Нравственное богословие в духовной школе.
Учебный комитет Русской Православной Церкви традиционно поддерживает перспективные научные начинания, связанные с исследованием специфики, истории духовного образования и анализом перспектив его (образования) дальнейшего развития. В связи с этим вниманию посетителей портала Учебного комитета предлагается статья доцента МДА, декана миссионерского факультета РПУ им. Иоанна Богослова священника Стефана Домусчи, посвященная всестороннему рассмотрению традиционной для духовных учебных заведений дисциплины – Нравственное богословие.
Статья открывает обширный цикл аналогичных публикаций, имеющих отношение к иным отраслям богословского знания.
Подробнее http://www.uchkom.info/publikatsii/8262/
#Учком_дисциплины
Учебный комитет Русской Православной Церкви традиционно поддерживает перспективные научные начинания, связанные с исследованием специфики, истории духовного образования и анализом перспектив его (образования) дальнейшего развития. В связи с этим вниманию посетителей портала Учебного комитета предлагается статья доцента МДА, декана миссионерского факультета РПУ им. Иоанна Богослова священника Стефана Домусчи, посвященная всестороннему рассмотрению традиционной для духовных учебных заведений дисциплины – Нравственное богословие.
Статья открывает обширный цикл аналогичных публикаций, имеющих отношение к иным отраслям богословского знания.
Подробнее http://www.uchkom.info/publikatsii/8262/
#Учком_дисциплины
Гомилетика и современная церковная проповедь: проблемы и перспективы
Учебный комитет Русской Православной Церкви продолжает публиковать материалы по ключевым направлениям подготовки будущего духовенства. Вашему вниманию предлагается статья профессора Киевской духовной академии, кандидата богословия, кандидата исторических наук Владимира Викторовича Буреги.
Гомилетика – это наука, которая изучает церковную богослужебную проповедь, т. е. именно ту проповедь, которая звучит в храме во время богослужения. Стало быть, разговор о гомилетике и её проблемах неотделим от более широкой темы о православной богослужебной проповеди как таковой и о её месте в жизни Церкви. Потому в дальнейшем изложении я буду говорить не только о преподавании гомилетики, но и о проблемах современного проповедничества в целом.
http://www.uchkom.info/publikatsii/8294/
#Учком_дисциплины
Учебный комитет Русской Православной Церкви продолжает публиковать материалы по ключевым направлениям подготовки будущего духовенства. Вашему вниманию предлагается статья профессора Киевской духовной академии, кандидата богословия, кандидата исторических наук Владимира Викторовича Буреги.
Гомилетика – это наука, которая изучает церковную богослужебную проповедь, т. е. именно ту проповедь, которая звучит в храме во время богослужения. Стало быть, разговор о гомилетике и её проблемах неотделим от более широкой темы о православной богослужебной проповеди как таковой и о её месте в жизни Церкви. Потому в дальнейшем изложении я буду говорить не только о преподавании гомилетики, но и о проблемах современного проповедничества в целом.
http://www.uchkom.info/publikatsii/8294/
#Учком_дисциплины
Современный мир стремительно меняется и не в последнюю очередь эти изменения касаются мировоззрения людей. Обыватели не замечают этого и воспринимают этику как скучное морализатоство, хотя именно нравственные вопросы являются ключевыми в жизни общества. Этическое знание становится важнейшим компонентом для всей стратегии высшего образования.
Мы любим идеализировать прошлое, считаем его образцовым.
Между тем, Нравственное богословие в прежние времена нередко воспринималось даже руководством духовных школ, как предмет скучный и практически излишний, повторяющий всем и без того известные истины.
Например, профессор Санкт-Петербургской духовной академии А.А.Бронзов, предваряет свой фундаментальный труд по истории Нравственного богословия в России, высказываниями самых разных авторов XIX века, общий тон которых совершенно неутешителен.
Они называют науку, которую преподают скучной, схоластичной, недостойной статуса науки. Причину этого сам профессор Бронзов, как и многие, кто писал о состоянии науки того времени, видели в том, что Нравственное богословие не имело научной основы и представляло собой набор общеизвестных истин, изложенных предельно схоластично.
Несомненно, за прошедшее время ситуация в сфере преподавания этики, в том числе и конфессиональной, серьезно изменилась. Причины этого можно увидеть, как в общем развитии богословских и философских дисциплин, их языка, категориального аппарата и методологии, так и в тех вызовах, которые обращены к христианам в XXI веке.
Признайтесь, вы скучали на лекциях по Нравственному богословию в семинарии? Что же полезного будущим пастырям несет эта дисциплина?
Значительную часть курса Нравственное богословие занимают практические наставления, связанные со спецификой христианской жизни в мире. В учебниках дореволюционного периода особенное внимание уделялось различным формам христианского благочестия и аскетической жизни: богопочитанию, посещению храма, молитве, посту.
Современные авторы больше внимания уделяют нравственным аспектам межчеловеческого общения: христианским основам брака и церковному воспитанию детей, отношению христиан к своим общественным обязанностям.
Впрочем, за последние десятилетия появилось немало тем, которые не были известны авторам прошлого и являются перспективными направлениями для исследования.
Так, новым полем для нравственного богословия является христианская биоэтика. Основным содержанием этого раздела являются темы, связанные с христианским взглядом на зачатие и планирование семьи, экстракорпорального оплодотворения, суррогатного материнства, абортов, трансплантологии, использования технических средств для поддержания жизни, а также проблемы паллиативной медицины и христианского сопровождения умирающих.
Кроме того, появление новых профессий, развитие банковской и инвестиционной сферы предполагает актуализацию исследований христианского отношения к труду, предпринимательству, а также различным вопросам экономической сферы.
Наконец, важным и перспективным оказывается изучение проблем, связанных с кризисом перепроизводства, социальным неравенством, состоянием окружающей среды, уходом человека в киберпространство и развитием искусственного интеллекта.
Подробный исторический и библиографический экскурс в Нравственное богословие читайте в статье кандидата философских наук, кандидата богословия, доцента священника Стефана Домусчи.
#Учком_дисциплины
Мы любим идеализировать прошлое, считаем его образцовым.
Между тем, Нравственное богословие в прежние времена нередко воспринималось даже руководством духовных школ, как предмет скучный и практически излишний, повторяющий всем и без того известные истины.
Например, профессор Санкт-Петербургской духовной академии А.А.Бронзов, предваряет свой фундаментальный труд по истории Нравственного богословия в России, высказываниями самых разных авторов XIX века, общий тон которых совершенно неутешителен.
Они называют науку, которую преподают скучной, схоластичной, недостойной статуса науки. Причину этого сам профессор Бронзов, как и многие, кто писал о состоянии науки того времени, видели в том, что Нравственное богословие не имело научной основы и представляло собой набор общеизвестных истин, изложенных предельно схоластично.
Несомненно, за прошедшее время ситуация в сфере преподавания этики, в том числе и конфессиональной, серьезно изменилась. Причины этого можно увидеть, как в общем развитии богословских и философских дисциплин, их языка, категориального аппарата и методологии, так и в тех вызовах, которые обращены к христианам в XXI веке.
Признайтесь, вы скучали на лекциях по Нравственному богословию в семинарии? Что же полезного будущим пастырям несет эта дисциплина?
Значительную часть курса Нравственное богословие занимают практические наставления, связанные со спецификой христианской жизни в мире. В учебниках дореволюционного периода особенное внимание уделялось различным формам христианского благочестия и аскетической жизни: богопочитанию, посещению храма, молитве, посту.
Современные авторы больше внимания уделяют нравственным аспектам межчеловеческого общения: христианским основам брака и церковному воспитанию детей, отношению христиан к своим общественным обязанностям.
Впрочем, за последние десятилетия появилось немало тем, которые не были известны авторам прошлого и являются перспективными направлениями для исследования.
Так, новым полем для нравственного богословия является христианская биоэтика. Основным содержанием этого раздела являются темы, связанные с христианским взглядом на зачатие и планирование семьи, экстракорпорального оплодотворения, суррогатного материнства, абортов, трансплантологии, использования технических средств для поддержания жизни, а также проблемы паллиативной медицины и христианского сопровождения умирающих.
Кроме того, появление новых профессий, развитие банковской и инвестиционной сферы предполагает актуализацию исследований христианского отношения к труду, предпринимательству, а также различным вопросам экономической сферы.
Наконец, важным и перспективным оказывается изучение проблем, связанных с кризисом перепроизводства, социальным неравенством, состоянием окружающей среды, уходом человека в киберпространство и развитием искусственного интеллекта.
Подробный исторический и библиографический экскурс в Нравственное богословие читайте в статье кандидата философских наук, кандидата богословия, доцента священника Стефана Домусчи.
#Учком_дисциплины
Подведем итоги нашего неофициального голосования на официальном канале о духовном образовании в Русской Православной Церкви.
Во-первых, 83% проголосовавших к опросу отнеслись адекватно. Все-таки научное сообщество среди множества серьезных трудов дозволяет себе быть немного легкомысленным.
Во-вторых, 30%*, в шутку или нет, своими голосами подтвердили тезис священника Стефана Домусчи о том, что Нравственное богословие нередко воспринимается студентами семинарий как дисциплина скучная и далекая от реальной жизни.
Еще 20% респондентов так и отметили: было "дико скучно".
Итого ровно половина участников голосования Нравственному богословию отводят незавидную роль, в общем-то, ненужной в расписании дисциплины.
Признают же ее важность (через знакомство с опытом прошлых поколений и общениеи в лектором) 33% проголосовавших. Есть надежда, что включение преподавателями в свои курсы разборов реальных нравственных коллизий, с которыми сталкивается человек сегодня, изменит эту ситуацию.
Нравственности нельзя научить, но можно познать ее первоосновы и попытаться объяснить их влияние на жизнь человека.
*Ответы 1 и 3.
#Учком_дисциплины
Во-первых, 83% проголосовавших к опросу отнеслись адекватно. Все-таки научное сообщество среди множества серьезных трудов дозволяет себе быть немного легкомысленным.
Во-вторых, 30%*, в шутку или нет, своими голосами подтвердили тезис священника Стефана Домусчи о том, что Нравственное богословие нередко воспринимается студентами семинарий как дисциплина скучная и далекая от реальной жизни.
Еще 20% респондентов так и отметили: было "дико скучно".
Итого ровно половина участников голосования Нравственному богословию отводят незавидную роль, в общем-то, ненужной в расписании дисциплины.
Признают же ее важность (через знакомство с опытом прошлых поколений и общениеи в лектором) 33% проголосовавших. Есть надежда, что включение преподавателями в свои курсы разборов реальных нравственных коллизий, с которыми сталкивается человек сегодня, изменит эту ситуацию.
Нравственности нельзя научить, но можно познать ее первоосновы и попытаться объяснить их влияние на жизнь человека.
*Ответы 1 и 3.
#Учком_дисциплины
Telegram
Учебный комитет Русской Православной Церкви
На лекциях и семинарах по Нравственному богословию в семинариях...
Даже и не помню о чем там / Было дико скучно / А мне нравилось: все добродетели по полочкам, я сам по себе / Нравственное богословие помогает познать спасительный опыт предшественников / Как…
Даже и не помню о чем там / Было дико скучно / А мне нравилось: все добродетели по полочкам, я сам по себе / Нравственное богословие помогает познать спасительный опыт предшественников / Как…
Сегодня от священников ждут не только совершения таинств. Пастырь должен уметь говорить всюду - на амвоне, у аналоя, вне храма, в социальном пространстве и на интернет-трибуне.
Помочь будущему священнику открыть свой талант проповеди призвана наука гомилетика, сохранившаяся в учебном плане семинарий с очень давних времен.
При этом гомилетика не относится к числу приоритетных дисциплин в православных духовных учебных заведениях. И в сознании студентов, и даже в сознании преподавателей гомилетика прочно стоит в ряду второстепенных дисциплин.
Этот «второстепенный статус» влияет и на количество не только учебных часов, выделяемых на гомилетику, но и объем практических занятий. Многое ограничивается оценками за произнесенные в храме «учебные проповеди», а не качеством подготовки человека к проповеди в повседневной жизни.
Такое отношение к гомилетике – вовсе не какая-то особая примета современности. Это традиция. Подобное отношение к науке о проповедничестве было типичным для системы православного духовного образования и в XIX, и в ХХ вв. Явно приниженный статус гомилетики всегда был одним из существенных отличий православных учебных заведений от протестантских богословских факультетов.
Между тем, Церковь движима проповедничеством.
Из текста Нового Завета, так и из памятников христианской письменности I-ІІ вв. видно, что хотя в наиболее ранний период истории Церкви проповеди регулярно звучали в собраниях христиан, однако тогда не существовало обычая специально готовить проповеди по определенным правилам.
С конца II в. проповедь начинает восприниматься не только как импровизированное харизматичное слово, но и плод личного творчества проповедника.
Исследователь истории проповедничества профессор Н.И. Барсов писал, что на протяжении всей истории Церкви в ней сосуществовали два взгляда на природу проповеди: профетический (от греч. προφήτης – пророк) и риторический.
~ Приверженцы первого настаивали «на вдохновенном происхождении проповеди». ~ Приверженцы же второго толковали проповедь «как вид ораторства искусственного».
Риторический подход фактически превращал науку о проповедничестве в своеобразную церковную риторику, которая полностью подчиняется законам Цицерона и Квинтилиана. Профетический же взгляд на проповедь делал её свободной от жестких законов риторики.
И все-таки.
Как соотносятся в деле проповедничества естественные способности человека со сверхъестественным вдохновением?
Каким образом должна взаимодействовать теория церковного проповедничества со светской риторикой?
В какой мере общие принципы построения публичных речей могут заимствоваться гомилетикой?
С этими вопросами тесно связан и вопрос о личности проповедника.
Какими качествами он должен обладать?
Каким образом следует готовить проповедников?
Какое место занимает проповедничество в деле пастырского служения?
Приглашаем к диалогу с профессором, проректором по научно-богословской работе Киевских духовных школ Владимиром Викторовичем Бурегой преподавателей и всех тех, кто интересуется гомилетикой.
#Учком_дисциплины
Помочь будущему священнику открыть свой талант проповеди призвана наука гомилетика, сохранившаяся в учебном плане семинарий с очень давних времен.
При этом гомилетика не относится к числу приоритетных дисциплин в православных духовных учебных заведениях. И в сознании студентов, и даже в сознании преподавателей гомилетика прочно стоит в ряду второстепенных дисциплин.
Этот «второстепенный статус» влияет и на количество не только учебных часов, выделяемых на гомилетику, но и объем практических занятий. Многое ограничивается оценками за произнесенные в храме «учебные проповеди», а не качеством подготовки человека к проповеди в повседневной жизни.
Такое отношение к гомилетике – вовсе не какая-то особая примета современности. Это традиция. Подобное отношение к науке о проповедничестве было типичным для системы православного духовного образования и в XIX, и в ХХ вв. Явно приниженный статус гомилетики всегда был одним из существенных отличий православных учебных заведений от протестантских богословских факультетов.
Между тем, Церковь движима проповедничеством.
Из текста Нового Завета, так и из памятников христианской письменности I-ІІ вв. видно, что хотя в наиболее ранний период истории Церкви проповеди регулярно звучали в собраниях христиан, однако тогда не существовало обычая специально готовить проповеди по определенным правилам.
С конца II в. проповедь начинает восприниматься не только как импровизированное харизматичное слово, но и плод личного творчества проповедника.
Исследователь истории проповедничества профессор Н.И. Барсов писал, что на протяжении всей истории Церкви в ней сосуществовали два взгляда на природу проповеди: профетический (от греч. προφήτης – пророк) и риторический.
~ Приверженцы первого настаивали «на вдохновенном происхождении проповеди». ~ Приверженцы же второго толковали проповедь «как вид ораторства искусственного».
Риторический подход фактически превращал науку о проповедничестве в своеобразную церковную риторику, которая полностью подчиняется законам Цицерона и Квинтилиана. Профетический же взгляд на проповедь делал её свободной от жестких законов риторики.
И все-таки.
Как соотносятся в деле проповедничества естественные способности человека со сверхъестественным вдохновением?
Каким образом должна взаимодействовать теория церковного проповедничества со светской риторикой?
В какой мере общие принципы построения публичных речей могут заимствоваться гомилетикой?
С этими вопросами тесно связан и вопрос о личности проповедника.
Какими качествами он должен обладать?
Каким образом следует готовить проповедников?
Какое место занимает проповедничество в деле пастырского служения?
Приглашаем к диалогу с профессором, проректором по научно-богословской работе Киевских духовных школ Владимиром Викторовичем Бурегой преподавателей и всех тех, кто интересуется гомилетикой.
#Учком_дисциплины
Учебные планы духовных семинарий немыслимы без такого предмета, как патрология. Дисциплина относится к базовым, изучаемым фундаментально не один учебный семестр.
Термин патрология впервые употребил лютеранский богослов, выдающийся представитель протестантской ортодоксии, Иоганн Герхард († 1637). Этим словом он озаглавил свою книгу по церковно-богословской литературе от древности до средних веков и Реформации, опубликованную посмертно «Патрология, или О жизни учителей ранней христианской церкви и их трудах».
Термин патристика (patristica) в словосочетании патристическая теология (theologia patristica) появился в это же время наряду с другими для обозначения специальных богословских дисциплин, таких как библейская теология (theologia biblica), схоластическая теология (theologia scholastica), символическая теология (theologia symbolica) и спекулятивная теология (theologia speculativa).
Одним из первых, кто воспользовался этим словосочетанием, стал швейцарский ученый Иоганн Генрих Готтингер (1620‒1667), составивший книгу под названием «Библиотекарь в четырех частях». Прилагательное патристическая очень скоро освободилось от своего парного существительного, обретя альтернативные значения ― систематико-теологическое и литературно-историческое.
В соответствии с этим развивались дальнейшими способы изучения святоотеческого наследия, порой диаметриально расходившиеся по своим базовым установкам.
Так, в недрах патристической теологии зародился специальный исследовательский жанр ― «история догматов» (Dogmengeschicht), характерный прежде всего для протестантской научной традиции, оказавший влияние и на католическую, и на православную школу.
Патрология ― одна из дисциплин богословского научно-образовательного цикла, входящая в раздел исторической теологии и изучающая письменное наследие древнего христианства в различных аспектах ― текстологическом, историческом, литературном, идейном (богословском и философском), институциональном.
Содержательно и формально предметная область патрологии отличается от таковой библеистики, агиографии, церковной истории и канонического права, гимнографии и литургики, хотя с каждой из них у нее имеются многочисленные пересечения.
Перед лицом современного мира, во многом отрекшегося от своих христианских корней, полемическая повестка для христианского богословия и церковной науки сменилась апологетической.
Сообразно переменам изменилась и структурная конфигурация во взаимоотношении понятий «патристика» и «патрология».
И если патристика прежде предоставляла полемисту в готовом виде набор аргументов для ведения богословского спора, то теперь обращение к древнему наследию стало требовать своего комплексного изучения в широком историческом контексте с учетом актуальных доктринальных и мировоззренческих вопросов. Патристика, понимаемая как сумма искусственной систематизации учений древних отцов Церкви, признается недостаточной и даже несостоятельной перед запросами современности, требующими от церковной традиции живого слова, а не сухой систематической выжимки.
По определению немецкого католика Губертуса Дробнера под патристикой понимается совокупное письменное наследие древнехристианских авторов (предметная область патрологии), а сама патрология определяется инклюзивно ― как всестороннее научное изучение патристической письменности. Этой же терминологии придерживается и отечественный историк философии Александр Арнольдович Столяров.
Такое решение вопроса терминологии отражает межконфессиональный характер современных патрологических исследований и соответствует интердисциплинарной структуре самой патрологии.
Приглашаем погрузиться в мир патрологии, ее методологии и разнообразия источников вместе с патрологом, кандидатом философских наук, доцентом Петром Борисовичем Михайловым.
#Учком_дисциплины
Термин патрология впервые употребил лютеранский богослов, выдающийся представитель протестантской ортодоксии, Иоганн Герхард († 1637). Этим словом он озаглавил свою книгу по церковно-богословской литературе от древности до средних веков и Реформации, опубликованную посмертно «Патрология, или О жизни учителей ранней христианской церкви и их трудах».
Термин патристика (patristica) в словосочетании патристическая теология (theologia patristica) появился в это же время наряду с другими для обозначения специальных богословских дисциплин, таких как библейская теология (theologia biblica), схоластическая теология (theologia scholastica), символическая теология (theologia symbolica) и спекулятивная теология (theologia speculativa).
Одним из первых, кто воспользовался этим словосочетанием, стал швейцарский ученый Иоганн Генрих Готтингер (1620‒1667), составивший книгу под названием «Библиотекарь в четырех частях». Прилагательное патристическая очень скоро освободилось от своего парного существительного, обретя альтернативные значения ― систематико-теологическое и литературно-историческое.
В соответствии с этим развивались дальнейшими способы изучения святоотеческого наследия, порой диаметриально расходившиеся по своим базовым установкам.
Так, в недрах патристической теологии зародился специальный исследовательский жанр ― «история догматов» (Dogmengeschicht), характерный прежде всего для протестантской научной традиции, оказавший влияние и на католическую, и на православную школу.
Патрология ― одна из дисциплин богословского научно-образовательного цикла, входящая в раздел исторической теологии и изучающая письменное наследие древнего христианства в различных аспектах ― текстологическом, историческом, литературном, идейном (богословском и философском), институциональном.
Содержательно и формально предметная область патрологии отличается от таковой библеистики, агиографии, церковной истории и канонического права, гимнографии и литургики, хотя с каждой из них у нее имеются многочисленные пересечения.
Перед лицом современного мира, во многом отрекшегося от своих христианских корней, полемическая повестка для христианского богословия и церковной науки сменилась апологетической.
Сообразно переменам изменилась и структурная конфигурация во взаимоотношении понятий «патристика» и «патрология».
И если патристика прежде предоставляла полемисту в готовом виде набор аргументов для ведения богословского спора, то теперь обращение к древнему наследию стало требовать своего комплексного изучения в широком историческом контексте с учетом актуальных доктринальных и мировоззренческих вопросов. Патристика, понимаемая как сумма искусственной систематизации учений древних отцов Церкви, признается недостаточной и даже несостоятельной перед запросами современности, требующими от церковной традиции живого слова, а не сухой систематической выжимки.
По определению немецкого католика Губертуса Дробнера под патристикой понимается совокупное письменное наследие древнехристианских авторов (предметная область патрологии), а сама патрология определяется инклюзивно ― как всестороннее научное изучение патристической письменности. Этой же терминологии придерживается и отечественный историк философии Александр Арнольдович Столяров.
Такое решение вопроса терминологии отражает межконфессиональный характер современных патрологических исследований и соответствует интердисциплинарной структуре самой патрологии.
Приглашаем погрузиться в мир патрологии, ее методологии и разнообразия источников вместе с патрологом, кандидатом философских наук, доцентом Петром Борисовичем Михайловым.
#Учком_дисциплины
«Особенно неблагополучная ситуация складывается с освоением литургики. Все же непонятно: если семинаристы участвуют в богослужениях во время обучения, если есть практика, есть послушания и общая включенность в литургическую жизнь, почему литургика усваивается плохо?», – задается вопросом председатель @uchkominfo протоиерей Максим Козлов.
Одна из проблем современного теологического образования применительно к Литургике заключается в малоудовлетворительных результатах обучения. Они обнаруживаются и у студентов, сдающих экзамены (как промежуточные, так и итоговый экзамен), и у поступающих в магистратуру. Особенно явно эта проблема проявляется во время тестирований остаточных знаний студентов выпускных курсов, которые проводятся во время регулярных проверок семинарий, осуществляемых Учебным комитетом.
К этим явным фактам можно добавить такой субъективный, как частые жалобы старших священников, что молодое духовенство «не знает службы». О неудовлетворительности знаний по Литургике у студентов и выпускников семинарий знают и говорят многие.
И все это еще более кажется непонятным и даже абсурдным, если учесть, что на Литургику в «Учебном плане Теология 2021» отводится 576 часов – больше, чем на любую другую дисциплину (для идущих на «втором» месте дисциплин – Священного Писания Ветхого Завета, Священного Писания Нового Завета и Догматического богословия – предусмотрено «всего лишь» 432 часа).
Недоумения по этому поводу множатся, если учесть что все студенты так или иначе участвуют в регулярных богослужениях, то есть Литургика – одна из немногих наук из системы семинарского теологического образования, которая является частью жизни студента и с которой он имеет дело вне учебной аудитории (тогда как изучение большинства других дисциплин только аудиторным образовательным процессом и ограничивается).
Попытаемся разобраться что не так с литургикой или ее преподаванием вместе с доцентом Саратовской духовной семинарии Алексеем Сергеевичем Кашкиным.
Литургика – наука о богослужении Православной Церкви. В своем содержании данная наука разделяется на три части: церковный устав, историческая литургика и литургическое богословие.
Церковный устав «занят главным образом изучением системы православного богослужения в рамках ныне действующего церковного устава, или Типикона, и теми правилами и обычаями, которыми необходимо руководствоваться для правильного и уставного отправления богослужения».
Историческая литургика изучает становление и развитие богослужебного Устава, формирование суточного, седмичного и годичного кругов, возникновение и изменение отдельных богослужебных чинов.
Литургическое богословие (в меньшей степени развитая часть Литургики) занимается анализом богословских идей, содержащихся в богослужебных текстах (песнопениях), рассматривает их генетическую связь с церковной догматикой, святоотеческим богословием и древней экзегетической традицией.
Литургические тексты могут рассматриваться как «источник боговедения и вспомогательное средство для построения богословской системы Православия».
Литургика в большей степени, чем любая другая богословская наука, имеет связи с другими отраслями богословского знания. Литургистам для серьезной научной работы необходимы глубокие знания в области Библеистики (как по Священному Писанию Ветхого, так и Нового Завета), Догматического богословия, истории Церкви (как Общецерковной истории, так и истории Русской Церкви), Патрологии, Нравственного богословия. Возможно, это обстоятельство придает дополнительную трудность дисциплине в целом, однако в то же время оно позволяет считать специалистов в области Литургики универсалами в теологическом образовании.
Продолжение здесь.
#Учком_дисциплины
Одна из проблем современного теологического образования применительно к Литургике заключается в малоудовлетворительных результатах обучения. Они обнаруживаются и у студентов, сдающих экзамены (как промежуточные, так и итоговый экзамен), и у поступающих в магистратуру. Особенно явно эта проблема проявляется во время тестирований остаточных знаний студентов выпускных курсов, которые проводятся во время регулярных проверок семинарий, осуществляемых Учебным комитетом.
К этим явным фактам можно добавить такой субъективный, как частые жалобы старших священников, что молодое духовенство «не знает службы». О неудовлетворительности знаний по Литургике у студентов и выпускников семинарий знают и говорят многие.
И все это еще более кажется непонятным и даже абсурдным, если учесть, что на Литургику в «Учебном плане Теология 2021» отводится 576 часов – больше, чем на любую другую дисциплину (для идущих на «втором» месте дисциплин – Священного Писания Ветхого Завета, Священного Писания Нового Завета и Догматического богословия – предусмотрено «всего лишь» 432 часа).
Недоумения по этому поводу множатся, если учесть что все студенты так или иначе участвуют в регулярных богослужениях, то есть Литургика – одна из немногих наук из системы семинарского теологического образования, которая является частью жизни студента и с которой он имеет дело вне учебной аудитории (тогда как изучение большинства других дисциплин только аудиторным образовательным процессом и ограничивается).
Попытаемся разобраться что не так с литургикой или ее преподаванием вместе с доцентом Саратовской духовной семинарии Алексеем Сергеевичем Кашкиным.
Литургика – наука о богослужении Православной Церкви. В своем содержании данная наука разделяется на три части: церковный устав, историческая литургика и литургическое богословие.
Церковный устав «занят главным образом изучением системы православного богослужения в рамках ныне действующего церковного устава, или Типикона, и теми правилами и обычаями, которыми необходимо руководствоваться для правильного и уставного отправления богослужения».
Историческая литургика изучает становление и развитие богослужебного Устава, формирование суточного, седмичного и годичного кругов, возникновение и изменение отдельных богослужебных чинов.
Литургическое богословие (в меньшей степени развитая часть Литургики) занимается анализом богословских идей, содержащихся в богослужебных текстах (песнопениях), рассматривает их генетическую связь с церковной догматикой, святоотеческим богословием и древней экзегетической традицией.
Литургические тексты могут рассматриваться как «источник боговедения и вспомогательное средство для построения богословской системы Православия».
Литургика в большей степени, чем любая другая богословская наука, имеет связи с другими отраслями богословского знания. Литургистам для серьезной научной работы необходимы глубокие знания в области Библеистики (как по Священному Писанию Ветхого, так и Нового Завета), Догматического богословия, истории Церкви (как Общецерковной истории, так и истории Русской Церкви), Патрологии, Нравственного богословия. Возможно, это обстоятельство придает дополнительную трудность дисциплине в целом, однако в то же время оно позволяет считать специалистов в области Литургики универсалами в теологическом образовании.
Продолжение здесь.
#Учком_дисциплины
Теме преподавания в семинариях основновополагающих дисциплин посвящена серия публикаций на сайте uchkom.info. Продолжаем обсуждение проблем изучения Литургики в духовных школах.
Неблагополучная ситуация с ее освоением не нова — та же проблема была и в первой половине ХIX столетия: преподаватели и в ту пору свидетельствовали, что есть разрыв между практической литургикой и тем, что проходят на занятиях.
Но в настоящее время все же непонятно: если семинаристы участвуют в богослужениях во время обучения, если есть практика, есть послушания и общая включенность в литургическую жизнь, почему литургика усваивается плохо?
Может быть, это связано с тем, что, скажем так, комбинаторика и системность Типикона очень сильно расходятся с практикой его реализации — по сути дела, каждый человек сам должен будет ориентироваться на какую-то местную епархиальную или приходскую традицию.
Генеральный подход видится в переформатировании программы так, чтобы показывать формирование богослужения в истории, чтобы студент, выпускник видел логику развития.
Соответствующий проект программы сейчас в Московской духовной академии разработан доктором восточных церковных наук, профессором кафедры церковно-практических дисциплин Московской духовной академии Алексеем Мстиславовичем Пентковским. В Сретенской академии происходит переосмысление преподавания литургических дисциплин, на курсах повышения квалификации преподаватели эту тему очень живо обсуждают. Все понимают, что здесь есть необходимость серьезных изменений.
Неудовлетворительное состояние преподавания Литургики на бакалавриате, следствием которого являются неудовлетворительные ответы по предмету на итоговом экзамене бакалавриата и на вступительных экзаменах магистратуры в Московской духовной академии, неоднократно обсуждалось в профессиональных кругах.
В 2015-2016 гг. принято решение о проведении корректировки существующей программы преподавания на основе разработанной ранее модульной концепции, а также в связи с необходимостью внесения изменений в содержательную часть программы в соответствии с действующими нормативными документами Священного Синода, Архиерейских соборов и Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, содержащими богослужебные нормы.
В ходе данной работы учитывалось, что выпускник бакалавриата должен знать правила совершения богослужения, богослужебные тексты и их содержание, значение богослужения и его символическую интерпретацию. Кроме того, он должен уметь организовывать совершение богослужения и совершать богослужение, объяснять содержание богослужебных текстов, богословское и символическое значение богослужения, правила его совершения, а также использовать знания о содержании богослужебных текстов и значении богослужения при его совершении.
Приглашаем вас ознакомиться с содержанием тематических разделов программы курса по Литургике.
#Учком_дисциплины
Неблагополучная ситуация с ее освоением не нова — та же проблема была и в первой половине ХIX столетия: преподаватели и в ту пору свидетельствовали, что есть разрыв между практической литургикой и тем, что проходят на занятиях.
Но в настоящее время все же непонятно: если семинаристы участвуют в богослужениях во время обучения, если есть практика, есть послушания и общая включенность в литургическую жизнь, почему литургика усваивается плохо?
Может быть, это связано с тем, что, скажем так, комбинаторика и системность Типикона очень сильно расходятся с практикой его реализации — по сути дела, каждый человек сам должен будет ориентироваться на какую-то местную епархиальную или приходскую традицию.
Генеральный подход видится в переформатировании программы так, чтобы показывать формирование богослужения в истории, чтобы студент, выпускник видел логику развития.
Соответствующий проект программы сейчас в Московской духовной академии разработан доктором восточных церковных наук, профессором кафедры церковно-практических дисциплин Московской духовной академии Алексеем Мстиславовичем Пентковским. В Сретенской академии происходит переосмысление преподавания литургических дисциплин, на курсах повышения квалификации преподаватели эту тему очень живо обсуждают. Все понимают, что здесь есть необходимость серьезных изменений.
Неудовлетворительное состояние преподавания Литургики на бакалавриате, следствием которого являются неудовлетворительные ответы по предмету на итоговом экзамене бакалавриата и на вступительных экзаменах магистратуры в Московской духовной академии, неоднократно обсуждалось в профессиональных кругах.
В 2015-2016 гг. принято решение о проведении корректировки существующей программы преподавания на основе разработанной ранее модульной концепции, а также в связи с необходимостью внесения изменений в содержательную часть программы в соответствии с действующими нормативными документами Священного Синода, Архиерейских соборов и Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, содержащими богослужебные нормы.
В ходе данной работы учитывалось, что выпускник бакалавриата должен знать правила совершения богослужения, богослужебные тексты и их содержание, значение богослужения и его символическую интерпретацию. Кроме того, он должен уметь организовывать совершение богослужения и совершать богослужение, объяснять содержание богослужебных текстов, богословское и символическое значение богослужения, правила его совершения, а также использовать знания о содержании богослужебных текстов и значении богослужения при его совершении.
Приглашаем вас ознакомиться с содержанием тематических разделов программы курса по Литургике.
#Учком_дисциплины
Telegram
Учебный комитет Русской Православной Церкви
«Особенно неблагополучная ситуация складывается с освоением литургики. Все же непонятно: если семинаристы участвуют в богослужениях во время обучения, если есть практика, есть послушания и общая включенность в литургическую жизнь, почему литургика усваивается…
Активное взаимодействие между психологией и практикой церковного душепопечения формирует определенную информационную повестку. Нередки споры, проходят апробацию разные формы сотрудничества психологов и пастырей. Крайне важно, чтобы диалог проходил на должном профессиональном уровне. Для этого необходимо знать предмет обсуждения и быть знакомым с актуальными источниками по теме. Для тех, кому интересна данная область знания, @uchkominfo предлагает субботний обзор по теме "Психология и пастырство".
Дискуссия «Не является ли психология «троянским конём» внутри Церкви» собрала мнения священнослужителей по данному вопросу, среди них — митрополит Псковский и Порховский Тихон, протоиерей Лев Махно, протоиерей Константин Островский, протоиерей Николай Важнов, протоиерей Максим Козлов. На сайте "Пастырь" можно оставить свой комментарий.
Игумен Петр (Мещеринов) и протоиерей Андрей Лоргус провели в начале ноября в Москве диспут «Христианская жизнь: аскеза или психотерапия? Страдания или комфорт?». Запись доступна по ссылке.
Научный руководитель факультета психологии Российского православного университета св.Иоанна Богослова, доктор психологических наук, профессор Борис Сергеевич Братусь сделал доклад «Чёрные мыши грядущего». Текстовая версия выступления опубликована в «Психологической газете».
Видео доклада по этой ссылке.
Да и нет психологии в жизни христианина — размышления доктора богословия, заслуженного профессора Московской духовной академии Алексея Ильича Осипова. Поднимаются вопросы о том, есть ли место психологии в жизни христианина, к кому идти: священнику или психологу, в чём разница между психотерапевтом и духовником.
В настоящее время идет процесс формирования сообщества преподавателей психологии духовных школ. В октябре этого года Учебный комитет Русской Православной Церкви организовал в Нижегородской духовной семинарии курсы повышения квалификации преподавателей философии и психологии. Зачем же священнику психология?
#Учком_дисциплины
Дискуссия «Не является ли психология «троянским конём» внутри Церкви» собрала мнения священнослужителей по данному вопросу, среди них — митрополит Псковский и Порховский Тихон, протоиерей Лев Махно, протоиерей Константин Островский, протоиерей Николай Важнов, протоиерей Максим Козлов. На сайте "Пастырь" можно оставить свой комментарий.
Игумен Петр (Мещеринов) и протоиерей Андрей Лоргус провели в начале ноября в Москве диспут «Христианская жизнь: аскеза или психотерапия? Страдания или комфорт?». Запись доступна по ссылке.
Научный руководитель факультета психологии Российского православного университета св.Иоанна Богослова, доктор психологических наук, профессор Борис Сергеевич Братусь сделал доклад «Чёрные мыши грядущего». Текстовая версия выступления опубликована в «Психологической газете».
Видео доклада по этой ссылке.
Да и нет психологии в жизни христианина — размышления доктора богословия, заслуженного профессора Московской духовной академии Алексея Ильича Осипова. Поднимаются вопросы о том, есть ли место психологии в жизни христианина, к кому идти: священнику или психологу, в чём разница между психотерапевтом и духовником.
В настоящее время идет процесс формирования сообщества преподавателей психологии духовных школ. В октябре этого года Учебный комитет Русской Православной Церкви организовал в Нижегородской духовной семинарии курсы повышения квалификации преподавателей философии и психологии. Зачем же священнику психология?
#Учком_дисциплины
Пастырь
Пастырь — Не является ли психология<span> </span><span>«</span>троянским конем» внутри Церкви?
Не сомневаюсь, что психолог, который живет осмысленной христианской жизнью, основываясь на Писании и Предании, может с помощью знаний психологии помочь христианину. Но, анализируя публикации известных православных психологов, можно отметить, что в своих размышлениях…
Есть ли такая дисциплина в программе духовных школ, которая бы обосновала сущность и основы веры в Бога? Причем делала бы это на основании разума, а не чувств? Предмет, помогающий человеку рационально постичь веру, появился в середине XIX века.
Термин «Основное богословие» как название самостоятельной богословской дисциплины появляется в отечественной богословской науке в середине XIX века и является переводом немецкого Fundamental-theologie.
Новой академической дисциплине отводился круг вопросов, касающийся основ веры и фундирования теологии. В то время допускалось взаимозаменяемое использование двух терминов: «основное богословие» и «апологетика».
Сама логика разумного обоснования христианской веры привела к исторически сложившейся структуре Основного богословия. В настоящее время предмет состоит из четырех разделов, которые также называют «трактатами»: «Религия», «Откровение» и «Церковь», «Вера и разум» (или «Теологическое учение о познании»).
Ответственность за веру возможна благодаря разуму, который открывает пространство для веры. Разум глубоко погружается в спасительную тайну, которую, конечно же, не может постичь до конца. Он имеет границы, однако может, ведомый верой, расти и прибавляться. Данный подход не имеет ничего общего с рационализмом, который пытается все построить из самого себя. Речь здесь идет о понимаемом и уразумеваемом восприятии веры и процессе открытия правды. Без разума вера была бы слепой и пустой, поддерживающейся извне актом принуждения, отмечает заведующий кафедрой богословия Санкт-Петербургской духовной академии, кандидат богословия священник Димитрий Лушников.
Разумная вера или понимание веры — это не только следование правилам рациональности, но попытка дать отчет о вере как о гносеологическом и, одновременно, разумно ответственном процессе.
Христианская вера разумна не только в том смысле, что она способна стать разумно ответственной. Она имеет эту разумность в самой себе, так как соприкасается с Самим Сущим Разумом. Фундаментально-теологическая ответственность веры была бы только некой инструментальной подпоркой извне, если бы не принимала этого во внимание.
Таким образом, можно утверждать, что Основное богословие «внутренне устремлено к дискурсивному самонаблюдению веры, оно желает осмыслять то, во что мы верим и что есть собственный мыслительный проект веры, и, тем самым, в субъективном и объективном отношении она имеет христианскую веру в качестве предпосылки, фундамента, предмета и цели. Поэтому она одновременно — участник и богословское сопровождение христианской веры».
Что мы знаем об Основном богословии — приглашаем к прочтению первой части обширного обзора отца Димитрия Лушникова, подготовленного специально для сайта uchkom.info на материалах недавно вышедшего учебника по указанной дисциплине (Лушников Д., свящ. Основное богословие: учебник бакалавра теологии. М.: Общецерковная аспирантура и докторантура им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, Издательский дом «Познание», 2021. 408 с.).
#Учком_дисциплины
Термин «Основное богословие» как название самостоятельной богословской дисциплины появляется в отечественной богословской науке в середине XIX века и является переводом немецкого Fundamental-theologie.
Новой академической дисциплине отводился круг вопросов, касающийся основ веры и фундирования теологии. В то время допускалось взаимозаменяемое использование двух терминов: «основное богословие» и «апологетика».
Сама логика разумного обоснования христианской веры привела к исторически сложившейся структуре Основного богословия. В настоящее время предмет состоит из четырех разделов, которые также называют «трактатами»: «Религия», «Откровение» и «Церковь», «Вера и разум» (или «Теологическое учение о познании»).
Ответственность за веру возможна благодаря разуму, который открывает пространство для веры. Разум глубоко погружается в спасительную тайну, которую, конечно же, не может постичь до конца. Он имеет границы, однако может, ведомый верой, расти и прибавляться. Данный подход не имеет ничего общего с рационализмом, который пытается все построить из самого себя. Речь здесь идет о понимаемом и уразумеваемом восприятии веры и процессе открытия правды. Без разума вера была бы слепой и пустой, поддерживающейся извне актом принуждения, отмечает заведующий кафедрой богословия Санкт-Петербургской духовной академии, кандидат богословия священник Димитрий Лушников.
Разумная вера или понимание веры — это не только следование правилам рациональности, но попытка дать отчет о вере как о гносеологическом и, одновременно, разумно ответственном процессе.
Христианская вера разумна не только в том смысле, что она способна стать разумно ответственной. Она имеет эту разумность в самой себе, так как соприкасается с Самим Сущим Разумом. Фундаментально-теологическая ответственность веры была бы только некой инструментальной подпоркой извне, если бы не принимала этого во внимание.
Таким образом, можно утверждать, что Основное богословие «внутренне устремлено к дискурсивному самонаблюдению веры, оно желает осмыслять то, во что мы верим и что есть собственный мыслительный проект веры, и, тем самым, в субъективном и объективном отношении она имеет христианскую веру в качестве предпосылки, фундамента, предмета и цели. Поэтому она одновременно — участник и богословское сопровождение христианской веры».
Что мы знаем об Основном богословии — приглашаем к прочтению первой части обширного обзора отца Димитрия Лушникова, подготовленного специально для сайта uchkom.info на материалах недавно вышедшего учебника по указанной дисциплине (Лушников Д., свящ. Основное богословие: учебник бакалавра теологии. М.: Общецерковная аспирантура и докторантура им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, Издательский дом «Познание», 2021. 408 с.).
#Учком_дисциплины
Учебный комитет Русской Православной Церкви
Учебный комитет Русской Православной Церкви инициировал серию публикаций преподавателей духовных школ о фундаментальных дисциплинах учебных программ бакалавриата и магистратуры семинарий. Давайте узнаем, кто из нас какие дисциплины больше всего любил.
Результаты нашего опроса о популярности предметов в семинариях. Вы уже проголосовали?
#Учком_дисциплины
#Учком_дисциплины
По сути, все богословие Церкви есть ни что иное, как осмысление того Откровения, которое зафиксировано в Священном Писании. По этой причине его изучение является ядром учебного процесса высшей духовной школы. На уровне бакалавриата наряду с Четвероевангелием цикл экзегетических дисциплин открывает курс по изучению Пятикнижия Моисеева.
В осмыслении первых пяти книг Ветхозаветного канона существовало два направления.
С одной стороны, это изучение Писания преимущественно ради практических целей, а именно - разработка принципов и методов его актуализации для нужд современной экзегету общины, примеры чего мы видим в древний период существования библейской науки.
С другой стороны, это сугубо научный анализ, направленный на реконструкцию текста предполагаемого оригинала, изучение его языка, литературной организации, той исторической действительности, на фоне которой протекали события библейской истории, а также попытки объяснить то, как именно эти события могли состояться.
Если в святоотеческой экзегезе эти два направления зачастую тесно соседствуют, то в некоторых школах западной библеистики критический анализ выходит на первый план, в своих крайних проявлениях игнорируя опыт предшествующей традиции христианского толкования.
Работа с текстом замыкается на себе самой, а ее результаты остаются прерогативой небольшого круга специалистов.
Что касается отечественной библейской науки, то здесь мы видим попытку вернуться к принципам святоотеческой экзегетики: совместить в своей работе с библейским текстом достижения современной науки, ее методологию, сохранив при этом верность святоотеческой традиции. На практике это выливалось в полемику ученых с мнениями радикально настроенных по отношению к церковному преданию западных исследователей относительно авторства, времени написания и единства Пятикнижия, исторической достоверности описываемых в нем событий, а также разбором мнений отцов Церкви и христианских авторов относительно того или иного места священного текста.
Преподавание Пятикнижия Моисеева в духовных школах стремится следовать тем принципам, которые были выработаны отечественной библейской наукой. Однако, при этом зачастую игнорируется важный компонент, который присутствует в святоотеческой традиции экзегезы. Уделяя внимание вопросам авторства Пятикнижия, времени его написания, его особенностям как литературного произведения, а также традиции его толкования древними христианскими авторами, мы забываем сообщать слушателям навыки его применения на практике.
Доцент кафедры филологии, доцент кафедры библеистики Московской духовной академии священник Димитрий Барицкий об истории и актуальности преподавания в семинариях Пятикнижия Моисеева.
Мы продолжаем знакомить вас с основными учебными программами учебного плана духовных семинарий. Читайте серию на сайте uchkom.info
#Учком_дисциплины
В осмыслении первых пяти книг Ветхозаветного канона существовало два направления.
С одной стороны, это изучение Писания преимущественно ради практических целей, а именно - разработка принципов и методов его актуализации для нужд современной экзегету общины, примеры чего мы видим в древний период существования библейской науки.
С другой стороны, это сугубо научный анализ, направленный на реконструкцию текста предполагаемого оригинала, изучение его языка, литературной организации, той исторической действительности, на фоне которой протекали события библейской истории, а также попытки объяснить то, как именно эти события могли состояться.
Если в святоотеческой экзегезе эти два направления зачастую тесно соседствуют, то в некоторых школах западной библеистики критический анализ выходит на первый план, в своих крайних проявлениях игнорируя опыт предшествующей традиции христианского толкования.
Работа с текстом замыкается на себе самой, а ее результаты остаются прерогативой небольшого круга специалистов.
Что касается отечественной библейской науки, то здесь мы видим попытку вернуться к принципам святоотеческой экзегетики: совместить в своей работе с библейским текстом достижения современной науки, ее методологию, сохранив при этом верность святоотеческой традиции. На практике это выливалось в полемику ученых с мнениями радикально настроенных по отношению к церковному преданию западных исследователей относительно авторства, времени написания и единства Пятикнижия, исторической достоверности описываемых в нем событий, а также разбором мнений отцов Церкви и христианских авторов относительно того или иного места священного текста.
Преподавание Пятикнижия Моисеева в духовных школах стремится следовать тем принципам, которые были выработаны отечественной библейской наукой. Однако, при этом зачастую игнорируется важный компонент, который присутствует в святоотеческой традиции экзегезы. Уделяя внимание вопросам авторства Пятикнижия, времени его написания, его особенностям как литературного произведения, а также традиции его толкования древними христианскими авторами, мы забываем сообщать слушателям навыки его применения на практике.
Доцент кафедры филологии, доцент кафедры библеистики Московской духовной академии священник Димитрий Барицкий об истории и актуальности преподавания в семинариях Пятикнижия Моисеева.
Мы продолжаем знакомить вас с основными учебными программами учебного плана духовных семинарий. Читайте серию на сайте uchkom.info
#Учком_дисциплины
Пастырство в современном мире одна из самых актуальных проблем в церковной жизни. Хотя цель церковного пастыря всегда остается неизменной – вести свою паству ко спасению, современное пастырское служение обладает рядом осложняющих его особенностей. Прежде всего это окончательное разрушение форм традиционного христианского быта, разрыв в традиции, повсеместное отступление от норм христианской морали, и более всего – приводящее к деструктивным изменениям в сознании и межличностном общении агрессивное вторжение «цифровой цивилизации» во внутренний мир человека.
Именно об этой опасности предупреждал еще в середине ХХ века русский пасторолог архимандрит Константин (Зайцев): «в ближайшей будущей реальной перспективе, не о гонениях может идти речь, а о гнете более тонком, но и более опасном: о втягивании каждого в такую общественную среду, организованную или даже не организованную, принадлежность к которой духовно (а иногда и фактически) несовместима с подлинной принадлежностью к Православной Церкви».
Это не только ставит перед пастырем ряд новых «современных» задач, но и понуждает его как к сохранению лучших черт русского пастырства, так и к сознательной реализации необходимо полученных им вместе с благодатью священства даров святости.
Слово пастырь – древнееврейское רועה, греческое ποιμήν – по своему прямому смыслу означает пастух, однако Церковь традиционно вкладывает в него несравненно более высокий смысл. Этот смысл связывается, прежде всего, с тем, что Спаситель в притче о Пастыре Добром сперва Сам усваивает это имя Себе (Ин. 10:11), а затем, поручая апостолу Петру пасти Своих овец, передает тем самым в его лице пастырство апостолам как продолжателям Своего дела на земле (Ин. 21:15–17).
Поскольку пастырство, таким образом, есть богоучрежденный институт Церкви, постольку в Церкви необходимо существует и Пастырское богословие.
В этом широком смысле можно говорить, например, о библейском богословии пастырства, раскрывающем для нас учение о пастырстве, содержащееся в Священном Писании, или о пастырском богословии святых отцов. В то же время, как раздел богословской науки Пастырское богословие появляется довольно поздно и до сих пор вызывает дискуссии о своей структуре и содержании, однако в конечном счете, поскольку пастырь в хиротонии получает особые благодатные дары, затрагивающие его отношения с Богом, его положение в Церкви, его внутреннюю жизнь, постольку эти три горизонта, в том или ином виде, должны присутствовать в любом очерке Пастырского богословия.
На чем Пастырское богословие может основывать свои, свойственные именно ему богословские выводы, – иными словами, каковы его собственные источники?
Декан Богословского факультета ПСТГУ, доктор богословия, кандидат теологии протоиерей Павел Хондзинский считает, что курсы Пастырского богословия, как правило, затрагивают эту тему лишь вскользь, в общем виде указывая, что Пастырское богословие опирается на Писание, труды святых отцов и каноны Церкви.
Ближе всех к содержательному выводу по интересующей нас проблеме подходил в своих лекциях по Пастырскому богословию митрополит Вениамин (Федченков), который называл в качестве важнейших источников Пастырского богословия святоотеческие трактаты по вопросам пастырства. Их главная особенность, считал он, заключается в том, что любые догматические, литургические, нравственные вопросы обсуждаются в них с точки зрения личности пастыря.
Специфической особенностью источников Пастырского богословия должен быть заключенный в них, в том или ином виде, пастырский опыт, то есть опыт благодатного пастырского служения как жизни во Христе. Изучение этого опыта в широком смысле слова и составляет предмет Пастырского богословия.
Об истории появления дисциплины, источниках и развитии курса в современной системе духовного образования - в новой статье на сайте Учебного комитета Русской Православной Церкви.
#Учком_дисциплины
Именно об этой опасности предупреждал еще в середине ХХ века русский пасторолог архимандрит Константин (Зайцев): «в ближайшей будущей реальной перспективе, не о гонениях может идти речь, а о гнете более тонком, но и более опасном: о втягивании каждого в такую общественную среду, организованную или даже не организованную, принадлежность к которой духовно (а иногда и фактически) несовместима с подлинной принадлежностью к Православной Церкви».
Это не только ставит перед пастырем ряд новых «современных» задач, но и понуждает его как к сохранению лучших черт русского пастырства, так и к сознательной реализации необходимо полученных им вместе с благодатью священства даров святости.
Слово пастырь – древнееврейское רועה, греческое ποιμήν – по своему прямому смыслу означает пастух, однако Церковь традиционно вкладывает в него несравненно более высокий смысл. Этот смысл связывается, прежде всего, с тем, что Спаситель в притче о Пастыре Добром сперва Сам усваивает это имя Себе (Ин. 10:11), а затем, поручая апостолу Петру пасти Своих овец, передает тем самым в его лице пастырство апостолам как продолжателям Своего дела на земле (Ин. 21:15–17).
Поскольку пастырство, таким образом, есть богоучрежденный институт Церкви, постольку в Церкви необходимо существует и Пастырское богословие.
В этом широком смысле можно говорить, например, о библейском богословии пастырства, раскрывающем для нас учение о пастырстве, содержащееся в Священном Писании, или о пастырском богословии святых отцов. В то же время, как раздел богословской науки Пастырское богословие появляется довольно поздно и до сих пор вызывает дискуссии о своей структуре и содержании, однако в конечном счете, поскольку пастырь в хиротонии получает особые благодатные дары, затрагивающие его отношения с Богом, его положение в Церкви, его внутреннюю жизнь, постольку эти три горизонта, в том или ином виде, должны присутствовать в любом очерке Пастырского богословия.
На чем Пастырское богословие может основывать свои, свойственные именно ему богословские выводы, – иными словами, каковы его собственные источники?
Декан Богословского факультета ПСТГУ, доктор богословия, кандидат теологии протоиерей Павел Хондзинский считает, что курсы Пастырского богословия, как правило, затрагивают эту тему лишь вскользь, в общем виде указывая, что Пастырское богословие опирается на Писание, труды святых отцов и каноны Церкви.
Ближе всех к содержательному выводу по интересующей нас проблеме подходил в своих лекциях по Пастырскому богословию митрополит Вениамин (Федченков), который называл в качестве важнейших источников Пастырского богословия святоотеческие трактаты по вопросам пастырства. Их главная особенность, считал он, заключается в том, что любые догматические, литургические, нравственные вопросы обсуждаются в них с точки зрения личности пастыря.
Специфической особенностью источников Пастырского богословия должен быть заключенный в них, в том или ином виде, пастырский опыт, то есть опыт благодатного пастырского служения как жизни во Христе. Изучение этого опыта в широком смысле слова и составляет предмет Пастырского богословия.
Об истории появления дисциплины, источниках и развитии курса в современной системе духовного образования - в новой статье на сайте Учебного комитета Русской Православной Церкви.
#Учком_дисциплины
Сравнительное богословие – отрасль богословской науки, а также учебная дисциплина, изучающая истины православной веры в сравнении с догматическими, каноническими и церковно-практическими отличиями, которые имеются в инославных конфессиях.
За историю своего существования дисциплина неоднократно меняла свое название. Она именовалось:
• опровергающим,
• полемическим (обличительным)
• отрицательным (лат. theologia elenchtica, controversa, antitetica)
– богословием.
При этом в контексте православной богословской науки в целом неизменной оставалась главная задача дисциплины — «критическое обозрение отступлений… в вероучении и нравоучении современных нам инославных христианских обществ». Подобные формулировки встречается практически во всех отечественных учебных пособиях по Сравнительному богословию и в настоящее время.
Сравнительное богословие не изучает:
• религии и религиозные течения, не имеющие отношения к христианству (например, иудаизм, ислам или язычество), которые являются предметом религиоведения;
• древние ереси, такие, как гностицизм, савеллианство, арианство и многие иные, в том числе и сохранившиеся до настоящих дней древневосточные неправославные исповедания (например, несторианство, монофизитство), а также концепции отдельных богословов или религиозных деятелей древности, — представляют собой предмет исследования догматического богословия, патрологии и истории древней Церкви;
• христианские течения (например, баптисты, адвентисты, пятидесятники и др.), возникшие в результате отделения от основных направлений протестантизма, изучаются в рамках дисциплины Новые религиозные движения (Сектоведение).
Потребность в критическом осмыслении богословских воззрений инославных христиан возникла еще в эпоху Древней Церкви, когда в раннехристианской среде стали происходить разделения и появляться разногласия по догматическим, каноническим и нравоучительным вопросам.
В работе богословской мысли во времена ранней Церкви, и, тем более, в ходе становления кафолического учения в эпоху Вселенских Соборов использовались элементы того, что сейчас называется Сравнительным богословием.
Наиболее ясно мысль о подлинных причинах такого исследования выразил свт. Григорий Богослов: «Мы добиваемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас». Стремление к возвращению отпавших в лоно Церкви лежит в основе православной критики инославных учений, поэтому Сравнительное богословие как научная и учебная дисциплина не сводится исключительно к критике, но также занимается поиском путей их воссоединения с Матерью-Церковью.
На сайте Учебного комитета вышла статья доцента Московской духовной академии кандидата богословия священника Антония Борисова об истории и современном развитии Сравнительного богословия. Как дисциплина формировалась в Католической Церкви, когда она начала складываться в духовных школах Православной Церкви, кто стоял у ее истоков?
Исследование заблуждений инославных христиан осуществляется в Православной Церкви не из соображений чистого научного интереса или обыденного любопытства. Стремление к возвращению отпавших в лоно Церкви лежит в основе православной критики инославных учений, поэтому Сравнительное богословие как научная и учебная дисциплина не сводится исключительно к критике, но занимается поиском путей их воссоединения с Матерью-Церковью.
#Учком_дисциплины
За историю своего существования дисциплина неоднократно меняла свое название. Она именовалось:
• опровергающим,
• полемическим (обличительным)
• отрицательным (лат. theologia elenchtica, controversa, antitetica)
– богословием.
При этом в контексте православной богословской науки в целом неизменной оставалась главная задача дисциплины — «критическое обозрение отступлений… в вероучении и нравоучении современных нам инославных христианских обществ». Подобные формулировки встречается практически во всех отечественных учебных пособиях по Сравнительному богословию и в настоящее время.
Сравнительное богословие не изучает:
• религии и религиозные течения, не имеющие отношения к христианству (например, иудаизм, ислам или язычество), которые являются предметом религиоведения;
• древние ереси, такие, как гностицизм, савеллианство, арианство и многие иные, в том числе и сохранившиеся до настоящих дней древневосточные неправославные исповедания (например, несторианство, монофизитство), а также концепции отдельных богословов или религиозных деятелей древности, — представляют собой предмет исследования догматического богословия, патрологии и истории древней Церкви;
• христианские течения (например, баптисты, адвентисты, пятидесятники и др.), возникшие в результате отделения от основных направлений протестантизма, изучаются в рамках дисциплины Новые религиозные движения (Сектоведение).
Потребность в критическом осмыслении богословских воззрений инославных христиан возникла еще в эпоху Древней Церкви, когда в раннехристианской среде стали происходить разделения и появляться разногласия по догматическим, каноническим и нравоучительным вопросам.
В работе богословской мысли во времена ранней Церкви, и, тем более, в ходе становления кафолического учения в эпоху Вселенских Соборов использовались элементы того, что сейчас называется Сравнительным богословием.
Наиболее ясно мысль о подлинных причинах такого исследования выразил свт. Григорий Богослов: «Мы добиваемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас». Стремление к возвращению отпавших в лоно Церкви лежит в основе православной критики инославных учений, поэтому Сравнительное богословие как научная и учебная дисциплина не сводится исключительно к критике, но также занимается поиском путей их воссоединения с Матерью-Церковью.
На сайте Учебного комитета вышла статья доцента Московской духовной академии кандидата богословия священника Антония Борисова об истории и современном развитии Сравнительного богословия. Как дисциплина формировалась в Католической Церкви, когда она начала складываться в духовных школах Православной Церкви, кто стоял у ее истоков?
Исследование заблуждений инославных христиан осуществляется в Православной Церкви не из соображений чистого научного интереса или обыденного любопытства. Стремление к возвращению отпавших в лоно Церкви лежит в основе православной критики инославных учений, поэтому Сравнительное богословие как научная и учебная дисциплина не сводится исключительно к критике, но занимается поиском путей их воссоединения с Матерью-Церковью.
#Учком_дисциплины
Необходимость Апологетики как особой дисциплины объясняется постоянными критическими нападками на христианство со стороны неверующих философов, ученых и представителей других религиозных течений. Эта задача должна осуществляется силами только разума, поскольку критики христианства со стороны науки и философии доверяют только разуму.
Метод Апологетики кардинально отличается от метода богословских дисциплин, в которых аргументация осуществляется на основании веры в истинность Священного Писания и Священного Предания. Исходя из опоры на разум, апологетика показывает, что между наукой и философией, с одной стороны, и христианством – с другой, нет никакого противоречия, поскольку науки стремятся к познанию истины, а христианство тоже говорит об Истине.
Естественные науки, особенно физика, химия и биология доказали свою истинность многочисленными экспериментами и изобретениями. В них не сомневается сейчас ни один разумный человек. Поэтому апологетическая деятельность – доказательство отсутствия противоречия между наукой и христианством, в современном мире важна как никогда.
Из самого определения Апологетики следует и ее метод. Устанавливая единство христианского и научного мировоззрения, Апологетика должна одновременно использовать и метод богословский, который характерен для религиозного мировоззрения, принимающий свои основные положения на веру, и метод научный, который обязывает ничего не принимать на веру, но все доказывать при помощи разумных аргументов, опираясь при этом на объективные факты и наблюдения. При первом взгляде эти два метода, вера и разум, кажутся взаимно исключающими друг друга.
Отстаивая свою позицию, атеисты утверждают, что наука не нуждается в религии. Всё можно объяснить только при помощи разума и наблюдений. Часто при этом вспоминают знаменитую «бритва Оккама»: «не надо придумывать сущностей сверх необходимого». Бог и сверхчувственный мир, по их мнению, это и есть излишняя сущность.
Отвечая не этот аргумент, мы тоже соглашаемся в справедливости "бритвы Оккама". Однако следует заметить, что даже в науке некоторые сущности поначалу кажутся излишними, а потом ученые приходят к выводу о необходимости введения этих сущностей. Так же и в Апологетике: гипотеза Бога и души человека позволяют объяснить многие явления, которые материалистическая наука не только не может объяснить, но, более того, начинает сама себе противоречить. Так что существование Бога и души являются вполне научным предположением.
Для того чтобы защищать христианство перед лицом нерелигиозных концепций или нехристианских религий, нужно знать сущность христианства как религии, а для этого нужно дать ответ на вопрос: что такое религия. Сложность возникает на самом первом этапе. Что означает слово религия? С самых древних времен существуют разные версии. Сегодня можно говорить о том, что слово "религия" оказывается древнее, чем культурное человечество, имевшее письменность. Это приводит нас к мысли, что и сама религия древнее, чем культурное человечество, древнее, чем письменность.
Попытки философов и религиоведов XX в. определить религию также не привели к полному согласию. Существуют сотни разных определений. Но все они сходятся в одном: религия есть сложный комплекс разных элементов.
Для атеиста вопрос о происхождении религии — вопрос не только теоретический, но имеет и важное прикладное значение. Если, как говорят атеисты, религия возникает на определенном этапе, то она так же может исчезнуть, и поэтому для борьбы с религией нужно знать причины её возникновения.
Что же на это отвечают верующие люди?
В новой статье на сайте Учкома заведующий кафедрой философии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, руководитель департамента культурологии Московского физико-технического института, доцент Московской духовной академии, Сретенской Духовной академии и ряда иных вузов Виктор Петрович Лега размышляет об Апологетике. Приглашаем к прочтению.
#Учком_дисциплины
Метод Апологетики кардинально отличается от метода богословских дисциплин, в которых аргументация осуществляется на основании веры в истинность Священного Писания и Священного Предания. Исходя из опоры на разум, апологетика показывает, что между наукой и философией, с одной стороны, и христианством – с другой, нет никакого противоречия, поскольку науки стремятся к познанию истины, а христианство тоже говорит об Истине.
Естественные науки, особенно физика, химия и биология доказали свою истинность многочисленными экспериментами и изобретениями. В них не сомневается сейчас ни один разумный человек. Поэтому апологетическая деятельность – доказательство отсутствия противоречия между наукой и христианством, в современном мире важна как никогда.
Из самого определения Апологетики следует и ее метод. Устанавливая единство христианского и научного мировоззрения, Апологетика должна одновременно использовать и метод богословский, который характерен для религиозного мировоззрения, принимающий свои основные положения на веру, и метод научный, который обязывает ничего не принимать на веру, но все доказывать при помощи разумных аргументов, опираясь при этом на объективные факты и наблюдения. При первом взгляде эти два метода, вера и разум, кажутся взаимно исключающими друг друга.
Отстаивая свою позицию, атеисты утверждают, что наука не нуждается в религии. Всё можно объяснить только при помощи разума и наблюдений. Часто при этом вспоминают знаменитую «бритва Оккама»: «не надо придумывать сущностей сверх необходимого». Бог и сверхчувственный мир, по их мнению, это и есть излишняя сущность.
Отвечая не этот аргумент, мы тоже соглашаемся в справедливости "бритвы Оккама". Однако следует заметить, что даже в науке некоторые сущности поначалу кажутся излишними, а потом ученые приходят к выводу о необходимости введения этих сущностей. Так же и в Апологетике: гипотеза Бога и души человека позволяют объяснить многие явления, которые материалистическая наука не только не может объяснить, но, более того, начинает сама себе противоречить. Так что существование Бога и души являются вполне научным предположением.
Для того чтобы защищать христианство перед лицом нерелигиозных концепций или нехристианских религий, нужно знать сущность христианства как религии, а для этого нужно дать ответ на вопрос: что такое религия. Сложность возникает на самом первом этапе. Что означает слово религия? С самых древних времен существуют разные версии. Сегодня можно говорить о том, что слово "религия" оказывается древнее, чем культурное человечество, имевшее письменность. Это приводит нас к мысли, что и сама религия древнее, чем культурное человечество, древнее, чем письменность.
Попытки философов и религиоведов XX в. определить религию также не привели к полному согласию. Существуют сотни разных определений. Но все они сходятся в одном: религия есть сложный комплекс разных элементов.
Для атеиста вопрос о происхождении религии — вопрос не только теоретический, но имеет и важное прикладное значение. Если, как говорят атеисты, религия возникает на определенном этапе, то она так же может исчезнуть, и поэтому для борьбы с религией нужно знать причины её возникновения.
Что же на это отвечают верующие люди?
В новой статье на сайте Учкома заведующий кафедрой философии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, руководитель департамента культурологии Московского физико-технического института, доцент Московской духовной академии, Сретенской Духовной академии и ряда иных вузов Виктор Петрович Лега размышляет об Апологетике. Приглашаем к прочтению.
#Учком_дисциплины