильина, в публичном пространстве в очередной раз стали спорить о том, был ли Ильин фашистом. Нередко говорят, что Россия – страна историческая, причем с непредсказуемой историей. На самом деле исторической является любая страна – тому свидетельство и американское свержение памятников генералам-южанам. И постоянные апелляции французских политиков к истории (многие из них, по совместительству, авторы исторических книг). И монумент Пателю, и культ Шиваджи в современной Индии (или все же Бхарате?). И Китай, где Мао и коммунисты сейчас выступают преемниками прежних объединителей страны – и в этом основа легитимности власти КПК.

Проблема отношений Ильина и фашизма не является уникальной. Многие консерваторы в разных странах в страхе перед большевистской революцией качнулись если не к фашизму, то к его «пониманию», не став при этом фашистами. Опыт Муссолини воспринимался ими как не идеальный, но приемлемый, а демократия с многопартийностью и выборами – как устаревшая и никчемная говорильня, неспособная сдержать мировую революцию. Авторитаризм, антипарламентаризм, презрение к политическим правам человека, апология корпоративизма были свойственны тогда не только Ильину. Притом, что фашистом Ильин не стал, расистом не был.

К русским консерваторам это относилось еще в большей степени, так как они напрямую столкнулись с красным террором. Ильин пережил его в Москве – его несколько раз арестовывали и при неблагоприятном развитии событий могли бы расстрелять. И он, конечно, ждал Деникина и был шокирован стремительным отступлением белой армии после взятия Орла (когда Москва казалась столь близкой). И ненавидел большевиков – причем не только фанатиков красного террора, но и тех, к кому приходилось обращаться за защитой (Каменеву, Луначарскому, Красину и др.), что в антибольшевистских кругах рассматривалось как унижение.

И, кстати, был бы совсем не против, если бы победившие белые повесили бы не только Ленина с Троцким, но и Керенского с Черновым. И итальянские фашисты, посадившие коммуниста Грамши, убившие социалиста Маттеотти и избившие до полусмерти левого либерала Амендолу (который умер в эмиграции от последствий этого избиения), никакого отторжения в связи с этим у него не вызывали.

Симпатии (хотя и не безусловные) к фашизму неизбежно вели к попыткам выстроить отношения и с нацистами, которых Ильин поначалу воспринимал как обычный аналог итальянских фашистов. Но те считали любых русских «унтерменшами», не желая видеть в эмигрантах партнеров – им нужны были послушные и готовые на все клиенты, которым Ильин быть не мог из-за своего стремления к интеллектуальной независимости. Отсюда и его вынужденная эмиграция в Швейцарию, где он воздерживался во время Второй мировой войны от выражения симпатий к гитлеровским агрессорам - в отличие от немалого числа эмигрантских консерваторов.

Грани, которая вела к коллаборационизму, Ильин не переступил – хотя сторонником авторитаризма продолжал оставаться. И к антифашистскому движению никакого отношения не имел (кстати, некоторые немецкие и французские консерваторы и авторитаристы стали действенными противниками нацизма, участниками Сопротивления).

Путь Ильина можно понять и нужно изучать, но апология такого пути невозможна. Для сравнения можно вспомнить хотя бы судьбу русского либерала Астрова, у которого большевики расстреляли двоих братьев и племянника, а еще один брат успел скрыться и умер через несколько месяцев от тифа. То есть пострадал он значительно больше, чем Ильин – но никаких симпатий к фашизму в эмиграции он не испытывал, оставаясь сторонником демократии. Отказался сотрудничать с нацистами генерал Деникин, будучи при этом убежденным антикоммунистам. Сочувствовал Сопротивлению Бердяев – философ куда более значительный, чем Ильин, в эмиграции занимавшийся в основном публицистикой. И для современных студентов Ильин – не образец для подражания.

Алексей Макаркин

«Вывод российских миротворцев из Карабаха начался и будет вестись поэтапно», - с таким заявлением выступил пресс-секретарь президента России Владимира Путина Дмитрий Песков. Это выступление официального представителя Кремля ожидаемо вызвало к себе повышенный интерес.

В ноябре 2020 года российский миротворческий контингент (РМК) входил в Нагорный Карабах в соответствии с трехсторонним совместным заявлением президентов РФ, Азербайджана и премьер-министра Армении. Этот документ де-факто остановил вторую карабахскую войну и оформил новый статус-кво на Кавказе. Пункт третий заявления гласил, что «вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и вдоль Лачинского коридора развертывается миротворческий контингент России». Следующий четвертый пункт определял срок пребывания РМК на карабахской земле – 5 лет, «с автоматическим продлением на очередные 5-летние периоды» в случае обоюдного согласия конфликтующих сторон.

Однако на дворе апрель 2024 года, а процесс вывода контингента уже начался. А с ним и споры о том, можно ли говорить об отступлении России или в действительности речь идет о перезапуске всей системы кавказской региональной безопасности, а положение Москвы совсем не так безнадежно?

Отвечая на поставленный вопрос, крайне важно иметь в виду, что любые договоренности, а с ними и форматы военно-политического присутствия страны имярек, заключаются не в вакууме, а в конкретно-исторических условиях. В ноябре 2020 года Азербайджан одержал военную победу. Однако она была неполной. Карабахская непризнанная государственность сохранялась, хотя и в урезанном виде, а вместе с ней и возможность для контактов Степанакерта и Еревана. Россия была заинтересована в откладывании решения всех статусных вопросов «до лучших дней. И хотя Баку это совсем не устраивало, на тот момент Москва была в большей степени сфокусирована на решении кавказских проблем.

Но затем положение дел стало меняться. Азербайджан стал проводить «тактику салями», пытаясь шаг за шагом не только прощупывать, но и отодвигать «красные линии». И оказалось, что и Ереван не заинтересован в поддержке «миацума» (политического единства Армении и Карабаха), и у Москвы актуализировались другие приоритеты. Речь, конечно же, об Украине. С началом СВО и эскалацией конфронтации между РФ и Западом зависимость Москвы от Баку и Анкары возросла, а Армения, напротив, стала стремится к диверсификации своей внешней политики. В этом контексте и произошла самая быстротечная третья карабахская война в сентябре 2023 года.

Она привела к формированию нового регионального геополитического ландшафта. И деарменизация Карабаха сделала пребывание России в этом регионе лишь вопросом времени. Как показали события последних полутора лет, некое статуса спорного региона в пользу Баку не принесло мира, в армяно-азербайджанском противоборстве обозначились те пункты, которые ранее находились в тени Карабаха. Решать их будут уже без российского присутствия в Карабахе. Но не факт, что уход РМК оттуда тождественен выходу России из кавказской геополитической игры. Слишком велико значение Закавказья и для Евразии в целом, и для Москвы в особенности.

Сергей Маркедонов

В Венесуэле определился кандидат от оппозиционной «Единой платформы». Им стал Эдмундо Гонсалес Уррутия, которого первоначально рассматривали как временного кандидата.

Напомним, что победительница оппозиционных праймериз Мария Корина Мачадо лишена права участия в выборах. А профессор Корина Йорис, которую официально поддержала Мачадо, просто не была зарегистрирована по техническим причинам при использовании электронной системы. Но совсем отстранить оппозицию от выборов и ограничиться группой спарринг-партнеров (у которых никаких проблем с электронной системой не возникало), Мадуро не может. Он заинтересован в хотя бы частичной нормализации отношений с США, и поэтому правительство Венесуэлы договорилось с оппозицией о допуске ее кандидата к выборам. Правда, не обещало допустить именно победителя праймериз. Американцы в ответ приостановили санкции в отношении венесуэльской нефти, но возобновили их с 18 апреля, после недопуска к выборам Мачадо и Йорис.

Мадуро, в свою очередь, разрешил зарегистрировать сразу двоих кандидатов от оппозиции, чтобы внести раскол в ее ряды. Первым зарегистрировали губернатора штата Сулия Мануэля Росалеса, у которого непростые отношения с Мачадо – он выдвинулся сепаратно. И буквально в последнюю минуту «Единая платформа» выдвинула кандидата, который выглядел настолько нехаризматичным, что Мадуро решил ему не мешать. Притом, что по венесуэльским правилам кандидата в течение нескольких недель после регистрации можно заменить.

Далее этот кандидат, 74-летний Эдмундо Гонсалес Уррутия, полностью исчез из публичного пространства. Не дал ни одного интервью, не сделал ни одного заявления и вообще не выразил желания участвовать в выборах. Оппозиция в переходный период пыталась понять, что делать дальше. Ставку на Росалеса отвергла Мачадо – да и кроме этого у губернатора есть антирейтинг, который мог осложнить его участие в выборах. А само его сепаратное выдвижение не повысило доверия к нему со стороны оппозиционного электората.

Согласно апрельскому опросу, проведенному компанией More Consulting из Каракаса, за Мадуро намерены голосовать 27,7% избирателей. Росалес следовал за Мадуро с 15,9% голосов, а Гонсалес Уррутия был четвертым с 6,9%. При однотуровых выборах такой раскол оппозиции давал наилучшие шансы Мадуро. Однако 45% опрошенных заявляют, что проголосовали бы за любого кандидата, которого поддерживает Мачадо. Так что результаты опроса показывали скорее растерянность оппозиционного электората, не понимавшего, кто является его реальным кандидатом. И интересно, что Гонсалес Уррутия без всяких собственных усилий, только в результате формального выдвижения от «Единой платформы», получил очень неплохой стартовый результат.

В конце концов был принят самый простой и безопасный вариант – раз Гонсалес Уррутия уже зарегистрирован, то сконцентрироваться на его поддержке. Снять его с выборов теоретически можно, но непросто. Росалес, чтобы не выглядеть раскольником, уже объявил о снятии своей кандидатуры. Ставка оппозиции будет делать на максимальное задействование в избирательной кампании Мачадо, которая должна будет «передать» свой электорат Гонсалесу Уррутии. Автоматически это не делается, но время до выборов, которые состоятся 28 июля, еще есть. Еще один ход – продвижение образа Гонсалеса Уррутии как единственной альтернативы Мадуро, то есть биполяризация кампании. Пока что придумали слоган Todo el mundo con Edmundo («Все с Эдмундо»), который призван повысить известность кандидата и сблизить его с избирателями.

Тем более, что у Гонсалеса Уррутии есть еще одно важное для оппозиции достоинство – в «Единой платформе» уверены, что он не сговорится с Мадуро. Он принадлежит к традиционной элите, правившей Венесуэлой четыре десятилетия до Уго Чавеса, но никогда никуда не избирался, а был карьерным дипломатом, послом в Алжире и Аргентине. Написал несколько книг, в том числе биографию бывшего министра иностранных дел и историка, либерального консерватора Караччиоло Парры Переса, также представителя венесуэльской элиты ХХ века.

Алексей Макаркин

Что общего между В.И. Лениным и компанией «Шелл»?

Очередная годовщина со дня рождения Ленина прошла привычно спокойно. Ленин малоинтересен современным россиянам из-за того, что его культом перекормили многие поколения людей. Казалось, любой шаг вождя был тщательно изучен, но есть малоизвестные детали.

Апрель для Владимира Ульянова был знаменательным месяцем. Он родился 22 апреля 1870 года, а 3 апреля 1917-го вернулся в Петроград из Швейцарии. Путь Ленина через Германию (в пломбированном вагоне), Швецию и Финляндию описан во всех подробностях. Прибыв вечером 3 апреля на Финляндский вокзал, он залез на броневик, с которого обратился с зажигательной речью. И затем отправился на квартиру к топ-менеджеру одной из «внучатых» компаний Royal Dutch/Shell, где и поселился. Там же он написал и свои непримиримые по отношению к буржуазии «Апрельские тезисы».

Топ-менеджером был директор пароходства «По Волге» отставной коллежский секретарь Марк Тимофеевич Елизаров, муж старшей сестры Ленина Анны Елизаровой-Ульяновой. Карьера выпускника Петербургского университета Елизарова сломалась из-за того, что он был женихом, а затем и мужем сестры государственного преступника Александра Ульянова. Супружеская чета участвовала в деятельности большевистской партии, но аккуратно, так что в сибирской ссылке или эмиграции не оказалась, хотя Елизарову пришлось многократно переезжать, меняя места работы.

В период между революциями он занимался страхованием судов и строений на Волге и добился в этом деле успехов, став главным инспектором Российского транспортного и страхового общества. Купил земельный участок в Сызрани для строительства собственного дома – в этом городе директором банка был его брат Павел Тимофеевич. Но дом не построил, так как переехал в Петроград на директорскую должность.

Пароходство «По Волге» в 1914 году было куплено нефтепромышленным и торговым обществом «Мазут», которое принадлежало Royal Dutch/Shell, в свою очередь купившей «Мазут» в 1912 году у Ротшильдов (вот было бы раздолье для конспирологов, если бы Ротшильды владели «Мазутом» и в 1917-м – Ленин точно стал бы их агентом). Но долго владеть пароходством «Мазут» не планировал, а искал на него покупателя – и почти договорился с бизнесменом Николаем Рузским, тезкой и троюродным братом ненавидимого монархистами генерала, участвовавшего в отречении Николая II. Заключить сделку помешала революция. Все эти сведения содержатся в только что вышедшей книге Алексея Иванова «Речфлот».

Для предпродажной подготовки «Мазуту» нужно было сохранить популярный бренд «По Волге» и пригласить новых менеджеров. Марк Елизаров никогда до этого пароходствами не управлял, но как опытный сотрудник страховой фирмы прекрасно знал финансовую сторону вопроса. Переехав в Петроград, он снял просторную пятикомнатную квартиру в престижном доходном доме на Петроградской стороне за 1428 рублей в год, куда переехала и его теща Мария Александровна – в ней она и умерла в 1916-м.

В ее комнате и поселились Ленин с Крупской – роскошную печь, украшенную выборгской керамикой и изображением медведя с шишками, в советское время музейные работники закрасили, чтобы экскурсанты не задавали лишних вопросов относительно материального положения семьи. В СССР было принято считать, что большевики занимались только подпольной деятельностью – и старались не акцентировать внимание на том, что те из них, кто имел образование и опыт работы, в период политической реакции могли переключиться на управленческую работу, приносившую немалый доход и позволявшую содержать семью. Так складывались судьбы Красина, Кржижановского, Елизарова.

Пока Ленин делал революцию, Елизаров почти весь 1917 год занимался подготовкой пароходства к продаже. В ноябре Ленин пригласил его на должность наркома путей сообщения - занял ее Елизаров неохотно и пробыл на ней недолго (железнодорожную сферу он знал только как бухгалтер, для корпорации инженеров путей сообщения своим не был). Занялся руководством хорошо знакомой ему страховой сферой. Умер от тифа в 1919 году.

Алексей Макаркин

«Россия является основополагающей страной в плане региональной безопасности на Кавказе и в более широкой географии, и от взаимодействия между нашими странами зависит очень многое». С таким сигналом обратился к Владимиру Путину его азербайджанский коллега президент Ильхам Алиев. 22 апреля он посетил с рабочим визитом Москву. Его поездка состоялась по приглашению главы Российского государства. Означает ли она, что отношения между РФ и Азербайджаном вышли на новый уровень? И можем ли мы говорить о том, что теперь реконфигурация прежних привычных геополитических альянсов продолжится, а подтверждающим кейсом станет нарастающая кооперация Москвы и Баку?

Сегодня две страны многое связывает. И азербайджанские, и российские представители активно критикуют Запад. Заметим, что недавние переговоры в Брюсселе в формате Армения-США-ЕС удостоились критики и в Москве, и в Баку. И Азербайджан, и Россия крайне негативно относятся к миссии европейских наблюдателей в Армении. Да и в том, что касается вмешательства Запада во внутриполитическую повестку двух государств имеется совпадение.

Конечно, необходимо отметить и растущее экономическое партнерство. Владимир Путин, перечисляя достижения в этой сфере, подчеркнул, что двусторонний товарооборот превысил 4 миллиарда Американских долларов. И судя по всему, это еще не предел. Конечно, сближению Баку и Москвы способствует и отдаление Армении от России, фактическая «заморозка» армянского присутствия в ОДКБ.

Но можно ли говорить о наступлении идиллической картины в российско-азербайджанских отношениях? Наверное, такие выводы, как минимум, преждевременны. Для Баку крайне важно уравновешивать свое стратегическое союзничество с Турцией отношениями с Москвой. Н вряд ли Азербайджан сделает некий окончательный выбор в пользу РФ и станет форпостом антизападной политики на Кавказе. Турция при всей своей неоднозначности своей политики на западном направлении не собирается покидать НАТО и отказываться от тесного взаимодействия с США и с ЕС. Не факт, что и Азербайджан заинтересован в прекращении выгодного для него взаимодействия с Вашингтоном и с Брюсселем. А фрондировать Баку всегда умел. Опять же с выгодой для себя, что естественно для любой страны, защищающей, прежде всего, свои национальные интересы.

Добавим к этому, что за траекториями внешней политики Азербайджана внимательно следят в соседнем с ним Иране. И укрепление тюркского тандема вызывает у Тегерана немалые опасения. Да и воспринимается оно в целом, как усиление Запада. Правильно или нет- отдельный вопрос. Значит, и вопросы к Москве у Исламской республики также появятся. Как появятся они и у Еревана, впрочем здесь настоящее время корректнее, чем будущее.

Таким образом, не стоит излишне спешить и выдавать на гора скороспелые прогнозы. Сближение Москвы и Баку налицо. Но его глубина, темпы и последствия - вопросы, которые еще не имеют однозначных ответов. Будем наблюдать за развитием ситуации.

Сергей Маркедонов

«Евросоюз пока не готов к расширению, а Грузия- к вступлению». Произнеси такой тезис какой-нибудь аналитик, представляющий даже «мозговой центр» из США или любой европейской страны, скорее всего, данное высказывание просто «потонуло» бы в бурном информационном потоке. Но с таким комментарием выступил Ираклий Гарибашвили, дважды премьер, министр обороны Грузии, а ныне глава правящей партии «Грузинская мечта». Заметим, что в активе Гарибашвили (если поднять его заявления прежних лет) множество комплементарных оценок ЕС и внешней политики своей страны, ориентированной на присоединение к этому интеграционному объединению.

Сегодня, в отношениях между Тбилиси и Брюсселем имеются сложности. На одной чаше весов решение Евросовета от декабря прошлого года. Грузия получила статус кандидата на вступление в ЕС. Не гарантия быстрой интеграции, но важный символический шаг на пути к ней. Сам Гарибашвили в канун новогодних торжеств записывал это решение в заслугу себе и своему правительству. Но на другой чаше весов сегодня недовольство со стороны руководства Евросоюза тем, что «Грузинская мечта» активно продвигает закон о «прозрачности иностранного влияния». При этом европейская тема стала важнейшим внутриполитическим сюжетом.

Оппозиция, а также внепартийные молодежные активисты грузинской столицы выходят на акции протеста против внесенного законопроекта. Они выступают с лозунгами «Не хотим жить в России», пытаясь отождествить проект «Грузинской мечты» с вмешательством Москвы. Хотя, на самом деле, речь не о пресловутой «руке Кремля», а о стремлении правящей партии поставить под контроль вопросы финансирования и поддержки оппонентов власти. Да и аргументация у правительства такая: мы ориентируемся не на российские, а на западные аналоги. Приводятся в пример инициативы США, Австралии, Британии. Однако эти доводы малоубедительны для оппозиционеров и критиков властей.

В то же время нельзя не признать за тезисами Гарибашвили определенной правоты. Процесс расширения ЕС уже давно имеет два измерение- реалистические и идеологическое. И многие обещания раздаются из Брюсселя на фоне углубления конфронтации с Россией, в контексте борьбы против «ничейной земли» и «игры с нулевой суммой», а не потому, что кандидат Имярек действительно соответствует неким стандартам Евросоюза.

Тем не менее, пафос Гарибашвили обращен не только к европейским партнерам. Он, прежде всего, нацелен на внутреннюю аудиторию. Глава «Грузинской мечты» призвал участников протестных акций соблюдать закон, полагая, что все спорные вопросы должны решаться в стенах парламента или на выборах, но не в уличных потасовках с полицией. В то же время экс-премьер намеренно разделил «молодежь, протестующую чистосердечно» и политизированных оппозиционеров, стремящихся осуществить прорыв к власти нечистоплотными методами. Тем же, кто призывает к насилию и неповиновению, Гарибашвили пригрозил судебным преследованием. Похоже, власти решили не идти на компромиссы с улицей. Впрочем, это- вывод дня сегодняшнего. И в прошлые годы правительство могло призывать «громы и молнии» на головы оппонентов, но в трудный момент его представители садились за стол переговоров со своими критиками и ниспровергателями.

Сергей Маркедонов

Прохождение через американский Конгресс «украинско-израильско-тайваньского» пакета демонстрирует некоторые особенности функционирования государства в США.

Хорошо известно, что республиканцы во главе с Трампом в течение долгого времени блокировали помощь Украине, апеллируя к мнению рядовых налогоплательщиков, трудолюбивых американцев, деньги которых не должны идти на поддержку Киева. И заявляя, что надо думать о закрытии границ от мигрантов, а не о трате средств на вопросы, чуждые обычным американцам. Тем временем официальные представители американского государства (Госдепартамента, Пентагона, ЦРУ) периодически утверждали, что задержки помощи ослабляют позиции Украины, но не включали механизм убеждения на полную мощность.

Однако весной интонации изменились – речь шла уже не об ослаблении Украины, а о возможности ее поражения. И тут произошел перелом – видимо, основанный не столько на публичных высказываниях, сколько на данных, представленных на закрытых брифингах. В результате спикер Джонсон выносит законопроекты на обсуждение. Трамп публично поддерживает спикера, давая при этом понять, что именно он настоял на том, что Украина получит не безвозмездную помощь, а кредит – хотя кредит включает в себя лишь около одной шестой «украинской» части пакета. Но Трампу надо сохранить лицо – и он это делает.

Попытки нескольких крайних изоляционистов (Тейлор Грин, Мэсси, Госар) инициировать смещение Джонсона не находят поддержки даже у их коллег (всего в Палате представителей менее двух десятков крайних изоляционистов, голосовавших против всех компонентов «пакета»). Марджори Тейлор Грин, которая выступила главным инициатором этого плана, подвергается резкой критике в прореспубликанской New York Post, которая выходит с обложкой «Nyet, Moscow Marjorie!» и с изображением конгрессвумен в ушанке с красной звездой. Она сама в очередной раз клеймит Джонсона и уезжает в свой округ работать с избирателями – сместить Джонсона крайние изоляционисты не могут (демократы его выручат), зато несвоевременный бунт способен осложнить их отношения с Трампом.

Большинство республиканцев в Палате голосуют против «украинской» части пакета, но многие делают это, чтобы отчитаться перед своими избирателями из глубинки и понимая, что законопроект все равно пройдет (решающим стало само вынесение пакета на голосование, так как демократы, имеющие почти половину мест в Палате, изначально поддерживали помощь Украине). Большинство руководителей республиканцев в Палате голосуют «за».

Дальше пакет идет в Сенат, и там никто из сенаторов не делает попытки затянуть его рассмотрение. Дж. Д. Вэнс, разумеется, критикует пакет, но в отведенные краткие сроки – для избирателей и, возможно, для истории. Документ проходит через Сенат за несколько часов при 79 сенаторах «за».

Этот «кейс» показывает, как работает государство в США. Когда возникает действительно серьезный внешнеполитический вызов, то политический театр если не заканчивается полностью (в конкурентной публичной политике всегда есть элементы театра), то свертывается. И принимаются двухпартийные решения.

Алексей Макаркин

Тема президентских выборов 1996 года, кажется, относится к числу вечных - как вечно спорят о том, можно ли было спасти монархию, а затем остановить большевиков в 1917-м. Продуктивность дискуссий часто находится на том же уровне.

Добавлю в копилку фактов один эпизод из книги депутата Госдумы двух первых созывов Виктора Шевелухи. Он был членом ЦК КПРФ, академиком ВАСХНИЛ (а когда академии объединили – то и РАН), у Машерова в белорусском ЦК – секретарем по сельскому хозяйству. Именно Шевелухе политологи обязаны многочисленными интересными текстами, описывающим внутренние механизмы функционирования КПРФ. Любой историк партии не может пройти мимо нескольких томов, которые Шевелуха выпустил в 1990-е годы – его публикации не «подчищены» и вполне искренне раскрывают партийную внутреннюю кухню (неудивительно, что начиная с 1999-го он больше не становился депутатом).

Итак, встречаются перед выборами на зюгановском митинге-встрече в Лужниках Шевелуха и Майк Давидоу, пожилой американский журналист-коммунист, долгие годы бывший корреспондентом в Москве коммунистической газеты Daily World. Давидоу горячо сочувствовал КПРФ и Геннадию Зюганову, но при этом хорошо знал, как проходят конкурентные избирательные кампании. И Давидоу говорит Шевелухе, что компартия уже проиграла выборы. И поясняет свою позицию – коммунисты пассивны, не занимаются контрпропагандой, Ельцину удалось создать образ врага в лице КПРФ. Результат – на одном из главных мероприятий избирательной кампании в зале не заполнена треть мест. Люди не видят у КПРФ силы, напора, наступательности.

И сам Шевелуха отмечает, что после думских выборов 1995 года коммунисты оказались в эйфории и приняли ликование своих сторонников за поддержку широких масс. И сильно ошиблись.

В общем, вывод простой. Не было страсти, без которой выборы не выигрывают. А что до доступа к электронным СМИ – у Ельцина ведь в 1989 году (перед выборами в Москве) ее тоже не было. А страсть была.

Алексей Макаркин

Южная Осетия сегодня нечасто попадает на первые строчки информационных новостных лент. И раньше упоминание этой частично признанной республики происходило, прежде всего, в контексте грузино-осетинского конфликта или конфронтации между Россией и Западом на Кавказе.

Но, как говорится, не геополитикой единой. Внутриполитическая повестка Южной Осетии представляет значительный интерес. В первую очередь потому, что в республике сохраняется высокий уровень политической конкуренции при сохранении пророссийского консенсуса. Ведущие югоосетинские силы при всех имеющихся противоречиях выступают за стратегический выбор в пользу России. При этом по внутренней повестке могут вести порой и жестокую полемику друг с другом.

9 июня в республике пройдут парламентские выборы. И хотя до дня голосования еще около полутора месяцев уже сейчас все претенденты на депутатские кресла пришли в повышенную готовность. 25 апреля все самовыдвиженцы и «партийцы» должны предоставить в ЦИК Южной Осетии все необходимые для регистрации документы.

В парламент будут избраны 34 депутата по смешанной системе (17- по партспискам и 17- по одномандатным округам). Но уже сейчас имеется 47 самовыдвиженцев. Выборы-2024- не пустая формальность. В первую очередь, они станет тестированием для действующего президента Алана Гаглоева. Он побелил на выборах во втором туре в мае 2022 года тогдашнего главу республики Анатолия Бибилова. Однако ключевая проблема в том, что Гаглоев представлял партию «Ныхас» («Народное собрание»), тогда как по итогам предыдущей парламентской кампании 2019 года она заняла лишь третье место, уступив «Единой Осетии» и Народной партии. И все последние два года наблюдатели главной проблемой Гаглоева называли отсутствие у него слаженной команды.

Электоральный успех «Ныхаса» в 2024 года помог бы, если не полностью, то частично решить эту проблему. Мы также знаем недавние примеры, когда победители парламентских выборов впоследствии успешно выдвигались на президентский пост (см. пример того же Анатолия Бибилова).

Конечно же, всякие выборы в Южной Осетии, и парламентские, и президентские традиционно сопровождаются обсуждением темы «единства с Северной Осетией» и вхождения в состав РФ еще одного «нового субъекта». Впрочем, до того, как завершится главная кампания четырехлетия в Грузии (выборы в парламент, они состоятся в октябре) вряд ли возможны какие-то практические шаги на этом направлении. Разве что не случится форс-мажор.

Сергей Маркедонов

В США разразился скандал, демонстрирующий разлом между городской и сельской Америкой. Под сельской Америкой могут пониматься и малые города из глубинки.

Губернатор Южной Дакоты Кристи Ноэм, которая называют в числе главных претендентов на пост вице-президента в команде Дональда Трампа, написала мемуары под названием «Нет пути назад: правда о том, что не так, и как мы двинем Америку вперед». В британскую Guardian «утекло» несколько страниц из этой книги, которая должна выйти в мае. Губернатор рассказывает о том, как в один день застрелила своих домашних животных – собаку и козла.

Молодая (чуть больше года) охотничья собака (дратхаар) не подчинялась Кристи, загрызла соседских цыплят и, в конце концов, укусила саму хозяйку, которая после всего этого застрелила собаку из своего ружья. После этого губернатор, видимо, пребывая в расстроенных чувствах, застрелила из того же оружия и еще одну свою собственность – «мерзкого и вредного» козла, который «отвратительно» пах и гонялся за ее детьми.

Признания Ноэм стали сенсацией, и она подверглась общественному осуждению. Демократы назвали эту историю «ужасающей», но и немалая часть республиканцев шокирована этой историей. Однако Кристи продолжает утверждать, что была права, и что фермеры должны уметь принимать тяжелые решения, отметив, что недавно усыпила трех лошадей. А саму историю двух убийств за один день она сознательно рассказала, чтобы продемонстрировать свою способность к жестким действиям, что уже характеризует не фермера, а политика.

При этом Кристи Ноэм – не случайный человек в политике. Она четырежды избиралась в Палату представителей, причем на первых выборах победила инкумбента – представительницу Демократической партии (и заодно внучку губернатора и дочь сенатора штата). Дважды побеждала на губернаторских выборах, причем если в первый раз с небольшим разрывом, то во втором – с огромным перевесом («за» - 61,9%).

При этом у нее непростая судьба – когда ей было 22 года, погиб ее отец-фермер. Кристи, которая незадолго до этого вышла замуж, бросила колледж и, наряду с воспитанием маленького ребенка, взяла на себя управление фермой. Она не только сохранила ее, но и преуспела, добавив к семейной собственности охотничий домик и ресторан. Диплом бакалавра Ноэм получила, уже заседая в Конгрессе США.

Южная Дакота – штат «красный» (победы демократов там редки) и сельский, в нем проживает меньше миллиона человек. Люди в глубинке мало думают о правах животных, как и об экологии в целом – и Ноэм писала свою книгу, будучи уверена в том, что соседи и избиратели поймут ее поступки (скорее они поставят себя на место владельца загрызенных цыплят – Кристи особо отметила, что тут же выписала ему чек, компенсирующий убытки). Для них куда более важно, что Ноэм – богобоязненная прихожанка (сторонница молитв в школах) и решительная противница абортов. И выступает в поддержку права на ношение оружия – недавно Кристи рассказала, что у ее двухлетней внучки есть не только пони, но и дробовик.

Но дело в том, что исход выборов определяют не твердые республиканцы из глубинки, а колеблющиеся избиратели урбанизированной Америки, где решение об аборте считают правом женщины, а отстрел домашних животных, не угрожающих жизни человека, жестко и эмоционально осуждают. Для них поступок Ноэм выглядит дикостью. Ставка на женщину из глубинной Америки оказалась неудачной для республиканцев в 2008 году, когда губернатор Аляски Сара Пэйлин была кандидатом в вице-президенты в кампании Джона Маккейна. Хотя она собак не убивала, а, наоборот, часть ее имиджа - умение управлять собачьей упряжкой. Тем более Кристи Ноэм может стать проблемой для Дональда Трампа.

Алексей Макаркин

История празднования 1 мая в современной России долгое время заключалась в конкуренции между КПРФ и ФНПР. Сейчас же конкуренция все менее актуальна.

Ни КПРФ, ни ФНПР более не организуют в Москве привычных с советского времени первомайских демонстраций – с шествиями по центру города. Впервые это произошло в 2020 году из-за ковидных ограничений. Сейчас на ковид мало кто обращает внимания – единственным исключением являются массовые политические акции, ограничения на которые до сих пор не сняты. Впрочем, с 2023 года для ФНПР добавилась тема террористической опасности – уже тогда официальные профсоюзы заявили, что из-за нее не будут проводить в столице ни шествия, ни митинга.

И, похоже, в ФНПР уже привыкли к новому формату – тем более, что он носит политически безопасный характер (к массовой демонстрации всегда могут присоединиться неконтролируемые «леваки»). Так что в нынешнем году, как сообщают профсоюзные деятели, «1 Мая Москва встретила масштабной акцией: автоколонна с 60 тоннами гуманитарного груза отправилась из столицы в Донецк и Луганск».

А первомайский митинг с участием председателя ФНПР Михаила Шмакова и нескольких тысяч местных жителей прошел далеко от Москвы – в Екатеринбурге. Шмаков выступил на нем с речью, в которой объяснял необходимость повышения зарплат (традиционный для ФНПР тезис) позицией президента: «Как заявил президент Российской Федерации Владимир Путин, мы должны построить экономику высоких зарплат. Это заставит модернизировать и автоматизировать производства».

В различных регионах ФНПР отмечала Первомая по-разному, в зависимости от местного креатива. Так, в Приморье в мультимедийном историческом парке «Россия – Моя история» была развернута профсоюзная молодежная площадка «Примерь профессию на себя». В Ставрополе прошел квест «Первомай», организованный Молодежным советом, с участием 24 команд, представляющих различные отрасли. В Перми состоялся профсоюзный автопробег по районам города с возложением цветов к стеле «Пермь – город трудовой доблести». А в Красноярске после небольшого митинга у аналогичной стелы населению были предложены игры, конкурсы и викторины.

В первомайской резолюции ФНПР акцент был сделан на традиционные ценности и патриотизм: «2024 год наш Президент объявил Годом семьи. Профсоюзы выступают за сохранение и преумножение традиций, семейных ценностей. Отстаивание гарантий и льгот для лиц с семейными обязанностями для профсоюзов в приоритете, особенно сегодня, когда усиленная помощь необходима семьям бойцов СВО. Цели профсоюзов важны для всей России. Они обеспечивают социальную стабильность в тылу, когда наши воины на фронте отстаивают независимость страны». Семейные ценности включены и в девиз профсоюзных акций: «Достойный труд каждого – гарантия благополучия семьи и развития страны».

Так что если не только в девяностые, но и в нулевые годы профсоюзы довольно активно критиковали власть по социальным вопросам (хотя, в отличие от коммунистов, и не требовали ее смены), то сейчас критика давно свернута – и упор делается на полезности профсоюзов для власти.

В отличие от ФНПР, КПРФ продолжает критиковать власть, хотя все более сдержанно. Активность партии локализована – и электорально, и на уровне публичных акций. В Москве коммунистический Первомай прошел в единственно возможном сейчас формате «встречи депутатов с избирателями» у Большого театра – под привычными красными флагами, под советские песни и с портретами Ленина-Сталина. То есть партия продолжает работать с привычной социальной нишей.

А первомайское шествие в Москве все же прошло – только на ВДНХ и организованное не КПРФ и не ФНПР, а Российскими студенческими отрядами (РСО) совместно с Росмолодежью и дирекцией выставки «Россия» под лозунгом «Май! Труд крут» и с участием «ветеранов студотрядов, учащихся вузов и колледжей, партнеров и работодателей РСО, артистов, спортсменов, космонавтов и многих других». Так что в давней конкуренции между ФНПР и КПРФ в Москве явно побеждает третья сила, которая изначально носит лоялистский характер.

Алексей Макаркин

Законопроект об антисемитизме был принят Палатой представителей Конгресса США 320 голосами против 91. Это двухпартийный законопроект, так что за него проголосовало большинство членов Палаты от обеих партий: 187 республиканцев против 21 и 133 демократа против 70. Мейнстримные политики голосовали «за», их оппоненты с двух сторон – «против».

Как и при голосовании в апреле за законопроект о поддержке Израиля (из пакета, включавшего в себя также помощь Украине и Тайваню), возник ситуативный альянс крайне правых республиканцев и левых демократов. С одной стороны, против голосовали Мэтт Гетц, в прошлом году инициировавший свержение предыдущего спикера Кевина Маккарти, и Марджори Тейлор Грин, пытающаяся (без шансов на успех) свергнуть нынешнего спикера Майка Джонсона. И, с другой стороны, такие объекты критики правых (не только крайних) как Ильхан Омар и Александрия Окасио-Кортес.

Примечательны мотивировки сторон. Если против поддержки Израиля крайне правые республиканцы голосовали, выражая недовольство тем, что в законопроекте предусматривалась и помощь палестинцам (хотя, похоже, что причины глубже – крайне правые являются и крайними изоляционистами, они не поддержали даже помощь Тайваню), то в данном случае они выступили в качестве защитников Первой поправки, то есть свободы слова. К Первой поправке апеллируют и левые демократы.

Понятно, что есть различия, связанные с идеологическими взглядами и электоральными интересами. Левые демократы исходят из того, что в антисемитизме могут быть обвинены защитники прав палестинцев, в том числе бунтующие студенты американских университетов. Крайне правые опасаются, что под ударом окажутся консервативные христиане, обвиняющие евреев в смерти Иисуса Христа.

В законопроекте используется определение антисемитизма, данное Международным альянсом памяти Холокоста (IHRA). Оно включает в себя, в том числе и «обвинение еврейских граждан в большей лояльности к Израилю или предполагаемым приоритетам евреев во всем мире, чем к интересам своих собственных наций», и «отрицание права еврейского народа на самоидентификацию, например, путем утверждения, что существование Государства Израиль является проявлением расизма», и «сравнение современной политики Израиля с политикой нацистов», и «использование символов и изображений, связанных с классическим антисемитизмом (например, утверждения о том, что евреи убили Иисуса или кровавый навет), для характеристики Израиля или израильтян». При этом критика конкретных действий израильского правительства или научный анализ событий евангельской истории антисемитизмом не считаются.

Это определение IHRA приняла в 2015 году. В США оно начало использоваться государственными органами в президентство Дональда Трампа (так что у «трампистов, больших, чем Трамп», все чаще возникают разногласия с их официальным лидером). Как для республиканцев, так и для демократов эта тема важна в электоральном плане. В то же время есть и группы избирателей, которые выражают недовольство. Для демократов это сейчас существенно более серьезная проблема, так как немалая часть их молодых избирателей не просто симпатизирует палестинцам, но и рассматривает этот вопрос как значимый для своего голосования в ноябре. Тогда как консервативные республиканцы не отвернутся от Трампа из-за теоретической вероятности быть привлеченными к ответственности по новому закону.

Но мейнстримные силы в обеих партиях поддержали законопроект – тема солидарности с Израилем и апелляция к еврейским избирателям для них принципиально важны. Если республиканцы не видят для себя серьезных электоральных рисков, то демократы активно продвигают другую важную для молодых избирателей тему – право на аборты. И исходят из того, что она окажет более сильное влияние на голосование, чем палестинский вопрос.

Алексей Макаркин

В Грузии май 2024 года выдался жарким. Впрочем, такая оценка относится не к показаниям синоптиков, а к оценке политической ситуации в стране. 1 мая национальный парламент принял во втором чтении законопроект «О прозрачности иностранного влияния», который российские публицисты называют «законом об иноагентах». Впереди принятие проекта в третьем чтении. Оно должно состояться через полмесяца после второго парламентского голосования.

Однако политика в постсоветской Грузии никогда не делалась только в кабинетах и в результате депутатских процедур. Улица была и остается важнейшим фактором внутриполитической повестки. С первой минуты, как закон об «иноагентах» был внесен на рассмотрение в парламент, стало ясно: его прохождение будет одним из ключевых моментов 2024 года. В пользу этой версии говорила судьба аналогичного проекта, который вносился год назад. Тогда усилиями правящей партии «иноагентский закон» был отложен. Как оказалось, всего на год.

Против инициативы «Грузинской мечты» удается мобилизовать значительное недовольство. Комментаторы, знающие политику этой страны, скажут, что доверие граждан Грузии к НПО не слишком велико (по разным оценкам в пределах 30%). Справедливо они укажут и на то, что между молодыми активистами в Тбилиси, с одной стороны, и пенсионерами в имеретинских или гурийских селах иди мелкими бизнесменами из Батуми, с другой стороны, немалая дистанция. Не только политическая, но и социальная. Но численный перевес важен не вообще, как учил нас Ленин, принципиальное значение имеет расклад в столице.

В чем сила властей сегодня? Прежде всего, в дезорганизации оппозиции и усталости даже внутри ее разрозненных рядов от «коллективного Саакашвили». К слову сказать, многие участники уличных протестов- это не столько профессиональные партийцы, сколько вестернизированная столичная молодежь без четких целей и известных, медийно раскрученных лидеров. Но слабость правящей партии в наличии в стране укорененной протестной традиции, игнорировать ее не получится. И в прежние времена с улицей приходилось вступать в диалог.

Впрочем, нынешняя история- не только про внутреннюю политику. Стало известно об отказе премьер-министра Грузии Ираклия Кобахидзе посетить США. Не просто одну из стран, а государство-стратегического союзника Тбилиси. И причина ясна, как никогда, Вашингтон публично осуждает принятие «иноагентского закона». Однако Грузия не спешит сменить евро-атлантическую лояльность на евразийскую. Тот же Кобахидзе говорит о том, что принятие инициативы его соратников- дело нужное для евроинтеграции, ибо таковая возможна лишь при наличии сильного национального суверенитета. Правда, остается открытым вопрос, готовы ли Вашингтон и Брюссель согласиться на некий «особый путь» для своего союзника.

Сергей Маркедонов