Alexis Lichine – часть 1
В феврале и марте этого года Россию покинуло много молодых и талантливых людей. Сейчас это называется «релокацией», а в прошлом веке в ходу был термин «иммиграция». Первая волна русской иммиграции, вторая, третья, четвёртая… То, что оказалось потерей для России, стало подарком для принявших их стран. Художники Шагал и Кандинский, инженеры Зворыкин и Сикорский, сооснователь Google Сергей Брин и многие-многие другие бывшие подданые Российской империи и граждане СССР вносили весомый вклад в самые разные области жизни где-то там, вдали от родины. Мир вина не оказался исключением. Самый известный пример – это, конечно, отец современного калифорнийского виноделия Андрей Челищев. Чуть менее нам известен Константин Франк, внесший огромный вклад в развитие виноградарства в штате Нью-Йорк. Почти совсем неизвестен у нас оказался Алексей Лищин – весьма яркая и разносторонняя личность – писатель, виноторговец, винодел, герой светских хроник, чьё имя в 1960-1980 гг знал каждый американец хоть как-то соприкасавшийся с вином. Он оказал заметное влияние не только на американскую винную отрасль, но и на французскую, его имя носит одно из классифицированных шато Бордо - Château Prieuré-Lichine. Ему посвящена отдельная статья в The Oxford Companion of Wine. И всё же год назад 86% читателей канала признались, что никогда не слышали об этом человеке. Считаю, нужно исправить это упущение.
Алексей родился в Москве 3 декабря 1913 года в семье Александра и Ирины Лищиных. Я так и не нашёл документов, где бы его фамилия была написана кириллицей и остаётся неясным, был ли он Лишин, Лешин, Лещин или Лищин, а потому далее буду писать его фамилию так, как её стали произносить американцы – Лищин (Lichine). Александр Лищин был человеком состоятельным, юрист по образованию, работал в банковском секторе. Про мать Ирину мы знаем лишь, что она была англоязычной, но англичанка или американка – доподлинно неизвестно. Алексей с раннего детства говорил на русском и английском, хотя, так до конца жизни и не смог избавиться от славянского акцента, впрочем, у него он был куда менее заметен, чем у Челищева. Семья владела особняком в Москве, несколькими загородными домами и роскошным красным автомобилем Panhard-Levassor. Уже в 1917 году Лищин-старший решает, что оставаться в России опасно и нужно уезжать, при этом двигаться на запад из-за всё ещё продолжающейся Первой мировой войны невозможно, поэтому сначала семья переезжает во Владивосток, оттуда в Токио, затем Сан-Франциско и, далее, в Нью-Йорк. Закрепиться в США семье не удаётся и через два года они переезжают в Париж. Здесь Александр покупает туристическое агентство, владеющее пятью автобусами, и занимается организацией туров по Парижу и окрестностям. Собственно, работа в агентстве отца становится первым опытом для свободно изъясняющегося к тому времени на русском, английском и французском языках подростка. Каждый день молодой Алексей катался на туристических автобусах с ручным мегафоном и проводил экскурсии. Именно здесь раскроются, а может быть сформируются его навыки свободного общения с людьми, которые позднее станут залогом успеха в бизнесе.
Довоенная Франция была весьма либеральна в отношении употребления алкоголя подростками, существовали даже инициативы по включению вина в рацион школьных обедов, так что пускай вас не удивляет, что молодой Лищин стал приобщаться к французскому вину так рано. В старшей школе он и трое одноклассников серьёзно увлекались игрой в бридж, собирались для этого по выходным и после последней раздачи всегда открывали бутылку-другую. «Начиналось всё с дешевых белых вин вроде Saint-Croix-du-Mont или Entre-Deux-Mers из Бордо. Но спустя некоторое время нас стали интересовать бутылки получше», - вспоминал Алексей в одном из поздних интервью. Уже к восемнадцати годам Лищин стал неплохо ориентироваться в вине. Причём увлёкся темой вина настолько, что ещё до окончания школы успел проехаться по некоторым винным регионам.
#AlexisLichine
На фото Александр и Ирина Лищины
В феврале и марте этого года Россию покинуло много молодых и талантливых людей. Сейчас это называется «релокацией», а в прошлом веке в ходу был термин «иммиграция». Первая волна русской иммиграции, вторая, третья, четвёртая… То, что оказалось потерей для России, стало подарком для принявших их стран. Художники Шагал и Кандинский, инженеры Зворыкин и Сикорский, сооснователь Google Сергей Брин и многие-многие другие бывшие подданые Российской империи и граждане СССР вносили весомый вклад в самые разные области жизни где-то там, вдали от родины. Мир вина не оказался исключением. Самый известный пример – это, конечно, отец современного калифорнийского виноделия Андрей Челищев. Чуть менее нам известен Константин Франк, внесший огромный вклад в развитие виноградарства в штате Нью-Йорк. Почти совсем неизвестен у нас оказался Алексей Лищин – весьма яркая и разносторонняя личность – писатель, виноторговец, винодел, герой светских хроник, чьё имя в 1960-1980 гг знал каждый американец хоть как-то соприкасавшийся с вином. Он оказал заметное влияние не только на американскую винную отрасль, но и на французскую, его имя носит одно из классифицированных шато Бордо - Château Prieuré-Lichine. Ему посвящена отдельная статья в The Oxford Companion of Wine. И всё же год назад 86% читателей канала признались, что никогда не слышали об этом человеке. Считаю, нужно исправить это упущение.
Алексей родился в Москве 3 декабря 1913 года в семье Александра и Ирины Лищиных. Я так и не нашёл документов, где бы его фамилия была написана кириллицей и остаётся неясным, был ли он Лишин, Лешин, Лещин или Лищин, а потому далее буду писать его фамилию так, как её стали произносить американцы – Лищин (Lichine). Александр Лищин был человеком состоятельным, юрист по образованию, работал в банковском секторе. Про мать Ирину мы знаем лишь, что она была англоязычной, но англичанка или американка – доподлинно неизвестно. Алексей с раннего детства говорил на русском и английском, хотя, так до конца жизни и не смог избавиться от славянского акцента, впрочем, у него он был куда менее заметен, чем у Челищева. Семья владела особняком в Москве, несколькими загородными домами и роскошным красным автомобилем Panhard-Levassor. Уже в 1917 году Лищин-старший решает, что оставаться в России опасно и нужно уезжать, при этом двигаться на запад из-за всё ещё продолжающейся Первой мировой войны невозможно, поэтому сначала семья переезжает во Владивосток, оттуда в Токио, затем Сан-Франциско и, далее, в Нью-Йорк. Закрепиться в США семье не удаётся и через два года они переезжают в Париж. Здесь Александр покупает туристическое агентство, владеющее пятью автобусами, и занимается организацией туров по Парижу и окрестностям. Собственно, работа в агентстве отца становится первым опытом для свободно изъясняющегося к тому времени на русском, английском и французском языках подростка. Каждый день молодой Алексей катался на туристических автобусах с ручным мегафоном и проводил экскурсии. Именно здесь раскроются, а может быть сформируются его навыки свободного общения с людьми, которые позднее станут залогом успеха в бизнесе.
Довоенная Франция была весьма либеральна в отношении употребления алкоголя подростками, существовали даже инициативы по включению вина в рацион школьных обедов, так что пускай вас не удивляет, что молодой Лищин стал приобщаться к французскому вину так рано. В старшей школе он и трое одноклассников серьёзно увлекались игрой в бридж, собирались для этого по выходным и после последней раздачи всегда открывали бутылку-другую. «Начиналось всё с дешевых белых вин вроде Saint-Croix-du-Mont или Entre-Deux-Mers из Бордо. Но спустя некоторое время нас стали интересовать бутылки получше», - вспоминал Алексей в одном из поздних интервью. Уже к восемнадцати годам Лищин стал неплохо ориентироваться в вине. Причём увлёкся темой вина настолько, что ещё до окончания школы успел проехаться по некоторым винным регионам.
#AlexisLichine
На фото Александр и Ирина Лищины
Алексей Лищин окончил школу в 1932 году, как раз в то время, когда Великая депрессия настигла Францию. Перспектив оставаться здесь было немного, а потому он решил перебраться в Америку, где острая фаза кризиса подходила к концу. Там он поступает в Университет Пенсильвании, но учёба не задаётся, и Алексей возвращается в Париж, где находит работу в «Herald Tribune», дочерней газете «The New York Times», выходившей на английском языке и распространявшейся за пределами США. Для «Herald Tribune» двадцатилетний Алексей начинает писать еженедельные колонки о вине. Подобная работа прокормить его, конечно же, не могла, поэтому главным источником доходов становится продажа рекламы в газете. Здесь раскрывается талант Лищина как продажника, ему это нравится, и он очень хорош в этом деле. Позднее, его умение «продать даже снег эскимосам» в своих воспоминаниях отмечали все, кто был с ним знаком.
Идея переехать в США не оставляла Алексея и как только стало понятно, что с отменой Сухого закона в 1933 году там открывается большой рынок для алкоголя, он вновь решается на переезд, на этот раз в Нью-Йорк. Первоначальным планом было организовать бизнес по импорту вина из Франции, но вскоре стало очевидно, что сделать это без существенных капитальных вложений невозможно. Чтобы остаться на плаву Лищин уходит в розничный бизнес. Сначала в «Cork & Bottle Liquor Store» рядом с Мэдисон Авеню, где он попытался организовать винный клуб и продажу вина по подписке. Там почти сразу обнаружилось, что доставке вина мешают архаичные законы, накладывающие ограничения на перемещение алкоголя между штатами и затея сошла на нет. Через год Алексей переходит в «Saccon, Speed and Jenney», где занимается продажей алкоголя ресторанам, отелям и розничным магазинам.
Когда мы говорим о продаже алкоголя в США в 1930-х, то следует иметь в виду крепкие спиртные напитки. Рынок вина не был хоть сколько-нибудь значим для американцев сразу после отмены Сухого закона. Легальными торговцами алкоголя становились бывшие бутлегеры и они продолжали делать то, что умели: продавать джин, виски и бурбон. В вине не разбирался ровным счётом никто: ни продавцы, ни потребители. Оглядываясь назад, как и в случае со Стивеном Спурье, удивляешься тому, как правильно в тот момент встали звёзды на небе. Алексей Лищин оказался правильным человеком в нужном месте и в нужное время. Молодой, полный энтузиазма, отлично владеющий английским и французским, обладающий знаниями о вине и имеющий кое-какие связи с винодельнями, талантливый продажник. Ну и ещё одно качество, выделявшее его из толпы – он был красив, а также любил и умел одеваться. Идеально сидящие, сшитые на заказ костюмы и сорочки, красивые галстуки и запонки – этакий французский шик, неизменно производили впечатление даже на искушенных жителей Нью-Йорка. «Он всегда выглядел безупречно. Словно крупье в казино Монте-Карло», - вспоминала одна из его знакомых. Именно ему суждено было стать «человеком, открывшим французское вино для американцев».
Повторюсь, идея импортировать и продавать французские вина в США в середине 1930-х только в для нас кажется новаторской, прогрессивной и очевидной, а для современников-американцев выглядела в лучшем случае блажью. Собственно, так и отнёсся старший брат Джек Аарон к идее младшего Сэма начать торговать вином. Братья владели успешным магазином «Sherry Wine and Spirits» на углу 62-ой улицы и Мэдисон Авеню, торговали дорогим крепким алкоголем, бизнес был стабилен. Тем не менее, Сэму хотелось перемен и в 1936 году Джек сдался. Младший Аарон хоть и желал торговать вином, но совершенно в нём не разбирался, а потому нанял Алексея Лищина в качестве закупщика. Коммерческий успех пришёл практически моментально. Буквально за год компания стала одним из лидеров люксового сегмента в Нью-Йорке и поглотила одного из своих конкурентов став «Sherry Lehman» - излюбленным поставщиком для богатых и знаменитых. Успех придал уверенности Алексею, и он решил, что следует двигаться дальше…
#AlexisLichine
(продолжение следует)
На фото молодой Алексей Лищин в Париже
Идея переехать в США не оставляла Алексея и как только стало понятно, что с отменой Сухого закона в 1933 году там открывается большой рынок для алкоголя, он вновь решается на переезд, на этот раз в Нью-Йорк. Первоначальным планом было организовать бизнес по импорту вина из Франции, но вскоре стало очевидно, что сделать это без существенных капитальных вложений невозможно. Чтобы остаться на плаву Лищин уходит в розничный бизнес. Сначала в «Cork & Bottle Liquor Store» рядом с Мэдисон Авеню, где он попытался организовать винный клуб и продажу вина по подписке. Там почти сразу обнаружилось, что доставке вина мешают архаичные законы, накладывающие ограничения на перемещение алкоголя между штатами и затея сошла на нет. Через год Алексей переходит в «Saccon, Speed and Jenney», где занимается продажей алкоголя ресторанам, отелям и розничным магазинам.
Когда мы говорим о продаже алкоголя в США в 1930-х, то следует иметь в виду крепкие спиртные напитки. Рынок вина не был хоть сколько-нибудь значим для американцев сразу после отмены Сухого закона. Легальными торговцами алкоголя становились бывшие бутлегеры и они продолжали делать то, что умели: продавать джин, виски и бурбон. В вине не разбирался ровным счётом никто: ни продавцы, ни потребители. Оглядываясь назад, как и в случае со Стивеном Спурье, удивляешься тому, как правильно в тот момент встали звёзды на небе. Алексей Лищин оказался правильным человеком в нужном месте и в нужное время. Молодой, полный энтузиазма, отлично владеющий английским и французским, обладающий знаниями о вине и имеющий кое-какие связи с винодельнями, талантливый продажник. Ну и ещё одно качество, выделявшее его из толпы – он был красив, а также любил и умел одеваться. Идеально сидящие, сшитые на заказ костюмы и сорочки, красивые галстуки и запонки – этакий французский шик, неизменно производили впечатление даже на искушенных жителей Нью-Йорка. «Он всегда выглядел безупречно. Словно крупье в казино Монте-Карло», - вспоминала одна из его знакомых. Именно ему суждено было стать «человеком, открывшим французское вино для американцев».
Повторюсь, идея импортировать и продавать французские вина в США в середине 1930-х только в для нас кажется новаторской, прогрессивной и очевидной, а для современников-американцев выглядела в лучшем случае блажью. Собственно, так и отнёсся старший брат Джек Аарон к идее младшего Сэма начать торговать вином. Братья владели успешным магазином «Sherry Wine and Spirits» на углу 62-ой улицы и Мэдисон Авеню, торговали дорогим крепким алкоголем, бизнес был стабилен. Тем не менее, Сэму хотелось перемен и в 1936 году Джек сдался. Младший Аарон хоть и желал торговать вином, но совершенно в нём не разбирался, а потому нанял Алексея Лищина в качестве закупщика. Коммерческий успех пришёл практически моментально. Буквально за год компания стала одним из лидеров люксового сегмента в Нью-Йорке и поглотила одного из своих конкурентов став «Sherry Lehman» - излюбленным поставщиком для богатых и знаменитых. Успех придал уверенности Алексею, и он решил, что следует двигаться дальше…
#AlexisLichine
(продолжение следует)
На фото молодой Алексей Лищин в Париже
Alexis Lichine – часть 2
Алексей Лищин казался парнем перспективным, но вряд ли бы удалось реализовать весь его потенциал, если бы не две судьбоносные встречи. Первой из них стало знакомство и сотрудничество с Фрэнком Шунмейкером, которое состоялась в 1937 году, Лищину было 24 года, а Шунмейкеру – 32 и личностью он был незаурядной. Родился и вырос в городке Спиерфиш в Южной Дакоте, где и сейчас живет чуть больше 12.000 человек, а тогда было и того меньше. В 1923 году поступает в Принстонский университет, но хватает его ровно на два года, после чего бросает учёбу и уезжает колесить по Европе. Ведёт там «богемный» образ жизни и когда через пару лет деньги совсем подходят к концу, садится и пишет книгу «По Европе на два доллара в день», которая мигом становится бестселлером в Штатах. Что называется, найди пять отличий с современными инстаблогерами. Книжка помогает поправить финансовое положение, он становится постоянным автором The New Yorker, а позднее выпускает ещё несколько туристических гидов, в том числе по Франции.
Во Франции Шунмейкер знакомится с Реймоном Бодуаном, редактором La Revue du Vin de France, влиятельнейшем и тогда и сейчас периодическом издании о вине. Пожалуй, в 1920-30-х влиятельность RVF была существенно выше, чем сегодня, тогда практически всё мировое производство премиальных вин сводилось к одной Франции, и ни в США, на в Великобритании не было ни одного специализированного винного издания подобного RVF. Дружба с Бодуаном открыла перед Шунмейкером двери всех виноделен страны, и он успевает глубоко погрузиться в этот мир, а потому на отмену американского Сухого закона в декабре 1933 года среагировал практически мгновенно. Возможность заработать была для него очевидна. В 1934 году Шунмейкер переезжает в Нью-Йорк.
Общей страстью Шунмейкера и Бодуана была Бургундия. Причём Бодуан через RVF в 1930-е годы активно продвигал идею о том, что «mis en bouteille à la propriété» - это очень круто, покупать и коллекционировать нужно только такие вина. Надеюсь, что скоро у меня дойдут руки написать серию материалов про возникновение и развитие апелласьонной системы во Франции и о том, как существовавшая в 1930-е годы структура винодельческого бизнеса влияла на её формирование, а потом как система апелласьонов стала влиять на эволюцию французского виноделия (тот ещё водевильный детектив с элементами драмы). Бургундии в рассказк будет уделено немало внимания, а поэтому сейчас слишком подробно останавливаться на том «как» и «почему» не стану. Отмечу лишь, что в те времена крупные негоциантские дома абсолютно доминировали в продажах бургундских вин. Конечно же доменам никто не запрещал производить вино и выпускать его под собственной этикеткой, но, вмешивалась экономика. Во-первых, если вы не продавали виноград негоцианту, то нужно было заморачиваться и инвестировать средства в покупку ферментационных емкостей и, на самом деле, это был не самый большой барьер, так как молодое вино можно было продать негоцианту дороже, чем виноград и инвестиции быстро окупались. Далее наступал второй момент: если хочешь пойти по пути продажи вина под собственной этикеткой, то это вино необходимо выдерживать в дубе по крайней мере полтора года, а то и дольше, а для этого нужны площади и всё те же бочки, которые стоят недёшево. Здесь не только вопрос инвестиций, но и заморозки оборотных средств – живые деньги ты сможешь получить в лучшем случае через полтора года, не раньше, чем отгрузишь вино покупателю. Дальше появляется новая проблема: необходимо купить оборудование для розлива и укупорки бутылки пробкой. Вопрос c помещениями более-менее решался путём кооперации группы виноделов, такие объединения, в общем, то появлялись. Оставалось решить проблему с поздним поступлением денег. Вот тут-то Шунмейкер увидел возможность заработать.
#AlexisLichine
Алексей Лищин казался парнем перспективным, но вряд ли бы удалось реализовать весь его потенциал, если бы не две судьбоносные встречи. Первой из них стало знакомство и сотрудничество с Фрэнком Шунмейкером, которое состоялась в 1937 году, Лищину было 24 года, а Шунмейкеру – 32 и личностью он был незаурядной. Родился и вырос в городке Спиерфиш в Южной Дакоте, где и сейчас живет чуть больше 12.000 человек, а тогда было и того меньше. В 1923 году поступает в Принстонский университет, но хватает его ровно на два года, после чего бросает учёбу и уезжает колесить по Европе. Ведёт там «богемный» образ жизни и когда через пару лет деньги совсем подходят к концу, садится и пишет книгу «По Европе на два доллара в день», которая мигом становится бестселлером в Штатах. Что называется, найди пять отличий с современными инстаблогерами. Книжка помогает поправить финансовое положение, он становится постоянным автором The New Yorker, а позднее выпускает ещё несколько туристических гидов, в том числе по Франции.
Во Франции Шунмейкер знакомится с Реймоном Бодуаном, редактором La Revue du Vin de France, влиятельнейшем и тогда и сейчас периодическом издании о вине. Пожалуй, в 1920-30-х влиятельность RVF была существенно выше, чем сегодня, тогда практически всё мировое производство премиальных вин сводилось к одной Франции, и ни в США, на в Великобритании не было ни одного специализированного винного издания подобного RVF. Дружба с Бодуаном открыла перед Шунмейкером двери всех виноделен страны, и он успевает глубоко погрузиться в этот мир, а потому на отмену американского Сухого закона в декабре 1933 года среагировал практически мгновенно. Возможность заработать была для него очевидна. В 1934 году Шунмейкер переезжает в Нью-Йорк.
Общей страстью Шунмейкера и Бодуана была Бургундия. Причём Бодуан через RVF в 1930-е годы активно продвигал идею о том, что «mis en bouteille à la propriété» - это очень круто, покупать и коллекционировать нужно только такие вина. Надеюсь, что скоро у меня дойдут руки написать серию материалов про возникновение и развитие апелласьонной системы во Франции и о том, как существовавшая в 1930-е годы структура винодельческого бизнеса влияла на её формирование, а потом как система апелласьонов стала влиять на эволюцию французского виноделия (тот ещё водевильный детектив с элементами драмы). Бургундии в рассказк будет уделено немало внимания, а поэтому сейчас слишком подробно останавливаться на том «как» и «почему» не стану. Отмечу лишь, что в те времена крупные негоциантские дома абсолютно доминировали в продажах бургундских вин. Конечно же доменам никто не запрещал производить вино и выпускать его под собственной этикеткой, но, вмешивалась экономика. Во-первых, если вы не продавали виноград негоцианту, то нужно было заморачиваться и инвестировать средства в покупку ферментационных емкостей и, на самом деле, это был не самый большой барьер, так как молодое вино можно было продать негоцианту дороже, чем виноград и инвестиции быстро окупались. Далее наступал второй момент: если хочешь пойти по пути продажи вина под собственной этикеткой, то это вино необходимо выдерживать в дубе по крайней мере полтора года, а то и дольше, а для этого нужны площади и всё те же бочки, которые стоят недёшево. Здесь не только вопрос инвестиций, но и заморозки оборотных средств – живые деньги ты сможешь получить в лучшем случае через полтора года, не раньше, чем отгрузишь вино покупателю. Дальше появляется новая проблема: необходимо купить оборудование для розлива и укупорки бутылки пробкой. Вопрос c помещениями более-менее решался путём кооперации группы виноделов, такие объединения, в общем, то появлялись. Оставалось решить проблему с поздним поступлением денег. Вот тут-то Шунмейкер увидел возможность заработать.
#AlexisLichine
В чём было главное преимущество вин из маленьких доменов? Они имели техническую возможность проводить селекцию лучшего винограда и лучших партий (бочек) вина. Лучшее можно было выпустить под своей этикеткой, а для того, что похуже, всегда оставалась опция продать какому-нибудь негоцианту вроде Louis Jadot, который сольёт всё в общий чан. Таким образом, сложилась ситуация, когда вина доменов по качеству превосходили негоциантские. При этом, если доменам заплатить столь необходимый им авансовый платёж, то и цену можно выторговать ниже, чем у крупного и неповоротливого негоцианта. Выигрывает домен, получивший возможность бутилировать вина под собственным именем и продавать их на треть дороже закупочной цены негоцианта, выигрывает американец Шунмейкер, получивший возможность купить эксклюзивный бургундский пино нуар отменного качества по цене ниже, чем согласился бы продать негоциант.
В 1934 году Шунмейкер покупает небольшой магазин с лицензией на продажу спиртного на Манхэттене и превращает его в эксклюзивный винный бутик, один из лучших в городе. Реймон Бодуан во Франции взял на себя работу по закупке, а в США эти вина продавались под маркой «Frank Schoonmaker Selection». Ещё до того, как бутылки пересекли Атлантику, Шунмейкер успевал подогреть к ним интерес публики, выпустив пару статей. Кроме того, издавался красочный каталог, рассылавшийся по адресам состоятельных людей и офисам банков и корпораций. Фрэнк Шунмейкер оказался первым на рынке, конечно же, сказался эффект низкой базы и отсутствие конкуренции на старте, а потому бизнес взлетел как ракета. Вскоре появились другие игроки, но Шунмейкеру удалось прочно закрепится на рынке и практически сразу выйти в HoReCa. Ежегодно объёмы продаж росли кратно и основатели справлялись с трудом, нужен был помощник и в 1937 году им стал Алексей Лищин, который стал вместе с Бодуаном колесить по Бургундии и искать новых поставщиков. В 1941 году компания отказалась от розницы, магазин был продан, и компания стала функционировать исключительно как оптовый поставщик для ресторанов и розницы. Продажи развернулись далеко за пределы Нью-Йорка, вино отправляли даже на Западное побережье – в Лос-Анжелес и Сан-Франциско.
#AlexisLichine
В 1934 году Шунмейкер покупает небольшой магазин с лицензией на продажу спиртного на Манхэттене и превращает его в эксклюзивный винный бутик, один из лучших в городе. Реймон Бодуан во Франции взял на себя работу по закупке, а в США эти вина продавались под маркой «Frank Schoonmaker Selection». Ещё до того, как бутылки пересекли Атлантику, Шунмейкер успевал подогреть к ним интерес публики, выпустив пару статей. Кроме того, издавался красочный каталог, рассылавшийся по адресам состоятельных людей и офисам банков и корпораций. Фрэнк Шунмейкер оказался первым на рынке, конечно же, сказался эффект низкой базы и отсутствие конкуренции на старте, а потому бизнес взлетел как ракета. Вскоре появились другие игроки, но Шунмейкеру удалось прочно закрепится на рынке и практически сразу выйти в HoReCa. Ежегодно объёмы продаж росли кратно и основатели справлялись с трудом, нужен был помощник и в 1937 году им стал Алексей Лищин, который стал вместе с Бодуаном колесить по Бургундии и искать новых поставщиков. В 1941 году компания отказалась от розницы, магазин был продан, и компания стала функционировать исключительно как оптовый поставщик для ресторанов и розницы. Продажи развернулись далеко за пределы Нью-Йорка, вино отправляли даже на Западное побережье – в Лос-Анжелес и Сан-Франциско.
#AlexisLichine
Шунмейкер обращал внимание и на возрождавшееся после Сухого закона калифорнийское виноделие. В те времена, да и намного позднее, калифорнийские виноделы маркировали свои вина по стилям. Например, если вино было легкотелым и кислотным, на этикетке писали «Chablis», причём это совсем не обязательно должно было быть шардоне. По той же логике лёгкие красные называли «Burgundy», а любые игристые «Champagne». Естественно, это вводило потребителя в заблуждение, там более, путаница была неизбежна, если бы вина с такой маркировкой оказались в каталоге компании, торгующей настоящими шабли и шампанским. Шунмейкер придумал изящный выход – все калифорнийские вина, выходящие под брендом «Frank Schoonmaker Selection» должны избавиться от обозначений французских регионов и вместо них писать на этикетке сорт винограда – шардоне, рислинг, каберне совиньон и прочее. Пройдут ещё десятилетия, прежде чем подобный подход станет общей практикой для США, а затем и для всего Нового Света, но, там не менее, победа окажется за ним.
Работа с Шунмейкером и Бодуаном позволила Алексей Лищину обрасти многочисленными связями как в среде виноделов Франции, так и в виноторговле США. Тандем Шунмейкер – Лищин сегодня называют «людьми, которые познакомили американцев с французским вином». Дело не только в том, что они занимались поставками. Шунмейкер активно занимался просветительской деятельностью: проводил дегустации, писал книги, публиковал статьи. Вплоть до своей смерти в 1976 году он считался самым влиятельным винным критиком США. Главной сферой его интересов оставалась Франция, до «Judgement of Paris» он не дожил и свидетелем массового интереса к калифорнийскому виноделию не стал.
В декабре 1941 года США объявляют войну Германии и Италии, начинается мобилизация и оба – Лищин и Шунмейкер – в 1942 году были призваны на военную службу. Именно во время службы в армии происходит вторая знаковая для Алексея Лищина встреча, оказавшая огромное влияние на его дальнейшую карьеру.
#AlexisLichine
(продолжение следует)
Работа с Шунмейкером и Бодуаном позволила Алексей Лищину обрасти многочисленными связями как в среде виноделов Франции, так и в виноторговле США. Тандем Шунмейкер – Лищин сегодня называют «людьми, которые познакомили американцев с французским вином». Дело не только в том, что они занимались поставками. Шунмейкер активно занимался просветительской деятельностью: проводил дегустации, писал книги, публиковал статьи. Вплоть до своей смерти в 1976 году он считался самым влиятельным винным критиком США. Главной сферой его интересов оставалась Франция, до «Judgement of Paris» он не дожил и свидетелем массового интереса к калифорнийскому виноделию не стал.
В декабре 1941 года США объявляют войну Германии и Италии, начинается мобилизация и оба – Лищин и Шунмейкер – в 1942 году были призваны на военную службу. Именно во время службы в армии происходит вторая знаковая для Алексея Лищина встреча, оказавшая огромное влияние на его дальнейшую карьеру.
#AlexisLichine
(продолжение следует)
Alexis Lichine – часть 3
После вступления США во Вторую мировую войну, по понятным причинам, об импорте вина из Европы можно было забыть. Нужно было думать о том, чем себя занять и вариант со службой в армии был наиболее очевидным. В 1942 году Лищин вступил туда добровольцем проведя некоторую подготовительную работу: через знакомых клиентов, работавших на Пентагон, удалось поспособствовать распределению в военную разведку. В общем, задатки для этого у Лищина были: отличные навыки коммуникации, свободное владение английским, французским и русским, а также базовый немецкий. После короткой подготовки в Форт Мид ему было присвоено звание старшего лейтенанта, и он отправился служить в Марокко под начало генерала Джона Пола Ратея. В его обязанности входило участие в допросах беженцев из Франции, работа переводчиком, но главное – участие в снабжении продовольствием их подразделения, где он и проявил себя лучшим образом. Из соображений безопасности местным рыболовецким судам было запрещено выходить в море, однако Лищин умудрился договориться с военными моряками, чтобы те предоставили сопровождение для нескольких рыболовецких лодок, выбил разрешение и в итоге на столе морских офицеров и у разведки каждый день был свежий улов. Кроме того, ему удалось найти поставщиков качественного вина. Все эти снабженческие подвиги создали Лищину репутацию «полезного человека», а молва о нём дошла до высшего командования.
17 августа 1944 года подразделение Лищина участвовало в высадке союзников на юге Франции, он был в числе первых американцев, выпивавших в баре отеля Карлтон в Каннах, и по семейной легенде именно в тот вечер познакомился со своей первой женой Рене де Вильнёв. Опять же по легенде Лищин принимал активное участие в организации секретной встречи генералов союзнических войск Эйзенхауэра, Маршала, Монтгомери и Брэдли в Шато Вельмант недалеко от Марселя. Уровень еды и вин, поданных во время встречи, произвёл на главнокомандующего Эйзенхауэра такое впечатление, что тот немедленно поинтересовался, чья это заслуга, после чего назначил Лищина своим адъютантом, присвоив звание майора. В этом качестве Лищин прослужил до самого конца войны. В его обязанности входили ответы на звонки, организация поездок, ну и конечно же снабжение стола генерала Эйзенхауэра. Третья жена Лищина Арлен Дал, вспоминала рассказ Алексея о встрече с Уинстоном Черчилем. Это произошло на ужине у Эйзенхауэра, во время которого Черчиль, считавший себя большим знатоком французских вин, начал рассуждать о Бордо, но нёс такую околесицу, что присутствовавший при этом молодой Лищин в какой-то момент не выдержал и перебил британского премьер-министра, указав на все его ошибки. Черчиль нахмурился: «Молодой человек, я умолкаю, с этого момента говорить будете только вы». Сын Алексея, Саша Лищин, вспоминал, что отец часто говорил о службе у Эйзенхауэра как о лучших годах своей жизни. Он вышел в отставку 18 апреля 1946 года в чине майора, был награжден бельгийским орденом Леопольда I, французским орденом Почетного Легиона и Военным Крестом.
#AlexisLichine
После вступления США во Вторую мировую войну, по понятным причинам, об импорте вина из Европы можно было забыть. Нужно было думать о том, чем себя занять и вариант со службой в армии был наиболее очевидным. В 1942 году Лищин вступил туда добровольцем проведя некоторую подготовительную работу: через знакомых клиентов, работавших на Пентагон, удалось поспособствовать распределению в военную разведку. В общем, задатки для этого у Лищина были: отличные навыки коммуникации, свободное владение английским, французским и русским, а также базовый немецкий. После короткой подготовки в Форт Мид ему было присвоено звание старшего лейтенанта, и он отправился служить в Марокко под начало генерала Джона Пола Ратея. В его обязанности входило участие в допросах беженцев из Франции, работа переводчиком, но главное – участие в снабжении продовольствием их подразделения, где он и проявил себя лучшим образом. Из соображений безопасности местным рыболовецким судам было запрещено выходить в море, однако Лищин умудрился договориться с военными моряками, чтобы те предоставили сопровождение для нескольких рыболовецких лодок, выбил разрешение и в итоге на столе морских офицеров и у разведки каждый день был свежий улов. Кроме того, ему удалось найти поставщиков качественного вина. Все эти снабженческие подвиги создали Лищину репутацию «полезного человека», а молва о нём дошла до высшего командования.
17 августа 1944 года подразделение Лищина участвовало в высадке союзников на юге Франции, он был в числе первых американцев, выпивавших в баре отеля Карлтон в Каннах, и по семейной легенде именно в тот вечер познакомился со своей первой женой Рене де Вильнёв. Опять же по легенде Лищин принимал активное участие в организации секретной встречи генералов союзнических войск Эйзенхауэра, Маршала, Монтгомери и Брэдли в Шато Вельмант недалеко от Марселя. Уровень еды и вин, поданных во время встречи, произвёл на главнокомандующего Эйзенхауэра такое впечатление, что тот немедленно поинтересовался, чья это заслуга, после чего назначил Лищина своим адъютантом, присвоив звание майора. В этом качестве Лищин прослужил до самого конца войны. В его обязанности входили ответы на звонки, организация поездок, ну и конечно же снабжение стола генерала Эйзенхауэра. Третья жена Лищина Арлен Дал, вспоминала рассказ Алексея о встрече с Уинстоном Черчилем. Это произошло на ужине у Эйзенхауэра, во время которого Черчиль, считавший себя большим знатоком французских вин, начал рассуждать о Бордо, но нёс такую околесицу, что присутствовавший при этом молодой Лищин в какой-то момент не выдержал и перебил британского премьер-министра, указав на все его ошибки. Черчиль нахмурился: «Молодой человек, я умолкаю, с этого момента говорить будете только вы». Сын Алексея, Саша Лищин, вспоминал, что отец часто говорил о службе у Эйзенхауэра как о лучших годах своей жизни. Он вышел в отставку 18 апреля 1946 года в чине майора, был награжден бельгийским орденом Леопольда I, французским орденом Почетного Легиона и Военным Крестом.
#AlexisLichine
После войны Лищин попытался возобновить партнёрство с Шунмейкером, но не сложилось и потому следующим местом работы стала должность экспорт/импорт менеджера в United Distillers of America. Собственно, послевоенный рынок алкоголя в США мало отличался от времён после отмены Сухого закона. Крепкие спиртные напитки и пиво абсолютно доминировали, а доля вина увеличивалась крайне медленно. Впрочем, рынок считался перспективным, особенно в части люксового сегмента, особенно в таком крупном финансовом центре как Нью-Йорк. Собственно, задача Лищина в United Distillers of America заключалась в создании маленькой надстройки при огромном бизнесе по продаже виски. Ничего особенного, но та работа позволила ему возобновить старые связи в винном бизнесе, например, с Сэмом Аароном, а также завести новые. Он знакомится человеком по имени Клод Филипп, занимающим высокую позицию в шикарном отеле Waldorf Astoria. К нему в Нью-Йорк из Франции приезжает графиня Рене де Вильнёв и вскоре они играют свадьбу.
В тот период проявляется яркая черта характера Лищина, которая останется с ним на всю жизнь и которая сильно резала глаз американцам, чья культура корнями уходит в протестантство кальвинистского толка. Он, что называется, жил не по средствам. Он не желал делать сбережений и тратил всё сразу и красиво. Наверное, американцы меньше бы удивлялись, если бы были знакомы с традициями русского купечества, или хотя бы вспомнили того же Рогожина из «Идиота». Возможно, на Алексея оказал влияние опыт отца, имевшего всё и так же быстро всё потерявшего из-за революции, и потому он стремился жить моментом, пока снова всё не отобрали. Стиль жизни не имеющего собственного бизнеса и соответствующего дохода Лищина мало отличался от того, что вёл его состоятельный друг Сэм Аарон. Просторные апартаменты на Манхэттене, жена-француженка, званые обеды с изысканными винами. Графиня де Вильнёв поражала окружающих нездешней изысканностью стиля и сменой платьев как минимум три раза в день. На обновление её гардероба уходили немалые средства. Лищин жаловался Аарону: «Если бы я только дал ей волю, она бы всю нашу квартиру превратила в одну сплошную гардеробную». Вероятно, графине подобные ограничения не нравились и уже в 1947 году Алексей и Рене развелись.
Вскоре новый друг - Клод Филипп из Waldorf Astoria – нашёл для Алексея очередную работу. Отелю требовалось полностью с нуля закупить коллекцию вина. В команду закупщиков вошли сам Филипп, Лищин и Сеймур Веллер, бывший в то время управляющим Haut-Brion. Операция прошла успешно, Лищин записал в резюме соавторство винной карты Waldorf Astoria и открыл для себя дивный мир профессии консультанта-закупщика для фешенебельных ресторанов и отелей Нью-Йорка. Никакого риска и никакой головной боли. Больше не приходилось беспокоиться о сбыте импортированного вина, так как закупка шла ровно под заказ. Покупатель надёжный и платежеспособный, а потому нет никакой проблемы чтобы убедить винодельни продать лучшее, что у них есть. При этом комиссия со сделки щедрая, а конкуренция практически отсутствует, и никаких тебе тендеров. Профессионализм Лищина произвёл впечатление на Сеймура Веллера и тот нанимает Алексея в качестве экспорт-менеджера Château Haut-Brion в США. В этом качестве Лищин путешествует и заводит деловые связи по всей стране: Чикаго, Миннеаполис, Детройт, Денвер, Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Даллас, Атланта, Нью-Орлеан и столичный Вашингтон. Его имя становится широко известно и уважаемо в профессиональном сообществе по всей стране.
(продолжение следует)
#AlexisLichine
На фото: Алексей Лищин во время службы в армии
В тот период проявляется яркая черта характера Лищина, которая останется с ним на всю жизнь и которая сильно резала глаз американцам, чья культура корнями уходит в протестантство кальвинистского толка. Он, что называется, жил не по средствам. Он не желал делать сбережений и тратил всё сразу и красиво. Наверное, американцы меньше бы удивлялись, если бы были знакомы с традициями русского купечества, или хотя бы вспомнили того же Рогожина из «Идиота». Возможно, на Алексея оказал влияние опыт отца, имевшего всё и так же быстро всё потерявшего из-за революции, и потому он стремился жить моментом, пока снова всё не отобрали. Стиль жизни не имеющего собственного бизнеса и соответствующего дохода Лищина мало отличался от того, что вёл его состоятельный друг Сэм Аарон. Просторные апартаменты на Манхэттене, жена-француженка, званые обеды с изысканными винами. Графиня де Вильнёв поражала окружающих нездешней изысканностью стиля и сменой платьев как минимум три раза в день. На обновление её гардероба уходили немалые средства. Лищин жаловался Аарону: «Если бы я только дал ей волю, она бы всю нашу квартиру превратила в одну сплошную гардеробную». Вероятно, графине подобные ограничения не нравились и уже в 1947 году Алексей и Рене развелись.
Вскоре новый друг - Клод Филипп из Waldorf Astoria – нашёл для Алексея очередную работу. Отелю требовалось полностью с нуля закупить коллекцию вина. В команду закупщиков вошли сам Филипп, Лищин и Сеймур Веллер, бывший в то время управляющим Haut-Brion. Операция прошла успешно, Лищин записал в резюме соавторство винной карты Waldorf Astoria и открыл для себя дивный мир профессии консультанта-закупщика для фешенебельных ресторанов и отелей Нью-Йорка. Никакого риска и никакой головной боли. Больше не приходилось беспокоиться о сбыте импортированного вина, так как закупка шла ровно под заказ. Покупатель надёжный и платежеспособный, а потому нет никакой проблемы чтобы убедить винодельни продать лучшее, что у них есть. При этом комиссия со сделки щедрая, а конкуренция практически отсутствует, и никаких тебе тендеров. Профессионализм Лищина произвёл впечатление на Сеймура Веллера и тот нанимает Алексея в качестве экспорт-менеджера Château Haut-Brion в США. В этом качестве Лищин путешествует и заводит деловые связи по всей стране: Чикаго, Миннеаполис, Детройт, Денвер, Сан-Франциско, Лос-Анжелес, Даллас, Атланта, Нью-Орлеан и столичный Вашингтон. Его имя становится широко известно и уважаемо в профессиональном сообществе по всей стране.
(продолжение следует)
#AlexisLichine
На фото: Алексей Лищин во время службы в армии
Alexis Lichine – часть 5
1960-е стали десятилетием наивысшего расцвета империи Алексея Лищина, временем, когда он вознёсся на самую вершину винного мира и выступил архитектором системы винного импорта в США. В это время он создал и отладил систему, которая впоследствии была продублирована прочими крупными игроками и с некоторыми небольшими модификациями дожила до наших дней. Напомню, что после отмены Сухого закона в США была введена так называемая трёхуровневая система организации торговли алкоголем (three-tier system), призванная не допустить вертикальной интеграции в отрасли. Детали варьируются от штата к штату, но, в целом, суть сводится к следующему. Все компании отрасли разделены на три группы: (1) производители (винодельни, винокурни) и компании-импортёры; (2) оптовые компании или дистрибьюторы; (3) розничные продавцы и HoReCa. Каждый из трёх видов деятельности требует отдельной лицензии, но, главное, одна и та же компания не может получить две или три лицензии и совмещать функции. Импортёр не может стать дистрибьютором и продавать вино напрямую розничной сети, розничная сеть не имеет права сама импортировать алкоголь, дистрибьютор или винодельня не имеют права продавать вино напрямую конечному потребителю. Впрочем, ситуация с прямой продажей с виноделен была отчасти разрешена после решения Верховного суда в 2005 года, но остаются другие барьеры. Например, в Вирджинии винодельня имеет право продавать вино частным лицам через магазин или дегустационный зал, расположенные непосредственно на винодельне, но не имеют право делать доставку по адресу. В дополнение компании, совершающие сделку, должны быть независимы друг от друга и иметь общих владельцев. Лищин взял на себя смелость взломать систему.
Во Франции Лищин зарегистрировал компанию-экспортёра под названием «Lichine & Cie», а в Нью-Йорке получил лицензию на импорт для «The Alexis Lichine Import Co.». Тут нужно отметить, что 1960-е ассортимент разливаемых по бутылкам компанией Лищина французских вин расширился далеко за пределы Бордо и Бургундии. У меня не было возможности проверить эту информацию, но некоторые авторы утверждают, что во Франции на тот момент не осталось ни одного апелласьона, который не был бы представлен в портфеле «Lichine & Cie», т. е. ассортимент был огромен. Лищин являлся крупнейшим экспортёром бордосских вин в США, даже гигант Seagram, попытавшийся вклиниться в этот рынок, не смог тогда потеснить Лищина с позиции лидера. Тут, конечно же, большое значение играло то, что для французских производителей Лищин был своим, он тоже бы виноделом, являясь владельцем Château Prieuré-Lichine, поэтому при заключении сделки он неизбежно получал преимущество.
В США Лищин занимался продажами сам. Он колесил по стране и регулярно лично встречался с закупщиками крупнейших ретейлеров и важнейшими рестораторами, продвигая свой винный портфель. По факту заказ шли напрямую во Францию, уже там на складе «Lichine & Cie» шла комплектация под конечного покупателя. По документам «Lichine & Cie» продавала вино «The Alexis Lichine Import Co.» в Нью-Йорке, та, в свою очередь имела договоренности с определённым дистрибьютором в каждом из штатов и отписывала товар ему, а дистрибьютор выписывал документы конечному потребителю – ритейлеру или ресторану. По факту дистрибьютор в этом случае не нёс никаких расходов: ни на специалистов по продажам (товар был уже продан), ни на хранение и комплектацию (всё уже было скомплектовано и зачастую вино отправлялось покупателю всё в том же контейнере, что и поступило из Франции), но получал за свои услуги фиксированную комиссию за каждый пропущенный через себя ящик. Товар продвигался по цепочке быстро и эффективно. Обороты были многомилионными. Как я писал выше, сейчас подобной схемой никого не удивишь, её применяют многие крупные международные холдинги для операций в США, но подсмотрена она была ими когда-то у Лищина.
#AlexisLichine
1960-е стали десятилетием наивысшего расцвета империи Алексея Лищина, временем, когда он вознёсся на самую вершину винного мира и выступил архитектором системы винного импорта в США. В это время он создал и отладил систему, которая впоследствии была продублирована прочими крупными игроками и с некоторыми небольшими модификациями дожила до наших дней. Напомню, что после отмены Сухого закона в США была введена так называемая трёхуровневая система организации торговли алкоголем (three-tier system), призванная не допустить вертикальной интеграции в отрасли. Детали варьируются от штата к штату, но, в целом, суть сводится к следующему. Все компании отрасли разделены на три группы: (1) производители (винодельни, винокурни) и компании-импортёры; (2) оптовые компании или дистрибьюторы; (3) розничные продавцы и HoReCa. Каждый из трёх видов деятельности требует отдельной лицензии, но, главное, одна и та же компания не может получить две или три лицензии и совмещать функции. Импортёр не может стать дистрибьютором и продавать вино напрямую розничной сети, розничная сеть не имеет права сама импортировать алкоголь, дистрибьютор или винодельня не имеют права продавать вино напрямую конечному потребителю. Впрочем, ситуация с прямой продажей с виноделен была отчасти разрешена после решения Верховного суда в 2005 года, но остаются другие барьеры. Например, в Вирджинии винодельня имеет право продавать вино частным лицам через магазин или дегустационный зал, расположенные непосредственно на винодельне, но не имеют право делать доставку по адресу. В дополнение компании, совершающие сделку, должны быть независимы друг от друга и иметь общих владельцев. Лищин взял на себя смелость взломать систему.
Во Франции Лищин зарегистрировал компанию-экспортёра под названием «Lichine & Cie», а в Нью-Йорке получил лицензию на импорт для «The Alexis Lichine Import Co.». Тут нужно отметить, что 1960-е ассортимент разливаемых по бутылкам компанией Лищина французских вин расширился далеко за пределы Бордо и Бургундии. У меня не было возможности проверить эту информацию, но некоторые авторы утверждают, что во Франции на тот момент не осталось ни одного апелласьона, который не был бы представлен в портфеле «Lichine & Cie», т. е. ассортимент был огромен. Лищин являлся крупнейшим экспортёром бордосских вин в США, даже гигант Seagram, попытавшийся вклиниться в этот рынок, не смог тогда потеснить Лищина с позиции лидера. Тут, конечно же, большое значение играло то, что для французских производителей Лищин был своим, он тоже бы виноделом, являясь владельцем Château Prieuré-Lichine, поэтому при заключении сделки он неизбежно получал преимущество.
В США Лищин занимался продажами сам. Он колесил по стране и регулярно лично встречался с закупщиками крупнейших ретейлеров и важнейшими рестораторами, продвигая свой винный портфель. По факту заказ шли напрямую во Францию, уже там на складе «Lichine & Cie» шла комплектация под конечного покупателя. По документам «Lichine & Cie» продавала вино «The Alexis Lichine Import Co.» в Нью-Йорке, та, в свою очередь имела договоренности с определённым дистрибьютором в каждом из штатов и отписывала товар ему, а дистрибьютор выписывал документы конечному потребителю – ритейлеру или ресторану. По факту дистрибьютор в этом случае не нёс никаких расходов: ни на специалистов по продажам (товар был уже продан), ни на хранение и комплектацию (всё уже было скомплектовано и зачастую вино отправлялось покупателю всё в том же контейнере, что и поступило из Франции), но получал за свои услуги фиксированную комиссию за каждый пропущенный через себя ящик. Товар продвигался по цепочке быстро и эффективно. Обороты были многомилионными. Как я писал выше, сейчас подобной схемой никого не удивишь, её применяют многие крупные международные холдинги для операций в США, но подсмотрена она была ими когда-то у Лищина.
#AlexisLichine
Алексею Лищину также приписывают ещё одно маркетинговое изобретение, право на которое он делит пополам с Филиппом де Ротшильдом. Речь идёт о производстве бюджетных негоциантских вин под зонтичным брендом именитого классифицированного шато. В случае с Ротшильдом речь идёт о бренде «Mouton Cadet». Несмотря на то, что само это наименование начали использовать ещё до войны, в своей нынешней инкарнации, т. е. как вино Bordaeux AOC, произведённое из винограда, выраженного по большей части в Entre-Deux-Mers, Mouton Cadet впервые появился в 1947 году, ещё до выхода Лищина на большую сцену. Проблема заключалась в том, что в безденежной послевоенной Франции продавалось оно крайне плохо. Бедные французы покупали для себя в соседней лавке безымянные вина наливом подешевле, а люди при деньгах предпочитали продукцию классом выше. Именно Лищин увидел и реализовал потенциал подобного продукта в США. Благодаря своему влиянию уважаемого писателя и эксперта он убедил средний класс американцев в том, что они получают качественный продукт от именитого производителя за небольшие деньги и это очень круто. Сам он ещё в 1950-х начал выпускать подобные вина под марками «Alexis Lichine Bordeaux Red», «Alexis Lichine Pauillac» и «Château Blenay». Значительная маржа, помноженная на большие тиражи, невозможные для Château Mouton Rothschild, означала огромные прибыли. Именно «Mouton Cadet» в итоге стал для Филиппа де Ротшильда главным источником дохода.
Отношение Лищина с американским виноделием по большому счёту так и не сложились. Конечно, он находился в дружеских отношениях со многими важными фигурами вроде Челищева и Роберта Мондави, а также был для американцев, что называется, «нашим человеком во Франции», принимал у себя в шато и помогал организовывать на стороне стажировки калифорнийских виноделов, однако, был убеждённым франкофоном и к калифорнийским усилиям относился, скорее, по-отечески снисходительно. Тем не менее, активное движение в Долине Напа не осталось для него незамеченным и в 1963 году он нанял консультантов для оценки перспектив инвестиций в местное виноделие, а сам направился в Напу смотреть виноградники. Помощи он попросил у Роберта Мондави. Это было ещё до знаменитого скандала в благородном семействе. Об этом визите мы знаем со слов Майкла Мондави, сына Роберта. На него визит Лищина произвёл большое впечатление. Импозантный мужчина, в идеально сидящем тёмно-синем костюме, розовой рубашке, розовом галстуке, с золотыми запонками, но при этом в резиновых сапогах ездил от поля к полю, загребал своими пальцами с идеальным маникюром пригоршни земли, растирал её на ладонях, нюхал и жаловался на избыток глины. Поездка закончилась ничем. Лишь в 1973 году Лищин приобрел небольшой участок в Долине Напа под виноградник, но продал его год спустя. Вероятно, тянуть на себе винодельню в Калифорнии помимо всех прочих занятий, для него было уже чересчур. Шум вокруг Judgement of Paris Лищин воспринял скептически. Поскольку весь его бизнес был построен вокруг торговли французским вином, существенную часть которого занимали Бордо и Бургундия, подрыв их репутации в США, сомнения в обоснованности в сложившихся ценах, конечно же нанёс ему определённый финансовый ущерб. Но об этом поговорим в следующий раз.
(продолжение следует)
#AlexisLichine
Отношение Лищина с американским виноделием по большому счёту так и не сложились. Конечно, он находился в дружеских отношениях со многими важными фигурами вроде Челищева и Роберта Мондави, а также был для американцев, что называется, «нашим человеком во Франции», принимал у себя в шато и помогал организовывать на стороне стажировки калифорнийских виноделов, однако, был убеждённым франкофоном и к калифорнийским усилиям относился, скорее, по-отечески снисходительно. Тем не менее, активное движение в Долине Напа не осталось для него незамеченным и в 1963 году он нанял консультантов для оценки перспектив инвестиций в местное виноделие, а сам направился в Напу смотреть виноградники. Помощи он попросил у Роберта Мондави. Это было ещё до знаменитого скандала в благородном семействе. Об этом визите мы знаем со слов Майкла Мондави, сына Роберта. На него визит Лищина произвёл большое впечатление. Импозантный мужчина, в идеально сидящем тёмно-синем костюме, розовой рубашке, розовом галстуке, с золотыми запонками, но при этом в резиновых сапогах ездил от поля к полю, загребал своими пальцами с идеальным маникюром пригоршни земли, растирал её на ладонях, нюхал и жаловался на избыток глины. Поездка закончилась ничем. Лишь в 1973 году Лищин приобрел небольшой участок в Долине Напа под виноградник, но продал его год спустя. Вероятно, тянуть на себе винодельню в Калифорнии помимо всех прочих занятий, для него было уже чересчур. Шум вокруг Judgement of Paris Лищин воспринял скептически. Поскольку весь его бизнес был построен вокруг торговли французским вином, существенную часть которого занимали Бордо и Бургундия, подрыв их репутации в США, сомнения в обоснованности в сложившихся ценах, конечно же нанёс ему определённый финансовый ущерб. Но об этом поговорим в следующий раз.
(продолжение следует)
#AlexisLichine
Telegram
Вино и около
Арбитром отношений между братьями выступал их отец – Чезаре. Вскоре после покупки Charles Krug Winery он отошёл от оперативного управления, но, оставаясь основным собственником и президентом компании, контролировал отчётность, распределение прибыли и крупные…
Роберт Паркер-младший (часть 1)
История вина – самая популярная тема на нашем канале, если судить по отзывам. Здесь мы подробно рассказывали о возникновении биодинамики и «натурального» движения, больше года выходил сериал о #JudgementOfParis1976, где мы прошлись по всем значимым для этого события фигурам от Стивена Спурье до Майка Гргича. Своеобразным продолжением американской темы стал рассказ об одном из самых влиятельных людей в мире вина российского происхождения - #AlexisLichine. Внимание к США в контексте вина, конечно же, не случайно. Американский рынок, его потребности и вкусы оказали огромное влияние на всё мировое виноделие во второй половине XX века. Живым воплощением и «лицом» этого влияния стал Роберт Паркер-младший. Никогда и нигде, ни до и не после ни один критик не оказывал равного по силе и масштабу влияния на глобальный рынок отдельно взятой отрасли, как это делал Роберт Паркер-мл. Существовали могущественные критики в мире моды, кино, в ресторанной отрасли, но их влияние всегда было локальным и не распространялось за пределы их собственного города, страны или региона. Оценки Паркера меняли цены на вино во всём мире сразу, будь то США или Китай, Южная Америка или Ближний Восток – не важно, его оценка в 95+ была способна поднять цену за бутылку хоть у именитого шато Бордо, хоть у бутиковой винодельни из Южной Африки и, наоборот, посредственная оценка устанавливала для винодела непреодолимый потолок цен, который мог просто уничтожить бизнес. Разумеется, виноделы старались получить высокие оценки от Паркера. Одним из способов было изменить стилистику своих вин, сделать их похожими на те, что получают похвалы американского критика. Этот процесс – изменение производителями стилистики вин по всему миру для получения высокой оценки Паркера – иногда называют «паркеризацией». Впрочем, я не зря назвал Паркера «лицом» этого процесса. Он был своеобразным персональным воплощением определённого тренда, но, само явление «паркеризации» стояло на куда более прочном фундаменте, чем прихоть одного человека. Сегодня я предлагаю вашему вниманию пилотный эпизод нового сериала #RobertParkerJr, в котором мы попытаемся не только ответить на вопрос «Who is Mr. Parker?», но и подробнее разобраться с явлением «паркеризации». Ставьте лайки под постом, чтобы новый поддержать проект.
История вина – самая популярная тема на нашем канале, если судить по отзывам. Здесь мы подробно рассказывали о возникновении биодинамики и «натурального» движения, больше года выходил сериал о #JudgementOfParis1976, где мы прошлись по всем значимым для этого события фигурам от Стивена Спурье до Майка Гргича. Своеобразным продолжением американской темы стал рассказ об одном из самых влиятельных людей в мире вина российского происхождения - #AlexisLichine. Внимание к США в контексте вина, конечно же, не случайно. Американский рынок, его потребности и вкусы оказали огромное влияние на всё мировое виноделие во второй половине XX века. Живым воплощением и «лицом» этого влияния стал Роберт Паркер-младший. Никогда и нигде, ни до и не после ни один критик не оказывал равного по силе и масштабу влияния на глобальный рынок отдельно взятой отрасли, как это делал Роберт Паркер-мл. Существовали могущественные критики в мире моды, кино, в ресторанной отрасли, но их влияние всегда было локальным и не распространялось за пределы их собственного города, страны или региона. Оценки Паркера меняли цены на вино во всём мире сразу, будь то США или Китай, Южная Америка или Ближний Восток – не важно, его оценка в 95+ была способна поднять цену за бутылку хоть у именитого шато Бордо, хоть у бутиковой винодельни из Южной Африки и, наоборот, посредственная оценка устанавливала для винодела непреодолимый потолок цен, который мог просто уничтожить бизнес. Разумеется, виноделы старались получить высокие оценки от Паркера. Одним из способов было изменить стилистику своих вин, сделать их похожими на те, что получают похвалы американского критика. Этот процесс – изменение производителями стилистики вин по всему миру для получения высокой оценки Паркера – иногда называют «паркеризацией». Впрочем, я не зря назвал Паркера «лицом» этого процесса. Он был своеобразным персональным воплощением определённого тренда, но, само явление «паркеризации» стояло на куда более прочном фундаменте, чем прихоть одного человека. Сегодня я предлагаю вашему вниманию пилотный эпизод нового сериала #RobertParkerJr, в котором мы попытаемся не только ответить на вопрос «Who is Mr. Parker?», но и подробнее разобраться с явлением «паркеризации». Ставьте лайки под постом, чтобы новый поддержать проект.