НЕДЕЛИМОСТЬ СУБЪЕКТА И ОБЪЕКТА
Во всех восточных религиях большую роль играет санскритская доктрина Tat tvam asi, «Ты еси это», утверждающая, что всё, что ты думаешь о себе, и всё, что ты считаешь воспринимаемым тобой, неделимо.
Если сумеешь полностью осознать отсутствие такого различия, то станешь просвещённым. Логика предполагает разделение субъекта и объекта, поэтому логика не является окончательной мудростью.
Иллюзия разделения субъекта и объекта лучше всего устраняется исключением физической, умственной и эмоциональной деятельности. При этом есть множество дисциплин. Одной из наиболее важных является санскритская dhyana, которую по-китайски называют «Chan», а по-японски произносят «дзэн».
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
Во всех восточных религиях большую роль играет санскритская доктрина Tat tvam asi, «Ты еси это», утверждающая, что всё, что ты думаешь о себе, и всё, что ты считаешь воспринимаемым тобой, неделимо.
Если сумеешь полностью осознать отсутствие такого различия, то станешь просвещённым. Логика предполагает разделение субъекта и объекта, поэтому логика не является окончательной мудростью.
Иллюзия разделения субъекта и объекта лучше всего устраняется исключением физической, умственной и эмоциональной деятельности. При этом есть множество дисциплин. Одной из наиболее важных является санскритская dhyana, которую по-китайски называют «Chan», а по-японски произносят «дзэн».
Роберт Пирсиг, из книги «Дзен и искусство ухода за мотоциклом»
Forwarded from Судьба и Успех (Ведическая эзотерика)
Memento mori
Memento mori — с лат. «помни о смерти», «помни, что смертен»
В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. Возможно, настоящая фраза звучала как: Respice post te! Hominem te memento! («Обернись! Помни, что ты — человек!»)
«Memento mori» являлось формой приветствия, которым обменивались при встрече французские паулины, именовавшиеся также Братьями Смерти — монахи ордена отшельников Св. Павла во Франции (1620—1633).
В XIV—XVII веках, с эпидемии Чумы, популярностью пользовались декоративно-прикладные изделия и украшения, связанные с символикой смерти. Безделушки и аксессуары, выполненные в форме черепов, скелетов, гробов и прочих мрачных атрибутов, служили напоминанием о бренности человеческой жизни и неизбежности смерти.
Источник: Wikipedia
Memento mori — с лат. «помни о смерти», «помни, что смертен»
В Древнем Риме эта фраза произносилась во время триумфального шествия римских полководцев, возвращающихся с победой. За спиной военачальника ставили раба, который был обязан периодически напоминать триумфатору, что несмотря на свою славу, тот остаётся смертным. Возможно, настоящая фраза звучала как: Respice post te! Hominem te memento! («Обернись! Помни, что ты — человек!»)
«Memento mori» являлось формой приветствия, которым обменивались при встрече французские паулины, именовавшиеся также Братьями Смерти — монахи ордена отшельников Св. Павла во Франции (1620—1633).
В XIV—XVII веках, с эпидемии Чумы, популярностью пользовались декоративно-прикладные изделия и украшения, связанные с символикой смерти. Безделушки и аксессуары, выполненные в форме черепов, скелетов, гробов и прочих мрачных атрибутов, служили напоминанием о бренности человеческой жизни и неизбежности смерти.
Источник: Wikipedia
СТРАХ И СТРАДАНИЯ
Страх по Аристотелю это а) неприятное ощущение или смятение, б) возникающее из представления о предстоящем зле, в) которое может погубить или причинить вред, г) ввиду своей непосредственной близости, д) но которое все еще оставляет надежду на минование этого зла.
Не переживает страха тот, кто «уже окоченел по отношению к будущему», кто перенес все возможные страдания и несчастья.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Страх по Аристотелю это а) неприятное ощущение или смятение, б) возникающее из представления о предстоящем зле, в) которое может погубить или причинить вред, г) ввиду своей непосредственной близости, д) но которое все еще оставляет надежду на минование этого зла.
Не переживает страха тот, кто «уже окоченел по отношению к будущему», кто перенес все возможные страдания и несчастья.
Владимир Завьялов, из книги «Элементарный учебник Дианализа»
Человеческие поступки, деяния, диктуемые определенными намерениями, вливаются в общие сцепления и в общий контекст бытия и свой смысл обретают или подучают там, а не в голове совершающего поступок.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ФИЛОСОФИЯ И ТЕОЛОГИЯ
Современная философия и современная теология пришли к таким созвучным заключениям, как «Нет никаких фактов, есть лишь интерпретации» [Ницше], или «Нет никакого Бога, а Мария — Его матерь» [Сантаяна], или даже «Бог есть символ Бога» [Тиллих].
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
Современная философия и современная теология пришли к таким созвучным заключениям, как «Нет никаких фактов, есть лишь интерпретации» [Ницше], или «Нет никакого Бога, а Мария — Его матерь» [Сантаяна], или даже «Бог есть символ Бога» [Тиллих].
Роберт Уилсон, из книги «Квантовая психология»
СТРЕМЛЕНИЕ К СОВЕРШЕНСТВУ
По дороге к невозможному только и можно что-то разрешить. Если вы помните, у Нищие обрисован идеал сверхчеловека, который тоже невозможен и утопичен. И Ницше знал, что сверхчеловеками мы не станем, но стремясь быть такими, мы станем хотя бы людьми.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
По дороге к невозможному только и можно что-то разрешить. Если вы помните, у Нищие обрисован идеал сверхчеловека, который тоже невозможен и утопичен. И Ницше знал, что сверхчеловеками мы не станем, но стремясь быть такими, мы станем хотя бы людьми.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ВНУТРЕННЕЕ ВЕЛЕНИЕ И СВОБОДА ВОЛИ
Ведь свободной воли не существует. Ни другой не может думать что хочет, ни я не могу заставить его думать что хочу. Но хорошенько понаблюдав за кем-нибудь, можно довольно точно сказать, что он думает или чувствует, а потому обычно можно и предвидеть, что он сделает в следующее мгновение.
Это очень просто, люди только не знают этого. Конечно, нужно упражнение. Есть, например, среди бабочек определенные ночные мотыльки, у которых особи женского пола встречаются гораздо реже, чем мужского. Мотыльки эти размножаются совершенно так же, как все животные, самец оплодотворяет самку, которая потом кладет яйца. К самке прилетают мотыльки мужского пола, с расстояния в несколько часов полета! За много километров чувствуют все эти самцы единственную в этой местности самку!
Но вот что я скажу: если бы у этих бабочек самки встречались так же часто, как самцы, у них не было бы такого точного нюха. У них он есть только потому, что они так натаскали себя. Если животное или человек направит все свое внимание и всю свою волю на определенную цель, то он ее и достигнет. Вот и все. Присмотрись к человеку достаточно внимательно, и ты будешь о нем знать больше, чем он сам.
Но если бы такой мотылек, например, пожелал направить свою волю на какую-нибудь звезду или еще куда-нибудь, у него ничего не вышло бы. Только он и не пытается это сделать. Он ищет лишь то, что имеет для него смысл и ценность, что ему нужно, что требуется ему непременно.
У нас больше простора и больше интересов, чем у животного. Но и мы замкнуты относительно узким кругом и не можем выйти за его пределы. Я могу, конечно, придумать и то, и другое, вообразить, скажем, что мне непременно нужно попасть на Северный полюс или что-нибудь такое, но выполнить это и достаточно сильно пожелать этого я могу только в том случае, если такое желание заключено целиком во мне самом, если мое естество действительно целиком наполнено им.
Когда это так, когда ты пробуешь сделать что-то, следуя своему внутреннему велению, тогда оно и получается, тогда ты можешь взнуздать свою волю как доброго коня.
Германа Гессе, из книги «Демиан»
Ведь свободной воли не существует. Ни другой не может думать что хочет, ни я не могу заставить его думать что хочу. Но хорошенько понаблюдав за кем-нибудь, можно довольно точно сказать, что он думает или чувствует, а потому обычно можно и предвидеть, что он сделает в следующее мгновение.
Это очень просто, люди только не знают этого. Конечно, нужно упражнение. Есть, например, среди бабочек определенные ночные мотыльки, у которых особи женского пола встречаются гораздо реже, чем мужского. Мотыльки эти размножаются совершенно так же, как все животные, самец оплодотворяет самку, которая потом кладет яйца. К самке прилетают мотыльки мужского пола, с расстояния в несколько часов полета! За много километров чувствуют все эти самцы единственную в этой местности самку!
Но вот что я скажу: если бы у этих бабочек самки встречались так же часто, как самцы, у них не было бы такого точного нюха. У них он есть только потому, что они так натаскали себя. Если животное или человек направит все свое внимание и всю свою волю на определенную цель, то он ее и достигнет. Вот и все. Присмотрись к человеку достаточно внимательно, и ты будешь о нем знать больше, чем он сам.
Но если бы такой мотылек, например, пожелал направить свою волю на какую-нибудь звезду или еще куда-нибудь, у него ничего не вышло бы. Только он и не пытается это сделать. Он ищет лишь то, что имеет для него смысл и ценность, что ему нужно, что требуется ему непременно.
У нас больше простора и больше интересов, чем у животного. Но и мы замкнуты относительно узким кругом и не можем выйти за его пределы. Я могу, конечно, придумать и то, и другое, вообразить, скажем, что мне непременно нужно попасть на Северный полюс или что-нибудь такое, но выполнить это и достаточно сильно пожелать этого я могу только в том случае, если такое желание заключено целиком во мне самом, если мое естество действительно целиком наполнено им.
Когда это так, когда ты пробуешь сделать что-то, следуя своему внутреннему велению, тогда оно и получается, тогда ты можешь взнуздать свою волю как доброго коня.
Германа Гессе, из книги «Демиан»
МЫСЛЬ И УСИЛИЕ
Имея преднапряженность бесконечности, мы можем узнавать что-то новое. Когда есть поле символов, напряженное потенциями символов, мы располагаем шансом, вероятностью того, что впереди нас родится новая мысль. А это именно рождение, поскольку, согласно известному еще со времен античности парадоксу, из мысли мысль не вытекает.
В мысли нужно пребывать — усилием. Энное время усилием пребывать в мысли. Из чего следует, что в фундаментальном смысле слова мышление не есть только способность человека, а есть способность и состояние вот такого рода полей. И тогда мы можем быть «в мысли», а не «мне пришла в голову мысль».
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
Имея преднапряженность бесконечности, мы можем узнавать что-то новое. Когда есть поле символов, напряженное потенциями символов, мы располагаем шансом, вероятностью того, что впереди нас родится новая мысль. А это именно рождение, поскольку, согласно известному еще со времен античности парадоксу, из мысли мысль не вытекает.
В мысли нужно пребывать — усилием. Энное время усилием пребывать в мысли. Из чего следует, что в фундаментальном смысле слова мышление не есть только способность человека, а есть способность и состояние вот такого рода полей. И тогда мы можем быть «в мысли», а не «мне пришла в голову мысль».
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ДОЛЖНОСТЬ ПРЕЗИДЕНТА И ГРАДЖАНСТВЕННОСТЬ
Внимательно изучая процесс выборов в Украине и самих избирателей, я пришел к мысли, что главная природа социального зла общества стран СНГ – это инфантилизм. Мамардашвили понимал инфантилизм как «неразвитость общественной материи».
Наши страны долго пребывали в Совке, а в Украине до сих пор не проведена главная декоммунизация – декоммунизация Совка в себе. В Совке государство брало на себя функцию решать, оно было символом мудрого и умного родителя. Гражданин же символизировал ребенка, ответственность за которого брало на себя государство.
Нам важно не забывать, что сейчас государство – это наемный сотрудник налогоплательщика – гражданина. И в демократических странах не может быть главным президент, премьер, мэр или еще кто-то. Главным в может быть только гражданин, который в праве нанимать подчиненных, требовать от них и увольнять. А для этого нам нужно стать этим гражданином, жертвовать своим драгоценным временем, чтобы требовать от своего сотрудника выполнения своих функций. Иметь, не на словах, а на деле, нулевую толерантность к коррупции, не проходить мимо, когда происходит правонарушение и моментально на это реагировать.
Единственный шанс построить страну, о которой мы так мечтаем – это стать гражданином и воспитать в себе гражданственность. Как это сделать?
Закончу свои мысли словами Мераба Константиновича: «Гражданином может стать тот, у кого уже есть способность требовать и ожидать быть гражданином. Извне мысль гражданственности воспринять нельзя, если в тебе уже нет этого горизонта. Того горизонта, без которого человек не мог бы даже вообразить свое существование и осмысленную жизнь. Когда горизонт воображения совпадает с допустимой жизнью, тогда человек может жить в демократических сложных институтах. А взять и заимствовать эти институты нельзя. Ничего не получится».
Внимательно изучая процесс выборов в Украине и самих избирателей, я пришел к мысли, что главная природа социального зла общества стран СНГ – это инфантилизм. Мамардашвили понимал инфантилизм как «неразвитость общественной материи».
Наши страны долго пребывали в Совке, а в Украине до сих пор не проведена главная декоммунизация – декоммунизация Совка в себе. В Совке государство брало на себя функцию решать, оно было символом мудрого и умного родителя. Гражданин же символизировал ребенка, ответственность за которого брало на себя государство.
Нам важно не забывать, что сейчас государство – это наемный сотрудник налогоплательщика – гражданина. И в демократических странах не может быть главным президент, премьер, мэр или еще кто-то. Главным в может быть только гражданин, который в праве нанимать подчиненных, требовать от них и увольнять. А для этого нам нужно стать этим гражданином, жертвовать своим драгоценным временем, чтобы требовать от своего сотрудника выполнения своих функций. Иметь, не на словах, а на деле, нулевую толерантность к коррупции, не проходить мимо, когда происходит правонарушение и моментально на это реагировать.
Единственный шанс построить страну, о которой мы так мечтаем – это стать гражданином и воспитать в себе гражданственность. Как это сделать?
Закончу свои мысли словами Мераба Константиновича: «Гражданином может стать тот, у кого уже есть способность требовать и ожидать быть гражданином. Извне мысль гражданственности воспринять нельзя, если в тебе уже нет этого горизонта. Того горизонта, без которого человек не мог бы даже вообразить свое существование и осмысленную жизнь. Когда горизонт воображения совпадает с допустимой жизнью, тогда человек может жить в демократических сложных институтах. А взять и заимствовать эти институты нельзя. Ничего не получится».
ПРИЧИНА И МАТЕРИЯ
или из чего состоит искусство
Все в природе возникает из двух начал – причины и материи. Материя коснеет в неподвижности, она ко всему готова, но останется праздной, если никто не приведет ее в движенье. Причина, или же разум, ворочает материю как хочет и, придавая ей форму, лепит всяческие предметы. В каждой вещи непременно должно быть то, из чего она делается, и то, чем она делается; второе есть причина, первое – материя.
Любое искусство подражает природе. Вот статуя: здесь наличествует и материя, послушная художнику, и художник, придавший материи обличье. Материей в статуе была бронза, причиной – художник. То же самое присуще и всем вещам: каждая состоит из того, что ее создало, и того, из чего она создана.
Стоики считают, что есть одна причина – то, что создает вещи. По Аристотелю, говорить о причине можно так: «Первая причина – это сама материя, без которой ничего нельзя создать; вторая – это сам создатель; третья это форма, которая придается каждому изделию, как статуе, а четвертая – это намеренье, с которым создается изделие».
Пример: первая причина статуи есть бронза: ведь не будь того, из чего изваяние отлито или высечено, не было бы сделано и оно само. Вторая причина художник: без его умелых рук бронза не могла бы принять вида статуи. Третья причина есть форма: статуя не звалась бы «Дорифор», если бы не придали ей именно этого обличья. Четвертая причина – это намеренье: не будь его, ее бы делать не стали.
Что такое намеренье? То, что привлекало художника и за чем он гнался: если он работал на продажу, – это деньги, или слава, если он работал ради почета, или вера, если он готовил приношенье в храм.
Платон добавляет еще одну причину: образец, именуемый у него «идеей». На него-то и оглядывается художник, чтобы создать именно то, что собирался. Неважно, будет ли этот образец вне его, но перед глазами, или внутри, зачатый и выношенный в душе.
Итак, по словам Платона, есть пять причин: то, из чего, то, кем, то, в каком виде, то, наподобие чего, то, ради чего; последнее же – это то, что из них получается. Так, в статуе то, из чего, есть бронза, то, кем, – художник, то, в каком виде, – это форма, которая ей придана, то, наподобие чего, это образец, которому подражал создатель, то, ради чего, – это его намеренье, то, что из них получается, – это сама статуя.
То же самое, говорит Платон, есть и у вселенной: и создатель – то есть бог, и то, из чего она создана, – то есть материя, и форма – тот облик и порядок, которые мы видим в мире, и образец – то, наподобие чего бог сотворил эту прекрасную громаду, и намеренье, с которым он ее сотворил.
Ты спросишь, каково было намеренье бога? Сделать добро. Именно так и говорит Платон: «какая причина создать мир была у бога? Он добр, а добрый не жалеет другим ничего благого, – вот он и сделал лучшее, что мог».
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
или из чего состоит искусство
Все в природе возникает из двух начал – причины и материи. Материя коснеет в неподвижности, она ко всему готова, но останется праздной, если никто не приведет ее в движенье. Причина, или же разум, ворочает материю как хочет и, придавая ей форму, лепит всяческие предметы. В каждой вещи непременно должно быть то, из чего она делается, и то, чем она делается; второе есть причина, первое – материя.
Любое искусство подражает природе. Вот статуя: здесь наличествует и материя, послушная художнику, и художник, придавший материи обличье. Материей в статуе была бронза, причиной – художник. То же самое присуще и всем вещам: каждая состоит из того, что ее создало, и того, из чего она создана.
Стоики считают, что есть одна причина – то, что создает вещи. По Аристотелю, говорить о причине можно так: «Первая причина – это сама материя, без которой ничего нельзя создать; вторая – это сам создатель; третья это форма, которая придается каждому изделию, как статуе, а четвертая – это намеренье, с которым создается изделие».
Пример: первая причина статуи есть бронза: ведь не будь того, из чего изваяние отлито или высечено, не было бы сделано и оно само. Вторая причина художник: без его умелых рук бронза не могла бы принять вида статуи. Третья причина есть форма: статуя не звалась бы «Дорифор», если бы не придали ей именно этого обличья. Четвертая причина – это намеренье: не будь его, ее бы делать не стали.
Что такое намеренье? То, что привлекало художника и за чем он гнался: если он работал на продажу, – это деньги, или слава, если он работал ради почета, или вера, если он готовил приношенье в храм.
Платон добавляет еще одну причину: образец, именуемый у него «идеей». На него-то и оглядывается художник, чтобы создать именно то, что собирался. Неважно, будет ли этот образец вне его, но перед глазами, или внутри, зачатый и выношенный в душе.
Итак, по словам Платона, есть пять причин: то, из чего, то, кем, то, в каком виде, то, наподобие чего, то, ради чего; последнее же – это то, что из них получается. Так, в статуе то, из чего, есть бронза, то, кем, – художник, то, в каком виде, – это форма, которая ей придана, то, наподобие чего, это образец, которому подражал создатель, то, ради чего, – это его намеренье, то, что из них получается, – это сама статуя.
То же самое, говорит Платон, есть и у вселенной: и создатель – то есть бог, и то, из чего она создана, – то есть материя, и форма – тот облик и порядок, которые мы видим в мире, и образец – то, наподобие чего бог сотворил эту прекрасную громаду, и намеренье, с которым он ее сотворил.
Ты спросишь, каково было намеренье бога? Сделать добро. Именно так и говорит Платон: «какая причина создать мир была у бога? Он добр, а добрый не жалеет другим ничего благого, – вот он и сделал лучшее, что мог».
Луций Сенека, из книги «Нравственные письма к Луцилию»
Ад — это забытое, из которого не извлечён опыт.
Неизвлеченный опыт обрекает на повторение. Ничего не изменилось. Значит, событие не произошло, его нельзя считать прошедшим.
Мераб Мамардашвили, из книги «Психологическая топология пути»
Неизвлеченный опыт обрекает на повторение. Ничего не изменилось. Значит, событие не произошло, его нельзя считать прошедшим.
Мераб Мамардашвили, из книги «Психологическая топология пути»
ФИЛОСОФСТВОВАНИЕ
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
В обыденной жизни отношение к философам и к философии не всегда позитивно, а понимание предмета философии содержит множество ложных представлений. Например, слово «философствовать» в русском языке имеет выраженный негативный оттенок: «мудрёно и беспочвенно рассуждать».
Материал из Википедии
ДОБРОДЕТЕЛИ И ПОРОКИ
Аристотель определял добродетели просто как способы поведения, которые наиболее способствуют счастью в жизни. Пороки же определялись как способы поведения, которые наименее способствуют счастью.
Он отмечал, что добродетели всегда стремятся к балансу и избегают крайностей, к которым тяготеют пороки.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»
Аристотель определял добродетели просто как способы поведения, которые наиболее способствуют счастью в жизни. Пороки же определялись как способы поведения, которые наименее способствуют счастью.
Он отмечал, что добродетели всегда стремятся к балансу и избегают крайностей, к которым тяготеют пороки.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»
Forwarded from Психология View
Путь как способ трансформации
Я всегда относился с особым трепетом к сюжетам в литературе и кино о «Пути». Хороший тому пример — фильмы о постапокалипсисе, в которых главные герои идут к месту, которое не затронул ядерный взрыв. В литературе тема Пути прекрасно освещена в романах Германа Гессе «Сиддхартха», «Нарцисс и Златоуст», «Паломничество в Страну Востока».
В подобных сюжетах главный герой не знает, что будет дальше. Путь сопровождается постоянным преодолением трудностей, благодаря чему герой становится другим.
Недавно у меня была консультация с парой, которая четыре года то расстается, то сходится. Они продолжают давать отношениям «еще один шанс», ведь «мы еще не все попробовали», и «может сейчас получится все изменить». Но можно ли изменить отношения, не изменившись личностно? Нет. Расставшись, они не отходят друг от друга далеко и надолго. Этого расстояния и времени недостаточно, чтобы произошли внутренние изменения. Подобные желания есть у родителей, которые хотят, чтобы их ребенок стал взрослым, при этом боятся отпустить его в мир.
Путь всегда опасен, потому что таит собой неизвестное. А неизвестное — это возможная смерть. Раньше я много путешествовал автостопом, и автостоп всегда был интереснее, чем поезд, так как присутствовала неизвестность. Когда мы не знаем, что будет дальше, то чувствуем себя незащищенными. Известное дает ощущение понятного и безопасного. Поэтому мы выбираем поезда и так часто держимся за свои привычные знания и убеждения.
Состояние незнания всегда предоставляют опасность. Опасность — это так же возможная смерть. И чтобы не бояться опасности, нужно не бояться смерти. Смерть — самый сильный экзистенциальный шаг на встречу к неизвестному. Об этом писал Сенека так: «Внуши себе, что лжет общий голос невежд, утверждающих, будто "самое лучшее — умереть своей смертью". Чужой смертью никто не умирает. И подумай еще вот о чем: никто не умирает не в свой срок. Своего времени ты не потеряешь: ведь что ты оставляешь после себя, то не твое».
Прохождение пути дает возможность личности качественно измениться — умереть старому «Я», чтобы родить в себе новое «Я». Но чтобы ничего старого от себя не оставить, нужно тщательно «умереть». Из-за боязни отказаться от старого, возникают психологические проблемы, в том числе — неврозы. Невроз возникает, когда человек цепляется за старую жизнь, не позволяя себе «окончательно умереть».
Рекомендую посмотреть видео, автор которого рассуждает о мифологеме пути и поезда в кино: youtu.be/3lhsenXvrRw
Я всегда относился с особым трепетом к сюжетам в литературе и кино о «Пути». Хороший тому пример — фильмы о постапокалипсисе, в которых главные герои идут к месту, которое не затронул ядерный взрыв. В литературе тема Пути прекрасно освещена в романах Германа Гессе «Сиддхартха», «Нарцисс и Златоуст», «Паломничество в Страну Востока».
В подобных сюжетах главный герой не знает, что будет дальше. Путь сопровождается постоянным преодолением трудностей, благодаря чему герой становится другим.
Недавно у меня была консультация с парой, которая четыре года то расстается, то сходится. Они продолжают давать отношениям «еще один шанс», ведь «мы еще не все попробовали», и «может сейчас получится все изменить». Но можно ли изменить отношения, не изменившись личностно? Нет. Расставшись, они не отходят друг от друга далеко и надолго. Этого расстояния и времени недостаточно, чтобы произошли внутренние изменения. Подобные желания есть у родителей, которые хотят, чтобы их ребенок стал взрослым, при этом боятся отпустить его в мир.
Путь всегда опасен, потому что таит собой неизвестное. А неизвестное — это возможная смерть. Раньше я много путешествовал автостопом, и автостоп всегда был интереснее, чем поезд, так как присутствовала неизвестность. Когда мы не знаем, что будет дальше, то чувствуем себя незащищенными. Известное дает ощущение понятного и безопасного. Поэтому мы выбираем поезда и так часто держимся за свои привычные знания и убеждения.
Состояние незнания всегда предоставляют опасность. Опасность — это так же возможная смерть. И чтобы не бояться опасности, нужно не бояться смерти. Смерть — самый сильный экзистенциальный шаг на встречу к неизвестному. Об этом писал Сенека так: «Внуши себе, что лжет общий голос невежд, утверждающих, будто "самое лучшее — умереть своей смертью". Чужой смертью никто не умирает. И подумай еще вот о чем: никто не умирает не в свой срок. Своего времени ты не потеряешь: ведь что ты оставляешь после себя, то не твое».
Прохождение пути дает возможность личности качественно измениться — умереть старому «Я», чтобы родить в себе новое «Я». Но чтобы ничего старого от себя не оставить, нужно тщательно «умереть». Из-за боязни отказаться от старого, возникают психологические проблемы, в том числе — неврозы. Невроз возникает, когда человек цепляется за старую жизнь, не позволяя себе «окончательно умереть».
Рекомендую посмотреть видео, автор которого рассуждает о мифологеме пути и поезда в кино: youtu.be/3lhsenXvrRw
YouTube
Мифологемы пути и поезда в кино
Интересно осмыслить образ поезда, который связан с мифологемой пути, и посмотреть, какие изменения они претерпевает по сравнению с эпохой традиции. Так мы сможем понять те интуиции и тот миф, который лежит в основе мироощущения человека эпохи постмодерна.…
МИР СМЫСЛОВ
Люди живут в мире смыслов. Мы не воспринимаем обстоятельства сами по себе; мы всегда воспринимаем их в их значении для людей. «Дерево» означает «дерево в его отношении к человечеству», а «камень» означает «камень, как он может быть включен в человеческую жизнь».
Ни один человек не может уйти от смыслов. Мы воспринимаем действительность всегда через призму смысла, который мы ей придаем
Альфред Адлер, «Psychotherapie und Erziehung: Ausgewahlte Aufsatze»
Люди живут в мире смыслов. Мы не воспринимаем обстоятельства сами по себе; мы всегда воспринимаем их в их значении для людей. «Дерево» означает «дерево в его отношении к человечеству», а «камень» означает «камень, как он может быть включен в человеческую жизнь».
Ни один человек не может уйти от смыслов. Мы воспринимаем действительность всегда через призму смысла, который мы ей придаем
Альфред Адлер, «Psychotherapie und Erziehung: Ausgewahlte Aufsatze»
ХРИСТИАНСТВО И ЕГО ПРОБЛЕМЫ
или почему проблемы прошлого не кажутся нам проблемами
Нельзя сказать, что у христианства не было своих проблем. Но будет справедливо отметить, что это такие проблемы, которые возникают, только когда в корне иной набор более серьезных проблем уже решен.
Общество, созданное христианством, было гораздо менее варварским, чем языческое и даже римское, которому оно пришло на смену. Христианское общество призывало к тому, что скармливать рабов хищным львам ради развлечения народа неправильно, хоть многие другие варварские практики все еще существовали. Оно возражало против детоубийства, проституции и принципа «сильный значит правый». Оно настаивало, что женщины так же ценны, как мужчины. Оно требовало, чтобы даже к врагам общества относились как к людям. Наконец, оно разделяло церковь и государство, и мирские правители не могли больше требовать почитания, ссылаясь на богов. Все это казалось невозможным. Но оно случилось.
Как бы то ни было, по мере свершения христианской революции невозможные проблемы, которые она разрешила, исчезли из вида. Так обычно и происходит с проблемами, которые решены. А после того, как решение найдено, даже сам факт того, что эти проблемы вообще существовали, тоже исчез из вида.
Только при таких условиях проблемы, менее податливые к быстрому решению с помощью христианской доктрины, могли занять центральное место в сознании Запада и, к примеру, мотивировать развитие науки, нацеленной на избавление от телесного, материального страдания, которое все еще было слишком распространено в успешно христианизированных обществах.
Тот факт, что автомобили — источники загрязнения, становится проблемой достаточно значимой, чтобы привлечь общественное внимание, когда гораздо худшие проблемы, разрешенные с помощью двигателя внутреннего сгорания, исчезают из вида. Люди, пораженные бедностью, не беспокоятся об углекислом газе. Не то чтобы уровень СО2 был неважен. Он неважен, когда вы работаете вусмерть, голодаете, едва наскребаете себе на жизнь на каменистой, неподатливой, покрытой терном и чертополохом почве. Уровень СО2 неважен, пока не изобретен трактор и сотни миллионов людей не перестали голодать. В любом случае, к тому моменту, когда на сцену в конце XIX века вышел Ницше, проблемы, которые христианство оставило неразрешенными, стали первостепенными.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»
или почему проблемы прошлого не кажутся нам проблемами
Нельзя сказать, что у христианства не было своих проблем. Но будет справедливо отметить, что это такие проблемы, которые возникают, только когда в корне иной набор более серьезных проблем уже решен.
Общество, созданное христианством, было гораздо менее варварским, чем языческое и даже римское, которому оно пришло на смену. Христианское общество призывало к тому, что скармливать рабов хищным львам ради развлечения народа неправильно, хоть многие другие варварские практики все еще существовали. Оно возражало против детоубийства, проституции и принципа «сильный значит правый». Оно настаивало, что женщины так же ценны, как мужчины. Оно требовало, чтобы даже к врагам общества относились как к людям. Наконец, оно разделяло церковь и государство, и мирские правители не могли больше требовать почитания, ссылаясь на богов. Все это казалось невозможным. Но оно случилось.
Как бы то ни было, по мере свершения христианской революции невозможные проблемы, которые она разрешила, исчезли из вида. Так обычно и происходит с проблемами, которые решены. А после того, как решение найдено, даже сам факт того, что эти проблемы вообще существовали, тоже исчез из вида.
Только при таких условиях проблемы, менее податливые к быстрому решению с помощью христианской доктрины, могли занять центральное место в сознании Запада и, к примеру, мотивировать развитие науки, нацеленной на избавление от телесного, материального страдания, которое все еще было слишком распространено в успешно христианизированных обществах.
Тот факт, что автомобили — источники загрязнения, становится проблемой достаточно значимой, чтобы привлечь общественное внимание, когда гораздо худшие проблемы, разрешенные с помощью двигателя внутреннего сгорания, исчезают из вида. Люди, пораженные бедностью, не беспокоятся об углекислом газе. Не то чтобы уровень СО2 был неважен. Он неважен, когда вы работаете вусмерть, голодаете, едва наскребаете себе на жизнь на каменистой, неподатливой, покрытой терном и чертополохом почве. Уровень СО2 неважен, пока не изобретен трактор и сотни миллионов людей не перестали голодать. В любом случае, к тому моменту, когда на сцену в конце XIX века вышел Ницше, проблемы, которые христианство оставило неразрешенными, стали первостепенными.
Джордан Питерсон, из книги «12 правил жизни. Противоядие от хаоса»
В мире, где царит скорость и простота, нужно заниматься медленными и сложными вещами.
Максим Васянович
Максим Васянович
ФАКТЫ И ИДЕИ
или с чего начинается философия
Философия начинается с того, что говорят, хотя не на все можно ссылаться. Допустим, вы говорите: храбр тот, кто радуется победе над врагом или бегству врага. Это факт, так ведь? Но нельзя на это ссылаться, потому что трус тоже радуется бегству врага.
Так как же на этом основать понятие добродетели? Рассуждая о добродетели, я привожу нечто, что называют фактом, — добродетель — и готов ликовать при виде бегущего врага. Это случается. Но факт ли это? Нет, не факт, потому что есть и противоположный факт — трус тоже радуется бегству врага.
В мифе Платона тиран, у которого, естественно, не было друзей — создал вокруг себя пустоту в силу тиранства, тиранской натуры и вдруг получил возможность повторить жизнь. И он рассуждает, что вот этого он бы не сделал, этого не послушался, а этому бы поверил. Заново — при той же натуре. Или то же самое мы встречаем в рассуждении историков и людей, которые пытались извлечь опыт из гитлеровской истории. Некоторые из них заявляют, что если бы Гитлер послушался генералов, больше доверял им, то, возможно, и не потерпел бы поражения. И ссылаются при этом на факты: не распустил колхозы, неправильно спланировал направление удара и т. п. А это — не факты.
Фактами они могут быть, если мы посмотрим на них глазами идей. А идеей, формой в данном случае что является? Тиранство. Ведь что такое тиранство? Как о нем можно рассуждать? Вглядись в собственный нрав и измени себя.
Не мог Гитлер слушаться генералов, не мог он отменить колхозы, потому что он не был бы тогда Гитлером. Это тавтология. Что значит «если бы»? Да, в принципе это движение устремленное; совершение глупости вытекает из самой природы националсоциалистической идеи. Но речь идет о развертывании возможностей, заложенных в форме. А что это значит? Вот я сейчас говорю — выполняю закон понимания. И тогда то, о чем я говорю, есть факты. Конечно, я могу и их приводить. Но они есть не просто обстоятельства, на которые мы можем ссылаться, отказывать: вот это так, а это так. Мало ли как все бывает. Это — не факт.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
или с чего начинается философия
Философия начинается с того, что говорят, хотя не на все можно ссылаться. Допустим, вы говорите: храбр тот, кто радуется победе над врагом или бегству врага. Это факт, так ведь? Но нельзя на это ссылаться, потому что трус тоже радуется бегству врага.
Так как же на этом основать понятие добродетели? Рассуждая о добродетели, я привожу нечто, что называют фактом, — добродетель — и готов ликовать при виде бегущего врага. Это случается. Но факт ли это? Нет, не факт, потому что есть и противоположный факт — трус тоже радуется бегству врага.
В мифе Платона тиран, у которого, естественно, не было друзей — создал вокруг себя пустоту в силу тиранства, тиранской натуры и вдруг получил возможность повторить жизнь. И он рассуждает, что вот этого он бы не сделал, этого не послушался, а этому бы поверил. Заново — при той же натуре. Или то же самое мы встречаем в рассуждении историков и людей, которые пытались извлечь опыт из гитлеровской истории. Некоторые из них заявляют, что если бы Гитлер послушался генералов, больше доверял им, то, возможно, и не потерпел бы поражения. И ссылаются при этом на факты: не распустил колхозы, неправильно спланировал направление удара и т. п. А это — не факты.
Фактами они могут быть, если мы посмотрим на них глазами идей. А идеей, формой в данном случае что является? Тиранство. Ведь что такое тиранство? Как о нем можно рассуждать? Вглядись в собственный нрав и измени себя.
Не мог Гитлер слушаться генералов, не мог он отменить колхозы, потому что он не был бы тогда Гитлером. Это тавтология. Что значит «если бы»? Да, в принципе это движение устремленное; совершение глупости вытекает из самой природы националсоциалистической идеи. Но речь идет о развертывании возможностей, заложенных в форме. А что это значит? Вот я сейчас говорю — выполняю закон понимания. И тогда то, о чем я говорю, есть факты. Конечно, я могу и их приводить. Но они есть не просто обстоятельства, на которые мы можем ссылаться, отказывать: вот это так, а это так. Мало ли как все бывает. Это — не факт.
Мераб Мамардашвили, из книги «Философские чтения»
ЧИСТАЯ МЫСЛЬ: ПРИМЕР ДЕКАРТА
или как отличать свои мысли от навязанных из детства
Вспомним, как рождался мыслительный мир основателя рационализма Декарта. Во сне он видит, что находится в поле, где дует сильный ветер, заставляющий его идти согнувшись и постоянно сбивающий его влево так, что он иногда закручивается, как волчок, на левой ноге. И в какой-то момент этот ветер толкает его в сторону маленькой церквушки. Ветер, толкающий его к церкви, Декарт воспринимает как некую злую силу: «Мне приходит мысль о Боге, но я обращаюсь к Богу своего детства, то есть по привычке, сложившейся независимо от меня, и думаю во сне, что это неправильный путь, не моя собственная мысль, обращенная к Богу».
Этот символ абсолютно похож на величественную гору из дантовской «Божественной комедии», которая символизирует собой рай. Ты перед ней стоишь, но почему-то волчица зависти и скупости преграждает дорогу, и оказывается, что, хотя гора прямо перед носом, дойти до нее коротким путем невозможно. Волчица мешает, и не дойдет до этой горы человек, который не готов расстаться с самим собой, если его желание взойти на нее является не истинным, а просто продолжением детской привычки и внесенных извне представлений о божественном и истинном.
Так вот, у Декарта то же самое: все зависит от выбора пути, от того, как подумал, чтобы выстроить свою жизнь. Значит, мыслью мы будем называть то, что будет звучать так: «чистая мысль». Скажем, мысль о Боге, чем она отличается от других мыслей? Тем, что есть Бог прошлого и мысль о нем еще не есть чистая мысль. Потому что она — из привычки, из воспоминаний детства, и тогда это не мысль, порожденная мыслью. Мы же под мыслью будем иметь в виду некий чистый, спонтанный акт, не имеющий никаких других оснований и причин, кроме самого себя.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
или как отличать свои мысли от навязанных из детства
Вспомним, как рождался мыслительный мир основателя рационализма Декарта. Во сне он видит, что находится в поле, где дует сильный ветер, заставляющий его идти согнувшись и постоянно сбивающий его влево так, что он иногда закручивается, как волчок, на левой ноге. И в какой-то момент этот ветер толкает его в сторону маленькой церквушки. Ветер, толкающий его к церкви, Декарт воспринимает как некую злую силу: «Мне приходит мысль о Боге, но я обращаюсь к Богу своего детства, то есть по привычке, сложившейся независимо от меня, и думаю во сне, что это неправильный путь, не моя собственная мысль, обращенная к Богу».
Этот символ абсолютно похож на величественную гору из дантовской «Божественной комедии», которая символизирует собой рай. Ты перед ней стоишь, но почему-то волчица зависти и скупости преграждает дорогу, и оказывается, что, хотя гора прямо перед носом, дойти до нее коротким путем невозможно. Волчица мешает, и не дойдет до этой горы человек, который не готов расстаться с самим собой, если его желание взойти на нее является не истинным, а просто продолжением детской привычки и внесенных извне представлений о божественном и истинном.
Так вот, у Декарта то же самое: все зависит от выбора пути, от того, как подумал, чтобы выстроить свою жизнь. Значит, мыслью мы будем называть то, что будет звучать так: «чистая мысль». Скажем, мысль о Боге, чем она отличается от других мыслей? Тем, что есть Бог прошлого и мысль о нем еще не есть чистая мысль. Потому что она — из привычки, из воспоминаний детства, и тогда это не мысль, порожденная мыслью. Мы же под мыслью будем иметь в виду некий чистый, спонтанный акт, не имеющий никаких других оснований и причин, кроме самого себя.
Мераб Мамардашвили, из книги «Эстетика мышления»
ЧАЙНИК РАССЕЛА
Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами.
Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей.
Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.
Бертран Рассел, из статьи «Существует ли Бог?»
Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами.
Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей.
Тем не менее, если существование такого чайника утверждалось бы в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось бы в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло бы к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения или же инквизитора в более ранние времена.
Бертран Рассел, из статьи «Существует ли Бог?»
Аристотель по праву считается величайшим энциклопедистом древности и самым значительным систематизатором философских и научных знаний, накопленных до него. Он известен также как воспитатель великого полководца Александра Македонского. Высоко оценивая Платона, он подверг критике его учение, произнеся крылатую фразу: «Платон мне друг, но истина дороже».
Кратко об основных идеях Аристотеля читайте в сегодняшнем посте:
hashtap.com/p/qoKgPXOLl6rk?v=4
Кратко об основных идеях Аристотеля читайте в сегодняшнем посте:
hashtap.com/p/qoKgPXOLl6rk?v=4
Hashtap
Основные идеи философии Аристотеля
Аристотель [384 – 322 гг. до н. э.] – ученик Платона. Аристотель занимался многими направлениями философии и является создателем: этики, логики, биологии. Основной труд – «Метафизика»: