Для тех, кому жаль, что я перестал сюда писать, даю ссылку на свой недавний текст в другом месте. В нём так много букв, что вам сразу станет не жаль!

Отправившись в отпуске по российским городам, решил совместить приятное с приятным и заодно расспросить везде программистов о местной IT-жизни. Получился материал, который рассчитан на айтишников — но, кажется, может быть интересен не только им.

https://habr.com/ru/company/jugru/blog/463371/

В 1991-м множество наград MTV собрал клип R.E.M. "Losing my Religion". При этом для MTV он был очень нетипичен: там нечасто увидишь отсылки к классической живописи и к Тарковскому. Режиссёром, снявшим этот необычный клип, был индиец Тарсем Сингх.

В 2000-м Сингх снял полнометражный фильм «Клетка». Формально он про то, как героиня Дженнифер Лопес проникает в подсознание маньяка — но для Сингха там явно важны не Лопес и маньяк, а возможность показывать миры, выглядящие как сон или галлюцинация. Рецензенты плевались от сюжета фильма — и восхищались визуальной составляющей.

А в 2006-м Сингх снял фильм «Запределье» (The Fall), где его страсть к необычным визуальным решениям, кажется, достигла апогея. Чтобы картинка не устарела с годами, он полностью отказался от компьютерных эффектов (!), вместо этого провёл съёмки в 26 разных странах (!!), а чтобы в процесс не лезли всякие продюсеры со своими Лопес, профинансировал эти съёмки в основном из собственного кармана (!!!).

Отзывы оказались примерно теми же: визуально такого не делает больше никто в мире, а вот со всем остальным сильно хуже. Поэтому «Запределье», в отличие от «Клетки», я не видел: ощущал, что такой «стиль ради стиля» если и смотреть, то на большом экране. И печалился, что в своё время пропустил кинопрокат.

А теперь, в 2019-м, почти случайно узнал, что пройдут разовые показы на большом экране с оригинальной озвучкой в Москве (9 ноября), Петербурге (8 ноября) и Ростове (9 ноября). После чего у фильма истечёт срок прокатного удостоверения в России, так что это может быть последним шансом увидеть его в кино.

Подумал, что кто-то из вас тоже может захотеть не упускать этот шанс. Поэтому даю ссылку на трейлер — смотрите, насколько вам близка такая эстетика и хочется ли смотреть на неё два часа подряд. Если да — билеты на artpokaz.com (я с ними никак не связан, но их инициатива кинопоказов не-новых фильмов мне вообще очень нравится).

В новой песне «Darkness» Эминем делает такой поразительный кульбит, что захотелось его описать. Об этой песне сейчас и без меня пишут, но зачастую упускают важное.

Контекст: на позапрошлом альбоме Эминем занимался мрачным самокопанием («мне плохо, суперпопулярность ушла, делать как раньше не могу»). А на прошлом выходил на тропу войны с журналистами, которым не понравился позапрошлый.

Первые два куплета «Darkness» примерно такие: мне плохо, я сижу в темноте, ощущаю ненависть в Лас-Вегасе. Скоро начало выступления, осторожно выглядываю — зрителей мало, а как без зрителей провести убийственное шоу? Надеюсь, они ещё подойдут, а пока запиваю бухлом таблетки, у меня много шотов. По полу раскиданы журналы, к чёрту медиа, объявляю всем войну.

Ну, в общем, прямое продолжение предыдущих песен.

А затем в третьем куплете Эминем говорит «щас устрою Кайзера Созе». Это персонаж фильма «Обычные подозреваемые», с которым связан внезапный сюжетный поворот, после которого на весь предшествующий фильм смотришь другими глазами. И в песне тоже происходит подобный поворот.

Третий куплет оказывается не от лица Эминема, а от лица Стивена Пэддока, который в 2017-м в Лас-Вегасе расстрелял множество зрителей кантри-фестиваля из окон отеля.

И когда после этого возвращаешься к предыдущим куплетам, у слов обнаруживаются новые значения. Понимаешь, что когда по полу раскиданы «magazines», это может означать не только «журналы», но и «обоймы». Что когда обыгрывались два значения «shots» («шоты» и «выстрелы»), это было не для красного словца. «Убийственное шоу», «объявляю войну», «ненависть в Вегасе» — всё встаёт на свои места. И такого там ещё много.

Эминем намеренно так выстроил текст на двусмысленностях, чтобы существовали две равноправных трактовки, и слушатель исходил из одной, а потом был огорошен другой. Когда после слова «magazines» упоминаются медиа, не думаешь о каких-то других значениях, кроме «журналы».

Понятно, что русскоязычной аудитории не распарсить всё это на слух (мне самому потребовалось вдумчивое чтение Genius). И неудивительно, что часто пишут просто «песня о стрельбе в Лас-Вегасе». Не то что бы это неправда: да, это действительно песня о стрельбе в Лас-Вегасе (и высказывание о gun violence в целом). Но мне такое описание кажется очень неудачным.

Во-первых, это адский спойлер, ломающий авторскую задумку.

А во-вторых, такое описание упускает громадную часть песни. Это не только «о стрельбе в Вегасе» — это две истории, рассказанные одним текстом. Каждая из них важна сама по себе, а отдельно важно то, как ювелирно они соединены.

Я не думал, что в 2020-м Эминем сможет удивить меня умением обращаться с языком — казалось бы, ну чего из его трюков ещё не слышал. А в итоге, когда картинка полностью сложилась, сидел офигевший, как после первого просмотра «Обычных подозреваемых».

Известно, что многие важные части массовой культуры поначалу называли «подростковой глупостью». Рок-музыка, видеоигры, граффити, комиксы — во всём этом видели деградацию. Теперь музыкантов включают в Зал славы рок-н-ролла, а работы Бэнкси показывают на выставках. Человечество признало, что во всём этом есть шедевры (конечно, есть и много ерунды, а где её нет-то). Стало ясно, что критиковавшие просто отторгали непривычное им — вместо того, чтобы разобраться в нём.

Казалось бы, тут напрашивается простая мысль: «Когда тебе хочется назвать что-то новое "подростковой глупостью", задумайся, не окажешься ли таким же слепым консерватором». Но человечество к этой мысли как-то не пришло.

Поэтому можно вечно любоваться этим циклом: поколение сначала отстаивает новые штуки перед родителями, а затем само накидывается на увлечения своих детей. Вроде этот цикл давно понятен, но меня всё равно каждый раз впечатляет, когда вижу его новые проявления. Например, люди, которые слушали раннюю Касту и отбивались от мнения «хип-хоп — музыка для идиотов», теперь осуждают Моргенштерна словами «новая школа хип-хопа — музыка для идиотов» — по-моему, выглядит очень иронично.

Лет пять назад многие ругали батл-рэперов и ютюберов. А 2020-й в этом отношении, конечно, год TikTok. Интернет завален однотипными комментариями о том, что это сервис для глупых школьников, куда умные люди вроде автора комментария никогда не сунутся. Но мне не очень понятно, чем занятие «ругать школьников в комментах» интеллектуальнее занятия «снимать забавные видео». Второе требует гораздо больше навыков и усилий.

В общем, уже по количеству хейта ясно, что TikTok — важнейший культурный феномен современности. Если хочешь понимать состояние мира в 2020-м, то нужно понимать и его. А поскольку я ещё пять лет назад писал здесь «школьники смогли стать телевизором для самих себя, и у этого должны быть долгосрочные последствия», мне особенно интересно следить за развитием этого тренда.

Но ощущал, что у меня проблема. Хотя поверхностно пользовался TikTok и встречал там крутые ролики, я всё-таки слишком старый, чтобы погружаться в это по-настоящему и разбираться во всём изнутри. Поэтому, кроме собственного опыта, мне нужен был ещё и объяснительный материал в формате, понятном бумерам. А те, кто делают материалы в таком формате, обычно тоже слишком старые!

К счастью, у человечества есть ютюб-канал «Вписка», ведущие которого хорошо понимают и школьников, и взрослых (дисклеймер: с ведущим Колей Редькиным я давно знаком, порекомендую заодно его музыкальный канал @brokendance). И их недавний выпуск про тиктокеров дал мне недостающую часть паззла. Так что, если вы тоже в ситуации, когда вы и не целевая аудитория TikTok, и не хейтер, а просто хотите понимать происходящее — рекомендую.

Весной приложение Smule улучшило для меня карантинный период. Теперь решил о нём написать, потому что ограничения возвращаются, и кому-то из вас оно тоже может пригодиться. Ну и потому что захотелось потестировать функцию комментариев в Телеграме, чо уж там.

Это караоке-приложение, где можно асинхронно записывать дуэты: сначала кто-то исполняет половину текста, потом все желающие дополняют второй половиной. И сидя дома этой весной, обнаружил, что такие дуэты — это интересная форма коммуникации. Видишь человека из другой страны, вы ещё не сказали друг другу ни слова, но по его исполнению уже понимаешь, на одной ли вы волне.

Вижу, как японец в маске прыгает по комнате под «Can't Hold Us» Маклмора — и чувствую, что правильно делает, это ведь песня-праздник. Кроме меня, тут ещё два человека подключились в единую групповую запись, и получилась международная карантинная вечеринка, где текст исполняют вместе (не вполне попадая друг в друга, но главное, что всем весело).

И такого, к чему захотелось присоединиться, нашлось много. Немка корчит рожицы, исполняя «Without Me» Эминема — ну да, тут подходит дурашливое исполнение. Турок куда серьёзнее поёт припев «The Way I Am» — конечно, это же песня о том, как все бесят. Англичанка замахнулась на песню «Godzilla» со сверхзвуковым окончанием, у неё получилось неплохо, но не идеально — ну, сам в этом окончании тоже глотаю некоторые слоги, как раз совпадём.

А потом они оставляли комментарии к получившимся дуэтам, так что ощущал фидбек. И это помогало в период, когда коммуникация была в дефиците: взаимодействовал с людьми со всего мира, которые слышат в моих любимых песнях то же, что и я. Заменяло ли это полностью офлайновое общение? Нет, конечно. Но давало ли это другой интересный опыт, помогающий ощутить, что мир не ограничивается комнатой? Да, безусловно.

В общем, если для вас звучит интересно, рекомендую попробовать. А если сторонитесь караоке, потому что поёте так же ужасно, как я, делюсь лайфхаком: всегда можно взяться за хип-хоп с видом, что так и было задумано.

В 2020-м наблюдаю за довольно ироничной ситуацией.

Последние 20 лет айтишники приносили в онлайн возможности, к которым люди давно привыкли в офлайне: от прослушивания музыки до романтических знакомств.

И про всё это на первых порах люди говорили: «Но это совсем не то! Онлайн-вариант не может полностью заменить ламповый офлайновый! Этим программистам лишь бы в монитор пялиться, как можно променять живое общение на онлайн-переписку?».

А потом становилось ясно, что переписка не «хуже» или «лучше» устного общения, а другой формат со своими плюсами, минусами и подходящими ситуациями. И не требуется «променять» разговоры на переписки, разумнее сочетать то и другое.

Эта история повторялась много раз, но этой весной увидел неожиданный виток. Работаю в компании, которая проводит конференции для разработчиков, так что следил за тем, как по всему миру IT-конференции переходили в онлайн. И вот тут многие разработчики сказали: «Но это совсем не то! Как можно променять живое конференционное общение на чаты?»

По-моему, это выглядит иронично: в 2020-м в роли «офлайновых луддитов» внезапно оказались те, чьими силами все эти годы локомотив онлайна летел вперёд.

И ещё интересно, что стереотипично считается «программистам лишь бы в монитор пялиться», но программисты стали возражать идее смотреть конференцию на мониторе. Это наглядно показывает, насколько стереотипы упрощают и искажают жизнь.

При этом общее развитие ситуации оказалось таким же, как всегда. Когда мы в июне запускали свой первый онлайн-сезон из 8 конференций, многие дискуссии велись в формате «онлайн-конференции во всём хуже офлайновых». Завтра запускаем новый сезон, и к этому моменту вроде бы уже всем ясно: это не «хуже» или «лучше», а другой формат со своими плюсами, минусами и подходящими ситуациями.

Да, общения меньше, чем на офлайновых конференциях, и для части зрителей это критично. Зато в офлайне теперь будет не хватать кнопки паузы и возможности поучаствовать из любой точки планеты. И когда офлайн-конференции вернутся, логично будет не заменять одно другим, а сочетать то и другое. В общем, всё идёт привычным путём — казалось бы, за 20 лет можно было уже привыкнуть и сразу понимать, что этим кончится.

Поскольку Саша @iawiachannel любит читать мои тексты о музыке, к его дню рождения я сочинил текст про рэпера NF. А Саша по доброте своей поделился им с остальным миром, так что могу запостить и вам.

Принято называть 2020-й плохим и сложным. Не хочу обесценивать ничьи сложности — но, по-моему, было также много хорошего, об этом говорят недостаточно, и хочется исправить ситуацию.

Вот, например, радующее лично меня. Я как человек, которому лучше подходит удалённая работа, много лет хотел, чтобы она перестала быть «бедным родственником» офисной. Не в смысле «пусть все работают из дома» (отлично понимаю, что у удалёнки есть свои недостатки), а в смысле «пусть у людей будет выбор». Хотелось, чтобы «работать в офисе» и «работать дистанционно» стали равноправными вариантами, и в обоих случаях было большое число вакансий.

Конечно, в 2020-м возник другой крен, когда работать удалённо пришлось даже тем, кто этого не хотел (искренне сочувствую им). Но главное вижу в том, какие выводы сделало человечество. К концу года ряд ключевых IT-компаний сказал: «окей, мы вас услышали, и когда ситуация позволит вернуться в офисы, вы сможете сами выбрать, возвращаться или нет». Итоги можно будет подвести лишь спустя годы, но очень похоже, что мы застали переломный момент. 2020-й закончится, а это изменение мира к лучшему только продолжится. Спасибо, это именно то желание, которое давно загадал.

Если вас этот год тоже чем-то порадовал (хоть в личном масштабе, хоть в планетарном) — пишите в комментариях, интересно будет прочитать.

А ещё, подводя итоги, захотел дать тут ссылку на что-то одно из написанного мной за год. Выбрал текст, собравший больше тысячи комментариев — это рекорд за всю мою жизнь. Как можно догадаться по такому числу, он немношк провокационный. Как и в этой записи, там тоже говорю людям «зря вы так ругаетесь, смотрите, сколько хорошего произошло» — но там это не про 2020-й, а про софт.

Если вы пишете тексты про IT, вам может быть интересна вакансия в моей команде, а если нет — можете просто из интереса почитать, как тут всё устроено.

Существует работа «писать тексты для айтишников»: например, IT-компании ведут блоги на Хабре. От авторов требуется и хорошо писать, и что-то понимать в IT (не только с пользовательской точки зрения, но и «изнутри», с точки зрения айтишника). Вопрос: где брать таких авторов?

С точки зрения знаний лучше всего крутой разработчик/разработчица. Но такие уже заняты собственно разработкой, при этом они могут плохо писать, а ещё привыкли получать очень высокую оплату, которую тексты не дадут. Так что с ними чаще ситуация «иногда пишет для души», чем систематическая работа автором.

Тем временем журналистика в кризисе, а у IT-компаний всё благополучно — казалось бы, должна стоять очередь из журналистов, жаждущих научиться писать на айтишные темы. Но есть проблема: если ощущаешь, что код — не твоё, то вряд ли заставишь себя глубоко погрузиться в него. Денежная мотивация без внутренней предрасположенности тут не работает.

В итоге авторами могут оказываться странные люди вроде меня, которые интересуются одновременно текстами и IT, но основным занятием почему-то выбрали писать на русском, а не на Java.

Я работаю в JUG Ru Group (мы проводим IT-конференции), раньше писал лонгриды для разработчиков, а сейчас перехожу на редакторскую роль и ищу новых авторов — в идеале кого-то вроде меня самого. Но оказалось, что меня трудно найти (место для шутки про «легко потерять и невозможно забыть»). Поэтому готов рассматривать широкий спектр кандидатов: например, молодёжь с горящими глазами, у которой сейчас ещё не очень много IT-знаний, но есть готовность рыть землю в эту сторону (при сотрудничестве с таким автором могу в какой-то степени помогать менторством).

У нас открыта фуллтаймовая вакансия, но параллельно рассматриваем заказ отдельных текстов за гонорары, там требования несколько отличаются. Если вы ощущаете, что хоть как-то соотноситесь с описанным в этом посте — пишите мне в личку (@expectfun), и разберёмся. Если сами не соотноситесь, но есть подходящие знакомые — перешлите им пост.

Я не политический активист и редко пишу на такие темы. Но когда речь уже буквально о сохранении человеческой жизни, хочу высказаться даже не про политику, а просто про человечность.

Я не фанат Навального и когда-то писал тут свои претензии к нему, но сейчас они не имеют значения. Я считаю, что не допускать независимых врачей к человеку, который может умереть — это бесчеловечный кошмар. Эту простую мысль уже озвучили и нобелевские лауреаты, и жертвы Беслана, и президенты, и музыкант Том Йорк. Я присоединяюсь к ним и считаю, что вам тоже стоит: вы можете быть хоть за Путина, хоть за Навального, хоть за чёрта лысого, но в любом случае не оправдывать бесчеловечность.

Если вы хотите попытаться спасти жизнь, можно ли вообще что-то сделать? Я вижу ситуацию так. Власть нервничает, глядя на свой падающий рейтинг. Когда нервничаешь из-за рейтинга, выгодно устранять из политики людей, которые плохо на него влияют. Но вот если станет ясно, что от бесчеловечных действий рейтинг просядет ещё сильнее и слишком много избирателей станет считать власть кровавыми людоедами — тогда это из выгодного может стать невыгодным.

А для этого нужно, чтобы о происходящем знало максимальное число избирателей. Поэтому самое простое, что вы можете сделать — это высказаться в духе «допустите независимых врачей», как я вот и делаю. Высказывание «допустите врачей» не запрещено (запрещены призывы на несанкционированные мероприятия).

Если есть готовность, можно делать и что-то большее. Например, на месте активистов я бы сейчас запустил мирную кампанию «Расскажем о происходящем пожилым людям». Потому что пенсионеры могут быть далеки от политики, но вот ситуация «не пускают врачей» для них понятная. И если они о ней массово узнают, часть решит, что им это очень не нравится. А терять ядерный электорат никому не хочется.

Запускать кампании готовы немногие (я вот не готов), но есть и много других вариантов. Я против любых форм насильственного протеста (он и жестокий, и незаконный, и малоэффективный), а вот среди мирных действий смотрите сами, какие подходят вам. Но, к сожалению, в репрессивной среде даже совершенно мирные действия бывают чреваты неприятностями — так что перед каждым шагом оценивайте, на какие риски вы готовы идти.

Нет какого-то единственного верного сценария, который я мог бы вам порекомендовать, каждый сам должен ответить себе, к чему готов он лично. Знаете, бывают неудобные гипотетические вопросы вроде «а вот если напали враги и ты можешь кого-то спасать под пулями с риском для себя, станешь ли рисковать». Я надеялся, что моё поколение с подобными моральными дилеммами не столкнётся массово, но вот мы перед ней.

В 2017-м написал здесь, что онлайн-видеосвязь заметно уступает живой встрече, но считаю, что прогресс может сделать её куда ближе к реальности.

Понадобились четыре года и одна пандемия, чтобы то же самое сказала компания Google. На этой неделе она представила Project Starline, предназначенный именно для того, чтобы удалённое общение могло быть «прям как офлайновое».

Раз тот предыдущий прогноз отчасти сбылся, дам новый:

1. В краткосрочной перспективе (год-два) ничего не изменится. Гугловское решение пока не готово к массовому внедрению, а когда будет готово, окажется слишком дорогим для настоящей популярности.

2. Но в долгосрочной перспективе (больше пяти лет) считаю это поворотным моментом. Сегодня люди уже не поняли бы, если бы им сказали отказаться от Зума и вернуться к телефонным звонкам. Думаю, что штуки вроде Project Starline когда-то тоже станут само собой разумеющимися, и мы перестанем понимать, как жили без них.

И удалёнка станет ещё более естественной и распространённой, когда коллегу станет можно увидеть почти так же, как повернувшись к соседнему столу в офисе.

Интересно, как у нас на глазах меняется хронометраж популярных песен. Много десятилетий хиты были четырёхминутными — а теперь за считанные годы интернет изменил ситуацию.

Сначала пришёл двухминутный хип-хоп: например, клип «Gucci Gang» собрал миллиард просмотров. Отчасти причина в том, что в стриминге платят за прослушивания, поэтому выгоднее делать песни как можно короче, чтобы слушатель генерировал как можно больше прослушиваний в час. Но казалось, что две минуты — предел этого тренда, «короче некуда».

А с приходом тиктока выяснилось, что это были цветочки. Там стали вырезать отдельные яркие места из песен, и оказалось, что от этого зависит судьба артиста: например, рэпер Sqwoz Bab вышел на новый уровень популярности, когда завирусились строки «Я шагаю по столу, как Назарбаев в Астану» и с ними сняли тысячи тиктоков.

И дальше это закономерно привело к появлению треков сразу в тикток-формате. Тот же Sqwoz Bab записал «альбом рингтонов». А вот недавний яркий пример: набросок песни «Каждый, кто делал тебе больно — покойник». Длится меньше минуты, записан в спальне под укулеле одним дублем, и при этом украл сердца множества людей. Вроде бы позже выйдет «полноценная» студийная версия подлиннее — но это и без неё уже хит с двумя миллионами лайков.

Тут можно было бы поворчать, что вместо настоящей музыки теперь какие-то огрызки, и в таком формате ничего великого не создашь. Но вспоминаю, что легенда эмбиента Брайан Ино однажды получил примерно такой заказ: «Нам нужна композиция, которая будет вдохновляющей, универсальной, оптимистичной, футуристичной, сентиментальной, эмоциональной, [ряд других прилагательных], и будет длиться несколько секунд».

Так появилась заставка Windows 95. И это один из моих любимых электронных треков в истории, действительно сумевший запихнуть в шесть секунд все перечисленные прилагательные.

Уже традиционная для этого канала декабрьская рубрика: написал текст о понравившемся мне музыканте ко дню рождения Саши, а теперь публикую его и здесь для всех. С наступающим!

Виртуальную реальность я ждал ещё с тех пор, когда в старших классах зачитывался киберпанком. И теперь ощущаю, что дождался: по-моему, сейчас VR превращается из «дорогой игрушки для хардкорных геймеров» в массово значимое явление.

Конечно, выглядит там всё не как представлялось по «Нейроманту», но тоже интересно. Поэтому написал многабукв о том, что именно сейчас есть в массовом VR, помимо игр.

Я всю жизнь живу в России и люблю её. А ещё у меня есть родственники в Харькове. Сегодня там жилые дома попадали под огонь (не знаю, с чьей стороны). К счастью, родственников не задело. Но получается следующее: сейчас присутствие моей армии в городе угрожает жизни моих родственников. И я даже не могу перевести им денег на еду (похоже, это считалось бы госизменой). Мне плохо от этого.

Если меня читают россияне, поддерживающие военные действия, хочу кое-что сказать. Но я не буду убеждать вас словами вроде «война — это страшное зло» (и да, за восемь лет на Донбассе тоже произошло немало страшного зла, я с этим согласен).

Вместо этого напишу о тех аргументах, которыми обычно объясняют необходимость этих военных действий. Я хочу обратить внимание на некоторые вещи, с которыми эти аргументы сейчас сталкиваются на практике. А вы сами решайте, какие выводы сделать, я не навязываю конкретных.


1. «Необходимо остановить украинский радикальный национализм»

Я очень против радикального национализма. И да, среди украинцев есть сколько-то таких националистов (хотя и гораздо меньше, чем пытаются изобразить).

Но на практике сейчас украинский национализм не исчезает, а наоборот: там безумно растут антирусские настроения. Если раньше там ненавидели Россию отдельные люди, то теперь вся страна. То есть это как тушить огонь бензином. Россия получит под боком 40 миллионов ненавистников, и даже если там будет пророссийская власть, ненависть уже никуда не денется.


2. «Необходимо защитить русскоговорящих»

На словах «защитим своих» звучит хорошо.

Но на практике тот же Харьков — это русскоговорящий город. И сейчас его жители (многие из которых ещё недавно любили Россию) безумно хотят, чтобы их защитили ОТ действий России. Никакие украинские националисты за все эти восемь лет не угрожали им так, как Россия угрожает теперь.

А ещё некоторые жители Белгорода паникуют, что со стороны Харькова прилетит к ним. То есть незащищёнными теперь чувствуют себя даже россияне на территории России.


3. «Необходимо справиться с угрозами коварного Запада»

Мне тоже не нравится внешняя политика США, я согласен, что у них было много очень немирных действий. Я понимаю нежелание присутствия НАТО на украинской территории.

Но на практике теперь происходит вот что. В НАТО захотели Швеция и Финляндия. Германия анонсировала увеличение оборонных расходов. Даже Швейцария перестала быть нейтральной. И при этом за Россией закрепился имидж агрессора, поэтому теперь её куда проще атаковать, мир воспримет это как «так им и надо».

То есть происходящее не ослабляет угрозы для России, а усиливает. Чем дальше продвигаешься по украинской земле, тем больше ракет на тебя наведено и тем больше вероятность, что их запустят.


***

Комментарии открыты, но не знаю, есть ли у меня сейчас моральные ресурсы на какие-то дискуссии. И не могу обещать, что не перебаню на нервах всех, чьи комментарии посчитаю некорректными.

Могу сказать только одно: пожалуйста, каких бы взглядов вы ни придерживались, постарайтесь общаться уважительно и по-настоящему слушать собеседника. Это сейчас безумно сложно делать (мне этот текст тоже дался нелегко, слать всех к чертям было бы куда проще). Но без этого просто ничего не получится. Мы не сможем остановить ужас, если мы не можем даже поговорить о нём так, чтобы слышать друг друга.

Сейчас у многих россиян происходят болезненные споры с окружающими, и многим важно убедить других, но обычно по итогам все просто ненавидят друг друга. Думаю, какую бы позицию вы ни занимали, вы согласны, что эта ненависть не поможет никому. Поэтому пара мыслей, как делать разговоры хоть чуть-чуть конструктивнее (хотя я не эксперт в этом).


1. Сейчас могут страшно ругаться даже люди, которые вообще-то во многом согласны. Человек видит в чужих словах что-то, вызывающее малейшее несогласие, и на нервах резко возражает (не уточняя, что с остальными словами согласен). Другая сторона считает, что тут пришёл кто-то совсем противоположных взглядов, и тоже выбирает самые решительные возражения. Разговор радикализируется, люди всё дальше расходятся — а в итоге всё меньше слышат друг друга.

Поэтому думаю, что первое, с чем стоит разбираться в диалоге — есть ли то, в чём мы согласны. А уже затем, найдя общий язык и увидев друг в друге людей, можно осторожно отходить к разногласиям.


2. Понимаю, сейчас вы уверены, что ваша позиция верная, а оппоненты говорят что-то недопустимое (я и сам часто такое ощущаю). Но считаю крайне полезным (хоть и крайне сложным) по-настоящему допустить, что ваш оппонент может быть прав как минимум по части пунктов. Выслушать его не по принципу «сейчас найду, на что тут возразить», как это обычно делают, а по принципу «сейчас разберусь, в чём внутренняя логика, при которой это оказывается правдой».

Во-первых, вообще-то оппоненты действительно бывают правы. А во-вторых, даже если вы исходите из «он неправ и надо переубедить», вам всё равно необходимо научиться говорить на его языке. С ходу отмахиваться от чужой логики с интонацией «ты дурак и не понимаешь» — верный способ сделать так, чтобы человек перестал вас слушать, и ваша задача донести что-то провалилась. А если вы провалили задачу, то кто тут получается дурак?


3. И, наверное, главное. Многим хочется подойти рационально: «смотри, вот факты из надёжных источников без фейков». Но это не работает.

Потому что такие споры вообще не про факты. Они затрагивают самые глубокие бессознательные части человека — самоидентификацию, страхи, травмы. И он может с пеной у рта отстаивать позицию не из-за фактов, а по совсем другим причинам, которые даже сам не осознаёт. Например, он может ощущать, что если признает свою многолетнюю позицию ошибочной, то получится «я плохой человек и поддерживал плохих людей». А это было бы травмой для психики. А психика у всех (включая меня и вас) устроена так, чтобы защищаться от травм. И готова ради этого легко подтасовывать любые факты так, что сам её обладатель не заметит подтасовки.

А в таком случае, чем больше вы приведёте пруфов, тем больше он будет слышать «ты плохой человек» (не важно, что вы этого не имели в виду) и тем яростнее защищаться от этого. И значит, если хочется что-то донести, то надо не закидывать ссылками, а разбираться, что делает человеку больно и как можно избежать этой боли.

Простых и полных решений тут нет, разговоры всё равно останутся болезненными и чаще всего ни к чему не приводящими. Но решения, хотя бы частично помогающие, вижу в таком направлении. А в направлении «вот сука смотри на мои стопицот доказательств и признавай мою правоту» вообще никакого решения не вижу.

Каждый год перед «Оскаром» смотрю многих номинантов на «лучший фильм». Возможно, что в 2022-м сделал это в последний раз, поскольку пиратить фильмы не хочу, а легальные способы исчезают на глазах. Выскажусь тогда напоследок.

Про «Оскар» в рунете вечно пишут, что это награда про угнетённых чернокожих геев, где белый человек может быть только угнетателем. Так вот: думаю, что авторы таких комментариев не смотрят оскаровские фильмы и мало что о них знают.

На самом деле всё обстоит так. Да, претенденты формата «очень правильная история про чернокожих людей» действительно есть (в прошлом году «Иуда и чёрный мессия», в этом «Король Ричард»). Но больше таких фильмов:

2020:
— белый гетеросексуальный мужчина теряет рассудок («Джокер»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет популярность («Однажды в Голливуде»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет себя («Ирландец»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет соратника («1917»)
— белые гетеросексуальные супруги теряют друг друга («Брачная история»)

2021:
— белый гетеросексуальный мужчина теряет рассудок («Отец»)
— белые гетеросексуальные мужчины теряют свободу («Суд над чикагской семёркой»)
— белая гетеросексуальная женщина теряет дом («Земля кочевников»)
— белая гетеросексуальная женщина теряет подругу («Девушка, подающая надежды»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет расположение других белых гетеросексуальных мужчин («Манк»)

2022:
— белый гетеросексуальный мужчина теряет планету («Дюна»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет планету («Не смотрите наверх»)
— белый гетеросексуальный мужчина теряет [спойлер] вообще всё («Аллея кошмаров»)
— белая гетеросексуальная семья теряет безопасность («Белфаст»)
— белая гетеросексуальная семья живёт с потерей слуха («CODA», победитель этого года)

В общем, если уж подсчитывать «кому посвящён Оскар» (не уверен, что это хорошая затея, но не я её начал), то в первую очередь он получится наградой о проблемах белых людей. Год за годом номинанты показывают, как сложно живётся белым натуралам: отсутствие дискриминации не спасает их от болезней, нищеты, войн, репрессий, болезненных разводов и адской кометы из космоса.

Поскольку что-то понимаю в IT-индустрии, хочу объяснить для людей извне одну из граней происходящего сейчас. Но прежде чем начну и все сразу займут стороны баррикад, важная оговорка: мой текст НЕ пытается сказать «для российского IT вообще всё пропало». Считаю, что есть большие проблемы, но не смертельные, и хочу освещать эти проблемы, но без «давайте завернёмся в простыню и поползём на кладбище».

Созданные россиянами компании JetBrains, Miro и ClickHouse за последний месяц ушли из России. У них и раньше уже были зарубежные офисы, а теперь только зарубежные и останутся: российские закрывают, сотрудников релоцируют. При том, что ключевые разработчики у них по-прежнему русскоговорящие.

Поскольку эти названия малоизвестны среди не-айтишников, Россия не заметила это событие, уход Макдоналдса был куда резонанснее. Поэтому хочу объяснить, что именно страна потеряла.

В JetBrains создали, например, язык программирования Kotlin. В последние годы он по популярности в мире вошёл в топ-20 языков и продолжает расти, его очень любят разработчики по всему миру. То есть это один из главных вкладов России в общемировое IT. Был до последнего месяца. Теперь это будет вклад Европы в общемировое IT.

Созданный в Перми сервис Miro — это онлайновый аналог «доски с маркером», очень помогает в удалённой работе. Когда в 2019-м я побывал в Перми, мне там показали офис Miro как IT-гордость города: уже тогда сервис был востребован далеко за пределами России. А когда в 2020-м резко возрос спрос на инструменты для удалёнки, он вообще взлетел. Но теперь объявлено о закрытии офиса, который был гордостью айтишников города. Сервис больше не пермский.

Система управления базами данных ClickHouse — это главный за последние годы российский успех среди продуктов с открытым исходным кодом. Изначально проект возник внутри Яндекса для внутренних задач, но оказался таким крутым, что не только начал применяться за пределами компании и страны, но недавно даже выделился из Яндекса в отдельную компанию. И теперь эта компания — вероятно, самый успешный международный проект Яндекса — покинула Россию.

Если вы подумали «ну они уже были про Запад, пусть туда и валят», то вообще-то они не ограничивались западным рынком. JetBrains давали мне целое интервью о том, как они решили целенаправленно продвигаться в ряде стран, и список был таким: «Китай, Япония, Южная Корея, Индия, Бразилия, Польша, СНГ и Франция». И они добились того, что по числу пользователей их продуктов Китай поднялся c десятого места на второе. То есть множество китайских разработчиков платило JetBrains деньги, большая часть которых шла в Россию. Теперь будет идти в Европу.

Как уже сказал, не считаю, что для российского IT вообще всё пропало. В каких-то конкретных областях будут даже выигрыши. Сейчас будет безумно расти всякое IT-импортозамещение: конечно, часть из него будет ужасными криворукими поделками (см. Россграм), но и у толковых специалистов есть возможность проявить себя. Мы увидим какие-то новые качественные российские IT-продукты.

Но даже толковое импортозамещение — это всё равно работа только на внутренний рынок (маленький по сравнению с мировым и не приносящий в российскую экономику денег извне). Если хочется видеть Россию сильной IT-страной (а мне хочется), недостаточно сделать «нормальный клон западного сервиса». Одна из сил США, благодаря которым у них такое влияние — в том, что почти весь мир пользуется их IT-сервисами. Мне давно хотелось, чтобы весь мир пользовался и российскими тоже, и мы массово экспортировали не только сырьё.

К сожалению, хотя у нас тут были неплохие задатки, теперь конкретно в этом вопросе Россия выстрелила себе не то что в ногу, а скорее даже в живот.