О ПЕРВЕРСИИ, Альберто Лоски.
Когда мы говорим о перверсиях, мы должны отойти от преконцептов, которые затрудняют понимание этой темы. Одим из основных является сведение перверсии к сексуальному поведению как прямой разрядке частичного влечения, которое “отклонилось” от предполагаемой нормы. Важно иметь в виду сложную психодинамику, которая лежит в основе перверсий.
В “Бьют ребенка” Фрейд детально описывает, как влечение, далекое от возможности прямой разрядки, должно пройти через Эдипов комплекс, и претерпеть множество сложных изменений на этом пути, так же, так это происходит и при неврозе. При этом изменения приводят к тому, что первертное удовлетворение связывется с особыми условиями, которые невозможно объяснить только лишь требованиями частичных влечений.
Становится ясным, что “отклонение” касается в первую очередь не сексуального поведения, а Эдипова комплекса, то есть происходит “отклонение” от “типичного прохождения Эдипа”. Отклонение, которое приводит к перверсиям, структурировано так же, как и невроз, хотя и в обратном “направлении”. Ответственным за это “отклонение” является ранняя тавма, наносящая ущерб нарциссизму. В этом смысле первертные действия являются выражением сложной организации, которая стоит на службе не только у либидинальных потребностей, но также и у потребностей садистических и нарциссических, которые придают ей характер навязчивости, а зачастую и зависимости, с целью поддержания хрупкого нарциссического равновесия.
#Фрейд
#психоанализ
#сексуальность
#перверсия
Когда мы говорим о перверсиях, мы должны отойти от преконцептов, которые затрудняют понимание этой темы. Одим из основных является сведение перверсии к сексуальному поведению как прямой разрядке частичного влечения, которое “отклонилось” от предполагаемой нормы. Важно иметь в виду сложную психодинамику, которая лежит в основе перверсий.
В “Бьют ребенка” Фрейд детально описывает, как влечение, далекое от возможности прямой разрядки, должно пройти через Эдипов комплекс, и претерпеть множество сложных изменений на этом пути, так же, так это происходит и при неврозе. При этом изменения приводят к тому, что первертное удовлетворение связывется с особыми условиями, которые невозможно объяснить только лишь требованиями частичных влечений.
Становится ясным, что “отклонение” касается в первую очередь не сексуального поведения, а Эдипова комплекса, то есть происходит “отклонение” от “типичного прохождения Эдипа”. Отклонение, которое приводит к перверсиям, структурировано так же, как и невроз, хотя и в обратном “направлении”. Ответственным за это “отклонение” является ранняя тавма, наносящая ущерб нарциссизму. В этом смысле первертные действия являются выражением сложной организации, которая стоит на службе не только у либидинальных потребностей, но также и у потребностей садистических и нарциссических, которые придают ей характер навязчивости, а зачастую и зависимости, с целью поддержания хрупкого нарциссического равновесия.
#Фрейд
#психоанализ
#сексуальность
#перверсия
Опыт, приобретенный в клинике Портман, показал, что женщины также танцуют со смертью, что существует женская перверсия, но что имеется важное различие между сексуальными перверсиями у мужчин и женщин.
Как мужчины, так и женщины в перверсиях используют органы и репродуктивные функции; мужчины используют свой пенис для выполнения своей перверсивной деятельности, женщины — всё своё тело целиком, женские сексуальные и репродуктивные органы более обширны — отсюда и другая психопатология, которая является следствием присущих женскому организму характеристик, включая способность к рождению.
Как мы знаем, в 1968 году Rascovsky и Rascovsky отметили, что отсутствие интереса к этой области в психоаналитической литературе можно рассматривать как «один из аспектов универсального сопротивления признанию детоубийственных импульсов матери, несомненно, самой ужасной и тревожной реальностью, с которой мы сталкиваемся» (Rascovsky & Rascovsky, 1968).
Наиболее распространенными психопатологиями у женщин являются синдромы самоповреждения, связанные с гормональными нарушениями, влияющими на репродуктивную функцию: например, нервная анорексия, булимия и формы самоповреждений, в которых отсутствие или наличие правил могут служить индикаторами тяжести состояния человека; или ещё жестокое обращение с собой, некоторые формы проституции, сексуальное и физическое насилие над детьми, в том числе инцест с детьми обоих полов.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Как мужчины, так и женщины в перверсиях используют органы и репродуктивные функции; мужчины используют свой пенис для выполнения своей перверсивной деятельности, женщины — всё своё тело целиком, женские сексуальные и репродуктивные органы более обширны — отсюда и другая психопатология, которая является следствием присущих женскому организму характеристик, включая способность к рождению.
Как мы знаем, в 1968 году Rascovsky и Rascovsky отметили, что отсутствие интереса к этой области в психоаналитической литературе можно рассматривать как «один из аспектов универсального сопротивления признанию детоубийственных импульсов матери, несомненно, самой ужасной и тревожной реальностью, с которой мы сталкиваемся» (Rascovsky & Rascovsky, 1968).
Наиболее распространенными психопатологиями у женщин являются синдромы самоповреждения, связанные с гормональными нарушениями, влияющими на репродуктивную функцию: например, нервная анорексия, булимия и формы самоповреждений, в которых отсутствие или наличие правил могут служить индикаторами тяжести состояния человека; или ещё жестокое обращение с собой, некоторые формы проституции, сексуальное и физическое насилие над детьми, в том числе инцест с детьми обоих полов.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Ethel Person придумала два выражения – «немое тело» (что означает отсутствие сексуального желания) и «тело как враг» (что относится к ипохондрическим симптомам).
Что же касается конкретных ситуаций моих пациентов в их отношении к своему телу и своим детям, выражение «тело как мучитель» представляется мне более применимым для обозначения бессознательных компульсивных желаний, которые испытывают эти женщины к своему телу, из которого они делают эффективное орудие пыток, атакуя самих себя и своих детей. Жертвы могут проживать зависимость от травмы, которая ведет к самодеструктивности.
Обратите внимание, что существуют также различные степени диссоциации, наиболее серьезные, соответствующие синдрому Мюнхгаузена. Иногда это партнер, который бессознательно назначается мучителем.
И здесь танец со смертью хорошо представлен у этих женщин как обращенный против самих себя или против своих детей, иногда и того и другого. Anna Motz (2008) наглядно описывает, что самоповреждение действует как защита от близости, привязывая женщину к ее собственному телу, исключая всех остальных. Она устанавливает у этих женщин связь между принуждением резать кожу и созданием барьера между терапевтом и пациентом: «Женщины размещают свое чувство идентичности в своем теле, которое может быть мощным инструментом самовыражения. У многих женщин их болезненные переживания буквально записаны на их телах» (Motz, 2008: р. 250).
Главным различием между перверсивным актом мужчины и женщины является объект. У мужчин акт направлен на внешний частичный объект, тогда как у женщин он направлен против самих себя или против их тел или против объектов, которые они считают своими собственными творениями, то есть их детей. В обоих случаях тело и младенцы рассматриваются как дегуманизированные частичные объекты; некоторые матери используют детей как переходные объекты с фетишистскими характеристиками (Welldon, 1988).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Что же касается конкретных ситуаций моих пациентов в их отношении к своему телу и своим детям, выражение «тело как мучитель» представляется мне более применимым для обозначения бессознательных компульсивных желаний, которые испытывают эти женщины к своему телу, из которого они делают эффективное орудие пыток, атакуя самих себя и своих детей. Жертвы могут проживать зависимость от травмы, которая ведет к самодеструктивности.
Обратите внимание, что существуют также различные степени диссоциации, наиболее серьезные, соответствующие синдрому Мюнхгаузена. Иногда это партнер, который бессознательно назначается мучителем.
И здесь танец со смертью хорошо представлен у этих женщин как обращенный против самих себя или против своих детей, иногда и того и другого. Anna Motz (2008) наглядно описывает, что самоповреждение действует как защита от близости, привязывая женщину к ее собственному телу, исключая всех остальных. Она устанавливает у этих женщин связь между принуждением резать кожу и созданием барьера между терапевтом и пациентом: «Женщины размещают свое чувство идентичности в своем теле, которое может быть мощным инструментом самовыражения. У многих женщин их болезненные переживания буквально записаны на их телах» (Motz, 2008: р. 250).
Главным различием между перверсивным актом мужчины и женщины является объект. У мужчин акт направлен на внешний частичный объект, тогда как у женщин он направлен против самих себя или против их тел или против объектов, которые они считают своими собственными творениями, то есть их детей. В обоих случаях тело и младенцы рассматриваются как дегуманизированные частичные объекты; некоторые матери используют детей как переходные объекты с фетишистскими характеристиками (Welldon, 1988).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Мы постоянно слышим о «знаменитых» персонажах, внезапно сметенных своей «судьбой», подвергнутых публичному скандалу и всеобщему возмущению. Я говорю об отрывке «от знаменитости до стыда», чтобы описать это частое явление, которое мы обнаруживаем, читая газеты (я бы добавила, что важно читать газеты, чтобы понять, как далеко это может зайти). В некотором смысле негодование общества – это реакция на то, что его обманывает кто-то, кто, казалось бы, «слишком нормален» для монстра, которого оно ожидает увидеть в подобных случаях. Никто ничего не знал, даже люди из его самого близкого окружения. Это гораздо чаще процессы инкапсуляции, чем расщепления, которое приводит к псевдонормальности или к ситуации «нормопатических» индивидуумов, описанной Джойс МакДугалл (1995).
Почему шок настолько глубок? Потому что эти люди часто хорошо известны своими очень консервативными и морализаторскими мнениями, которые в значительной степени являются дискриминацией и пагубны для тех, кто принадлежит, как правило, к группам меньшинств, наиболее подверженных эмоциональному насилию. Идеи, которые они отстаивают, исходят из факта, что то, чего они действительно боятся, находится в них самих, а механизмы проективной идентификации, в них действующие, выставляются теперь на всеобщее обозрение. Подумайте об сенаторе США Ларри Крейге (Larry Craig), его семейных ценностях и его жёсткой гомофобной позиции (Lewis, 2007), или губернаторе Элиоте Спитцере, который боролся против проституции (Bone, 2008). Это только последние монстры/жертвы, которых средства массовой информации открыли публике, но многие другие уже были обнаружены ранее или будут обнаружены в дальнейшем. Фактически именно эту часть самих себя, настолько ими ненавидимую, эти люди стремились с огромной энергией атаковать снаружи. В результате этой ненависти нужно было разрывать эту часть, отвергать ее и перекладывать на других. Лак лицемерия покрывал их едва сдерживаемое чувство отвращения к себе. Находящиеся прежде в положении, где они обвиняли других, наслаждаясь почти феодальной властью, теперь они находятся внизу социальной лестницы, как объекты возмездия и насмешек. Либо они погрузятся в глубокую депрессию, либо они безуспешно попытаются сокрыть факты и, чувствуя себя в ловушке, будут продолжать отрицать их.
Примечание: Ларри Крейг (Larry Craig), республиканский сенатор из Айдахо, был пойман в процессе «двусмысленного отношения с прекрасным мальчиком» в туалете Международного аэропорта Миннеаполиса Сент-Пол в 2007 году. Сенатор Крейг решительно критиковал гей-движение и считал, что образ жизни гомосексуалистов представляет угрозу для семейных ценностей (Льюис, 2007).
Элиот Спитцер (Eliot Spitzer), губернатор Нью-Йорка и бывший генеральный прокурор штата Нью-Йорк, ушел в отставку в 2008 году вследствие своей причастности в качестве клиента к международной сети проституции. В судебных документах говорилось о небезопасных сексуальных практиках. Это разоблачение появилось после расследования ФБР по демонтажу сети. Четырьмя годами ранее Элиот Спитцер выразил свое отвращение, объявив об аресте 16 человек, обвинив их в руководстве сетью проституции на острове Стейтен (Bone, 2008).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
Почему шок настолько глубок? Потому что эти люди часто хорошо известны своими очень консервативными и морализаторскими мнениями, которые в значительной степени являются дискриминацией и пагубны для тех, кто принадлежит, как правило, к группам меньшинств, наиболее подверженных эмоциональному насилию. Идеи, которые они отстаивают, исходят из факта, что то, чего они действительно боятся, находится в них самих, а механизмы проективной идентификации, в них действующие, выставляются теперь на всеобщее обозрение. Подумайте об сенаторе США Ларри Крейге (Larry Craig), его семейных ценностях и его жёсткой гомофобной позиции (Lewis, 2007), или губернаторе Элиоте Спитцере, который боролся против проституции (Bone, 2008). Это только последние монстры/жертвы, которых средства массовой информации открыли публике, но многие другие уже были обнаружены ранее или будут обнаружены в дальнейшем. Фактически именно эту часть самих себя, настолько ими ненавидимую, эти люди стремились с огромной энергией атаковать снаружи. В результате этой ненависти нужно было разрывать эту часть, отвергать ее и перекладывать на других. Лак лицемерия покрывал их едва сдерживаемое чувство отвращения к себе. Находящиеся прежде в положении, где они обвиняли других, наслаждаясь почти феодальной властью, теперь они находятся внизу социальной лестницы, как объекты возмездия и насмешек. Либо они погрузятся в глубокую депрессию, либо они безуспешно попытаются сокрыть факты и, чувствуя себя в ловушке, будут продолжать отрицать их.
Примечание: Ларри Крейг (Larry Craig), республиканский сенатор из Айдахо, был пойман в процессе «двусмысленного отношения с прекрасным мальчиком» в туалете Международного аэропорта Миннеаполиса Сент-Пол в 2007 году. Сенатор Крейг решительно критиковал гей-движение и считал, что образ жизни гомосексуалистов представляет угрозу для семейных ценностей (Льюис, 2007).
Элиот Спитцер (Eliot Spitzer), губернатор Нью-Йорка и бывший генеральный прокурор штата Нью-Йорк, ушел в отставку в 2008 году вследствие своей причастности в качестве клиента к международной сети проституции. В судебных документах говорилось о небезопасных сексуальных практиках. Это разоблачение появилось после расследования ФБР по демонтажу сети. Четырьмя годами ранее Элиот Спитцер выразил свое отвращение, объявив об аресте 16 человек, обвинив их в руководстве сетью проституции на острове Стейтен (Bone, 2008).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
Извращения правды и смысла
Самая философская глава книги Джона Стайнера «Психические убежища» называется «Отношение к реальности в психических убежищах». Характеризуя такое отношение, Стайнер пользуется старым значением слова «перверсия» или «извращение» - глубоко искаженное знание или верование.
В свою очередь эти искажения соотносятся им с «ложными понятиями» («misconceptions») по Р. Мани-Керлу – в избытке производимыми нашим бессознательным «извращением» фундаментальных «фактов жизни».
Все убежища – а по-научному говоря, «патологические организации личности» - действуют по принципу, открытому Розенфельдом на примере нарциссической организации. Они воздействуют на личность угрозой и соблазнением, как мафиозная6 или криминальная банда влияет на своих членов и жертв. Угроза заключается в том, что «без нас ты пропадешь», будешь беззащитен перед другой бандой – да и мы не простим…
Но существует и соблазн – оказаться в мире, где можно предаваться запретным удовольствиям, жестокости, реализовывать тайные и запретные желания, без вины и оглядки на реальность. Вот тут-то и вступает в дело потребность эту реальность затемнять.
Существует множество способов «не знать» реальность, внешнюю или внутреннюю, объективную или психическую – гораздо больше, чем способов знать. Наиболее часто мы используем тот, что называется Стайнером «закрыванием глаз» (turning a blind eye). Он соответствует механизму расщепления, описанному Фрейдом для фетишизма – параллельному течению мыслей, в одном из которых присутствует некое знание (об отсутствии у женщины пениса, об утрате, о коррупции в обществе, об изменениях климата – если упомянуть некоторые социальные импликации), а другом ничего этого нет и подтверждения этому «нет» легко находятся. Существуют и другие, более радикальные способы отрицать реальность или нарушать свою способность ее постижения.
Можно радикально разрушить аппарат восприятия и мышления, впасть с психоз и выстраивать в нем альтернативную версию реальности. Можно фрагментировать свои представления о мире, а затем прописать эти фрагменты по другому адресу – с чьими-то представлениями и верованиями бороться иногда проще, чем со своими. Так возникает поляризованный мир борьбы разных фракций и партий. Все эти способы могут соприсутствовать, но как правило индивид или общество выбирают некий один в качестве доминирующего.
Я сказал «общество». Известно, что впервые описывая феномен такой внутриличностной организации, Г. Розенфельд опирался на свой опыт пребывания в фашисткой Германии и СС как яркий пример «патологической социальной организации». Думаю, сегодня у нас есть и другие примеры – коррумпированные false states, подростковые банды, корпоративный капитализм и т.д.
Довольно часто для описания их структуры и действия психоаналитики используют модель «патологических организаций» Розенфельда, Стайнера и других авторов. Некоторые из примеров такого использования я давал на этой странице, в текстах о коррупции, пропаганде, проблемах климата, тоталитаризме и т.д.
Возвращаясь к идее Стайнера о «перверсии знания реальности», стоит упомянуть его классификацию таких перверсий, с опорой на идеи Мани-Керла. Последний полагал, что центральными фактами человеческой жизни являются зависимость от материнской груди (и далее – людей друг от друга, человечества от природы, государства от общества и т.д.), исключенность из родительского соития (и далее – любые примеры «производности» наших мыслей, идей, денег, власти, как и нас самих, в отношении того, на что мы не влияем) и – неотвратимость хода времени и смерти. Стайнер считает, что отрицание каждого из этих фактов формирует свою область перверсий, нарцисических, собственно сексуальных, романтических или порнографических…
Думаю, интересно подумать об их социальных аналогах, за примерами которых, сегодня не приходится ходить далеко…
https://www.yakaboo.ua/psihicheskie-ubezhischa-patologicheskie-organizacii-u-psihoticheskih-nevroticheskih-i-pogranichnyh-pacientov.html
Источник Психоанализ и мир.
#психоанализ
#нарциссизм
#перверсия
Самая философская глава книги Джона Стайнера «Психические убежища» называется «Отношение к реальности в психических убежищах». Характеризуя такое отношение, Стайнер пользуется старым значением слова «перверсия» или «извращение» - глубоко искаженное знание или верование.
В свою очередь эти искажения соотносятся им с «ложными понятиями» («misconceptions») по Р. Мани-Керлу – в избытке производимыми нашим бессознательным «извращением» фундаментальных «фактов жизни».
Все убежища – а по-научному говоря, «патологические организации личности» - действуют по принципу, открытому Розенфельдом на примере нарциссической организации. Они воздействуют на личность угрозой и соблазнением, как мафиозная6 или криминальная банда влияет на своих членов и жертв. Угроза заключается в том, что «без нас ты пропадешь», будешь беззащитен перед другой бандой – да и мы не простим…
Но существует и соблазн – оказаться в мире, где можно предаваться запретным удовольствиям, жестокости, реализовывать тайные и запретные желания, без вины и оглядки на реальность. Вот тут-то и вступает в дело потребность эту реальность затемнять.
Существует множество способов «не знать» реальность, внешнюю или внутреннюю, объективную или психическую – гораздо больше, чем способов знать. Наиболее часто мы используем тот, что называется Стайнером «закрыванием глаз» (turning a blind eye). Он соответствует механизму расщепления, описанному Фрейдом для фетишизма – параллельному течению мыслей, в одном из которых присутствует некое знание (об отсутствии у женщины пениса, об утрате, о коррупции в обществе, об изменениях климата – если упомянуть некоторые социальные импликации), а другом ничего этого нет и подтверждения этому «нет» легко находятся. Существуют и другие, более радикальные способы отрицать реальность или нарушать свою способность ее постижения.
Можно радикально разрушить аппарат восприятия и мышления, впасть с психоз и выстраивать в нем альтернативную версию реальности. Можно фрагментировать свои представления о мире, а затем прописать эти фрагменты по другому адресу – с чьими-то представлениями и верованиями бороться иногда проще, чем со своими. Так возникает поляризованный мир борьбы разных фракций и партий. Все эти способы могут соприсутствовать, но как правило индивид или общество выбирают некий один в качестве доминирующего.
Я сказал «общество». Известно, что впервые описывая феномен такой внутриличностной организации, Г. Розенфельд опирался на свой опыт пребывания в фашисткой Германии и СС как яркий пример «патологической социальной организации». Думаю, сегодня у нас есть и другие примеры – коррумпированные false states, подростковые банды, корпоративный капитализм и т.д.
Довольно часто для описания их структуры и действия психоаналитики используют модель «патологических организаций» Розенфельда, Стайнера и других авторов. Некоторые из примеров такого использования я давал на этой странице, в текстах о коррупции, пропаганде, проблемах климата, тоталитаризме и т.д.
Возвращаясь к идее Стайнера о «перверсии знания реальности», стоит упомянуть его классификацию таких перверсий, с опорой на идеи Мани-Керла. Последний полагал, что центральными фактами человеческой жизни являются зависимость от материнской груди (и далее – людей друг от друга, человечества от природы, государства от общества и т.д.), исключенность из родительского соития (и далее – любые примеры «производности» наших мыслей, идей, денег, власти, как и нас самих, в отношении того, на что мы не влияем) и – неотвратимость хода времени и смерти. Стайнер считает, что отрицание каждого из этих фактов формирует свою область перверсий, нарцисических, собственно сексуальных, романтических или порнографических…
Думаю, интересно подумать об их социальных аналогах, за примерами которых, сегодня не приходится ходить далеко…
https://www.yakaboo.ua/psihicheskie-ubezhischa-patologicheskie-organizacii-u-psihoticheskih-nevroticheskih-i-pogranichnyh-pacientov.html
Источник Психоанализ и мир.
#психоанализ
#нарциссизм
#перверсия
Вполне вероятно, что молодые женщины, которые испытали раннее эмоциональное лишение и которые не научились утверждаться в течение подросткового возраста, будут все больше и больше недовольны собой и своим телом. Это часто проявляется в подростковом возрасте при расстройствах пищевого поведения, таких как анорексия и булимия, в беспорядочных сексуальных связях, наркомании, самоповреждении, при порезах или ожогах. Как много предшественников насилия по отношению к другим людям, которые составляют психологический профиль женщины, подвергнувшейся плохому обращению. Амбивалентность по отношению к женскому телу, но также и к матери, лежит в основе цикла жестокого обращения. По мере взросления эти молодые женщины иногда испытывают значительные трудности в установлении здоровых, удовлетворительных и эмоционально зрелых отношений. Вместо этого они иногда вступают в отношения с мужчинами или женщинами, в которых возникает садомазохистская картина. Им очень трудно выбраться из этого типа отношений, потому что танец со смертью действует непреодолимо.
Если им удается закончить отношения, то каждый раз для того, чтобы начать другие, которые очень быстро приобретают те же характеристики, что и предыдущие. Это происходит потому, что жестокий партнер репрезентирует часть самой себя, причем последний становятся воплощением собственной ненависти к себе. Иногда им больше не нужно различно атаковать собственное тело, потому что эта боль бессознательно отдана партнеру.
Гетеросексуальные отношения, имеющие садистические черты, становятся, таким образом, правилом. Эти женщины кажутся покорными, послушными и пассивными, но месть фактически воплощена в их снах, как дневных, так и ночных, и в их фантазиях. Они видят сны о беременности, которые имеют разные психические коннотации: например, это состояние становится выражением мести против разрушающего мужчины, которого они презирают. Или, если они одиноки, чувствуя себя изолированными и подавленными, они иногда хотят, чтобы ребенок составлял им компанию и предоставлял им безусловную привязанность. Они совершенно не понимают, что, оставленные на произвол судьбы, они могут легко злоупотреблять своими детьми, потому что они не могут, психологически или иным образом, дать все то, что должна дать «достаточно хорошая мать». В целом, этот тип мотивации не учитывается теми, кто видит материнство как признак здорового и зрелого развития.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Если им удается закончить отношения, то каждый раз для того, чтобы начать другие, которые очень быстро приобретают те же характеристики, что и предыдущие. Это происходит потому, что жестокий партнер репрезентирует часть самой себя, причем последний становятся воплощением собственной ненависти к себе. Иногда им больше не нужно различно атаковать собственное тело, потому что эта боль бессознательно отдана партнеру.
Гетеросексуальные отношения, имеющие садистические черты, становятся, таким образом, правилом. Эти женщины кажутся покорными, послушными и пассивными, но месть фактически воплощена в их снах, как дневных, так и ночных, и в их фантазиях. Они видят сны о беременности, которые имеют разные психические коннотации: например, это состояние становится выражением мести против разрушающего мужчины, которого они презирают. Или, если они одиноки, чувствуя себя изолированными и подавленными, они иногда хотят, чтобы ребенок составлял им компанию и предоставлял им безусловную привязанность. Они совершенно не понимают, что, оставленные на произвол судьбы, они могут легко злоупотреблять своими детьми, потому что они не могут, психологически или иным образом, дать все то, что должна дать «достаточно хорошая мать». В целом, этот тип мотивации не учитывается теми, кто видит материнство как признак здорового и зрелого развития.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
В психоанализе мы не разделяем эволюционистскую идею о более примитивных и более высоких ступенях развития.
Невроз, психоз и перверсия – это три способа организации психического мира, каждый из которых работает по своим законам. Можно сравнить их с разными транспортными средствами: двухколёсным велосипедом, трёхколёсным и самокатом – каждый из них ездит, и ездит по-своему, но если вы попытаетесь переделать самокат в велосипед, у вас вряд ли получится транспортное средство, а только разрозненный набор деталей.
С такой разваленной структурой мы часто встречаемся в результате попыток «вылечить» или «помочь» пациенту, которые иногда предпринимают врачи.
Важно понимать разницу между болезнью и структурой. Структура – это способ функционирования психики, это не дисфункция, не заболевание.
Психотик отлично устроен, многие из них даже проявляют недюжинный талант в создании своей собственной картины мира, своего бреда, который мы, конечно, должны аккуратно поддерживать и развивать.
В работе с психотиками нужно исходить из того, что у них просто другая психическая структура, не менее успешная. Как сказал мне один доктор: «У сумасшедших вообще всё хорошо. Но хорошо по-другому».
Дмитрий Ольшанский, психоаналитик
#психоанализ
#невроз
#психоз
#перверсия
Невроз, психоз и перверсия – это три способа организации психического мира, каждый из которых работает по своим законам. Можно сравнить их с разными транспортными средствами: двухколёсным велосипедом, трёхколёсным и самокатом – каждый из них ездит, и ездит по-своему, но если вы попытаетесь переделать самокат в велосипед, у вас вряд ли получится транспортное средство, а только разрозненный набор деталей.
С такой разваленной структурой мы часто встречаемся в результате попыток «вылечить» или «помочь» пациенту, которые иногда предпринимают врачи.
Важно понимать разницу между болезнью и структурой. Структура – это способ функционирования психики, это не дисфункция, не заболевание.
Психотик отлично устроен, многие из них даже проявляют недюжинный талант в создании своей собственной картины мира, своего бреда, который мы, конечно, должны аккуратно поддерживать и развивать.
В работе с психотиками нужно исходить из того, что у них просто другая психическая структура, не менее успешная. Как сказал мне один доктор: «У сумасшедших вообще всё хорошо. Но хорошо по-другому».
Дмитрий Ольшанский, психоаналитик
#психоанализ
#невроз
#психоз
#перверсия
Существенной характеристикой перверсии является то, что посредством сексуализации она обеспечивает маниакальное выживание; здесь не идет речь об отказе от кастрации, но об отказе от деструкции (разрушения), которая уничтожает.
Перверсивное действие всегда аутодеструктивно в том, что пациенты берут из серьезных рисков, которыми наполнена их жизнь, – или которые они притягивают – интенсивное чувство возбуждения, которое служит усилению факта, что они живут вечно. Огден (1996) называет это «флиртовать с опасностью».
Я предпочитаю говорить о танцах со смертью, так как в танце, как в per-версии – и вопреки флирту – тело вовлечено всегда. Смерть появляется иногда неожиданно: надо ли тогда рассматривать это как несчастный случай или, скорее, как ответ на хорошо скрытое желание умереть для того, чтобы избежать чрезвычайно болезненного осознания предшествующего опыта, близкого к смерти?
Мы можем связать это с понятием, развитым Винникоттом (1974), «страх распада как внушающее опасение событие, которое уже произошло, но ещё не пережито […]. Но не возможно вспомнить что-то, что еще не появилось, и эта вещь прошлого еще не произвелась, потому что пациент не был там, когда это с ним случилось» (1974).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
Перверсивное действие всегда аутодеструктивно в том, что пациенты берут из серьезных рисков, которыми наполнена их жизнь, – или которые они притягивают – интенсивное чувство возбуждения, которое служит усилению факта, что они живут вечно. Огден (1996) называет это «флиртовать с опасностью».
Я предпочитаю говорить о танцах со смертью, так как в танце, как в per-версии – и вопреки флирту – тело вовлечено всегда. Смерть появляется иногда неожиданно: надо ли тогда рассматривать это как несчастный случай или, скорее, как ответ на хорошо скрытое желание умереть для того, чтобы избежать чрезвычайно болезненного осознания предшествующего опыта, близкого к смерти?
Мы можем связать это с понятием, развитым Винникоттом (1974), «страх распада как внушающее опасение событие, которое уже произошло, но ещё не пережито […]. Но не возможно вспомнить что-то, что еще не появилось, и эта вещь прошлого еще не произвелась, потому что пациент не был там, когда это с ним случилось» (1974).
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#влечение_к_смерти
#перверсия
#сексуальность
В перверсиях часто обнаруживается, что субъект осознает, как что-то «овладевает им» и что он пытается бороться со своими перверсными действиями, как правило, напрасно, и в конечном счете уступает давлению действовать.
Затем он чувствует себя подавленным от стыда, отвращения к себе и очень угнетённым. Он попадает в повторяющийся цикл, в котором он не может удержаться от действий, чтобы, наконец, почувствовать облегчение от интенсивной сексуальной тревоги, но которая после мгновенного ослабления снова требует такого же странного и «нелогичного» поступка.
Наряду с повторяющимся циклом стыда, отвращения к себе и депрессии, есть бессознательное желание унизить или ранить другого человека. В садомазохизме этот цикл чувств особенно отрицается.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#перверсия
#сексуальность
Затем он чувствует себя подавленным от стыда, отвращения к себе и очень угнетённым. Он попадает в повторяющийся цикл, в котором он не может удержаться от действий, чтобы, наконец, почувствовать облегчение от интенсивной сексуальной тревоги, но которая после мгновенного ослабления снова требует такого же странного и «нелогичного» поступка.
Наряду с повторяющимся циклом стыда, отвращения к себе и депрессии, есть бессознательное желание унизить или ранить другого человека. В садомазохизме этот цикл чувств особенно отрицается.
Материал из статьи Эстелы Уэлддон (написанной на одной из ее лекций) «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy, Выпуск 25, с. 149-182.
#психоанализ
#перверсия
#сексуальность
...Понятие перверсии всегда частично было связано с нормой и отклонением от нее, с законом и его нарушением.
Несмотря на то, что само слово появилось в середине девятнадцатого века для описания действий уже существовавших, но еще не определенных как таковые, оно несет в себе воспоминание о своем латинском происхождении: pervertere.
Прежде всего, это означает перевернуть, опрокинуть (конструкцию); позднее с новой коннотацией этот термин получил значение ниспровержения обычаев.
Отсюда perversitas, означающее что-либо экстравагантное, потрясающее, абсурдное, а позднее - разложение, разъедание, расстройство, испорченность. Изменение, которое со временем способствует переходу от, так называемого, нормального или здорового состояния к анормальному.
Поэтому этот термин используется по-разному в зависимости от различных культур. Извращенность отчетливо связана со злом (как противоположностью добра), с жестокостью (как противоположностью сочувствия), и, наконец, - с нарушением общего нормативного порядка.
Извратить когото - это развратить его, научить его ниспровергать нормы. Отсюда распространение этого понятия на вопросы сексуальности: на самом деле, видима ли она либо вытеснена, сексуальность всегда вовлечена, словно в любой форме извращенности, а следовательно, и перверсии, присутствует одновременно идея доминирования одного субъекта над другим (самая важная и самая распространенная форма классовой борьбы), а также идея об отклонении от порядка воспроизведения вида.
Другими словами, сексуальность находится в сердце любого перверсного акта, даже если мы имеем дело не с сексуальной перверсией.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
Несмотря на то, что само слово появилось в середине девятнадцатого века для описания действий уже существовавших, но еще не определенных как таковые, оно несет в себе воспоминание о своем латинском происхождении: pervertere.
Прежде всего, это означает перевернуть, опрокинуть (конструкцию); позднее с новой коннотацией этот термин получил значение ниспровержения обычаев.
Отсюда perversitas, означающее что-либо экстравагантное, потрясающее, абсурдное, а позднее - разложение, разъедание, расстройство, испорченность. Изменение, которое со временем способствует переходу от, так называемого, нормального или здорового состояния к анормальному.
Поэтому этот термин используется по-разному в зависимости от различных культур. Извращенность отчетливо связана со злом (как противоположностью добра), с жестокостью (как противоположностью сочувствия), и, наконец, - с нарушением общего нормативного порядка.
Извратить когото - это развратить его, научить его ниспровергать нормы. Отсюда распространение этого понятия на вопросы сексуальности: на самом деле, видима ли она либо вытеснена, сексуальность всегда вовлечена, словно в любой форме извращенности, а следовательно, и перверсии, присутствует одновременно идея доминирования одного субъекта над другим (самая важная и самая распространенная форма классовой борьбы), а также идея об отклонении от порядка воспроизведения вида.
Другими словами, сексуальность находится в сердце любого перверсного акта, даже если мы имеем дело не с сексуальной перверсией.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
Термин «перверсия» не является медицинским термином, он относится к патологии, а, следовательно, к сексуальной патологии.
Появление клинического смысла этого слова означает, что два подхода к данному феномену объединились в одном дискурсе науки и сознания: один - медицинский, поскольку перверсия определяет уже не порок, а болезнь души, другой - немедицинский, поскольку термин «перверт» в психическом смысле продолжает обозначать извращенность. Это значит, что для великого движения девятнадцатого века, породившего психопатологию и психиатрию, термин перверсия представлял проблему.
Перверсия - не невроз (или болезнь нервов), не психоз (имеющий отношение к безумию), это почти культура, патологический способ бытия, но без возможности обнаружения органической основы этой патологии. Так, перверсия определяется через то, чем не является - она не невроз и не психоз.
Перверт не является ни безумцем, ни нервнобольным, а немного ими двумя одновременно, изнанкой их обоих: полу-сумасшедший и на две трети невротик...
Когда имеешь дело с перверсией, проблема состоит в том, чтобы определить, попадает ли преступник под действие статьи шестьдесят четыре, то есть ответствен ли он за свои действия или нет.
Другими словами, насколько перверсный субъект затронут безумием, совершая акт в полном сознании (в отличие от сумасшедшего), но без малейшего аффекта, угрызения совести или чувства вины, как в случае с невротиком? Перверт переходит от низкого к возвышенному без чувства вины в строгом смысле этого слова.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
Появление клинического смысла этого слова означает, что два подхода к данному феномену объединились в одном дискурсе науки и сознания: один - медицинский, поскольку перверсия определяет уже не порок, а болезнь души, другой - немедицинский, поскольку термин «перверт» в психическом смысле продолжает обозначать извращенность. Это значит, что для великого движения девятнадцатого века, породившего психопатологию и психиатрию, термин перверсия представлял проблему.
Перверсия - не невроз (или болезнь нервов), не психоз (имеющий отношение к безумию), это почти культура, патологический способ бытия, но без возможности обнаружения органической основы этой патологии. Так, перверсия определяется через то, чем не является - она не невроз и не психоз.
Перверт не является ни безумцем, ни нервнобольным, а немного ими двумя одновременно, изнанкой их обоих: полу-сумасшедший и на две трети невротик...
Когда имеешь дело с перверсией, проблема состоит в том, чтобы определить, попадает ли преступник под действие статьи шестьдесят четыре, то есть ответствен ли он за свои действия или нет.
Другими словами, насколько перверсный субъект затронут безумием, совершая акт в полном сознании (в отличие от сумасшедшего), но без малейшего аффекта, угрызения совести или чувства вины, как в случае с невротиком? Перверт переходит от низкого к возвышенному без чувства вины в строгом смысле этого слова.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
Следует различать три основных этапа развития теории [перверсии].
На первом этапе сексуальная перверсия считается болезнью гениталий, вызванной анатомической аномалией, отсюда и возник интерес к гермафродизму.
На втором этапе осуществляется выход за пределы этого понимания и речь идет о перверсиям с целью создания некоего каталога всех видов нарушенного и ненормального поведения: утверждается психологическая природа перверсий (которые называются отклонениями сексуального инстинкта). И выдвигается гипотеза, которая в наше время снова актуальна, суть которой в том, что проблемы будут решены с помощью изучения мозга.
Третий этап относится к концу девятнадцатого столетия, когда перверсии описываются, как чисто функциональные отклонения, не сводимые к патологии мозга. Таким образом, они касаются уже психологии, а не медицины.
Отсюда проистекает создание криминологии как дополнения к сексологии: из науки о сексуальном поведении появляется наука о криминальном, деликвентном или преступном поведении. Так преступник становится четвертым членом группы, состоящей из истеричной женщины, онанирующего ребенка и гомосексуалиста.
Медикализация извращенности и ее преобразование в перверсию настолько радикально трансформируют саму природу перверсии, что с этих пор перверсивный субъект имеет дело уже не с Богом, а с медицинским знанием.
Так, освободившись от того, что было его структурой - переход от возвышенного до низменного посредством серии метаморфоз - перверт более не является инкарнацией того, кто осмеливается бросить вызов богу (как Сад или Жиль де Рэ) или даже человеческому закону, он становится обычным существом реинтегрированным в культуру: такой же процесс, как трансформация меланхолика в депрессивного.
Именно в работах Бенедиста Августина Мореля термин «перверсия» появляется на французском языке впервые в смысле отклонения инстинктов. К ней он причисляет эротоманию, сатириазис, нимфоманию, эротическую ярость и некрофилию.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
#история_психиатрии
На первом этапе сексуальная перверсия считается болезнью гениталий, вызванной анатомической аномалией, отсюда и возник интерес к гермафродизму.
На втором этапе осуществляется выход за пределы этого понимания и речь идет о перверсиям с целью создания некоего каталога всех видов нарушенного и ненормального поведения: утверждается психологическая природа перверсий (которые называются отклонениями сексуального инстинкта). И выдвигается гипотеза, которая в наше время снова актуальна, суть которой в том, что проблемы будут решены с помощью изучения мозга.
Третий этап относится к концу девятнадцатого столетия, когда перверсии описываются, как чисто функциональные отклонения, не сводимые к патологии мозга. Таким образом, они касаются уже психологии, а не медицины.
Отсюда проистекает создание криминологии как дополнения к сексологии: из науки о сексуальном поведении появляется наука о криминальном, деликвентном или преступном поведении. Так преступник становится четвертым членом группы, состоящей из истеричной женщины, онанирующего ребенка и гомосексуалиста.
Медикализация извращенности и ее преобразование в перверсию настолько радикально трансформируют саму природу перверсии, что с этих пор перверсивный субъект имеет дело уже не с Богом, а с медицинским знанием.
Так, освободившись от того, что было его структурой - переход от возвышенного до низменного посредством серии метаморфоз - перверт более не является инкарнацией того, кто осмеливается бросить вызов богу (как Сад или Жиль де Рэ) или даже человеческому закону, он становится обычным существом реинтегрированным в культуру: такой же процесс, как трансформация меланхолика в депрессивного.
Именно в работах Бенедиста Августина Мореля термин «перверсия» появляется на французском языке впервые в смысле отклонения инстинктов. К ней он причисляет эротоманию, сатириазис, нимфоманию, эротическую ярость и некрофилию.
Элизабет Рудинеску. "Некоторые аспекты перверсии"
#сексуальность
#перверсия
#история_психиатрии
Факт реальности смерти, разумеется, есть центральный аспект утраты, и в работе Фрейда о фетишизме мы видели, как описанные им пациенты испытывали трудности в признании смерти своих отцов [«Я был поражен, услышав, как очень разумный мальчик десяти лет так высказался после внезапной смерти своего отца: «Я знаю, что отец умер, но не могу взять в толк, почему он не приходит домой ужинать»» (Freud, 1900, р. 254)].
Искажения и ошибочные репрезентации реальности болезни, старения и смерти связаны с трудностями признания плохих вещей как фактов жизни.
Уродство, насилие и зло ассоциируются с ущербом нашим хорошим объектам и в конечном счете - с их утратой и с реальностью нашей собственной смертности.
Это аспекты реальности, признать которые сложнее всего, и их ошибочные репрезентации часто осуществляется посредством того самого перверсивного полупринятия, которое описал Фрейд...
Ложные репрезентации обычно приводят к романтическому, стерильному миру идеализаций, в котором хорошее длится вечно, как в сказках.
Вдобавок к нарциссическим и сексуальным перверсиям мы можем говорить о романтических перверсиях реальности времени. Столлер (Stoller, 1976) предположил, что эта романтическая защита более распространена у женщин и представляет собой бегство в мир мечты вроде того, что создается в романтической беллетристике.
Ее мужской эквивалент - порнографическая мастурбация, где сексуальный элемент перверсии более очевиден. Безвременье фантастического мира присутствует и там, и там.
Стайнер Дж. Психические убежища. Патологические организации у психотических, невротических и пограничных пациентов / Пер. с англ. - М.: «Когито-Центр», 2010.-239 с. (Библиотека психоанализа).
#перверсия
Искажения и ошибочные репрезентации реальности болезни, старения и смерти связаны с трудностями признания плохих вещей как фактов жизни.
Уродство, насилие и зло ассоциируются с ущербом нашим хорошим объектам и в конечном счете - с их утратой и с реальностью нашей собственной смертности.
Это аспекты реальности, признать которые сложнее всего, и их ошибочные репрезентации часто осуществляется посредством того самого перверсивного полупринятия, которое описал Фрейд...
Ложные репрезентации обычно приводят к романтическому, стерильному миру идеализаций, в котором хорошее длится вечно, как в сказках.
Вдобавок к нарциссическим и сексуальным перверсиям мы можем говорить о романтических перверсиях реальности времени. Столлер (Stoller, 1976) предположил, что эта романтическая защита более распространена у женщин и представляет собой бегство в мир мечты вроде того, что создается в романтической беллетристике.
Ее мужской эквивалент - порнографическая мастурбация, где сексуальный элемент перверсии более очевиден. Безвременье фантастического мира присутствует и там, и там.
Стайнер Дж. Психические убежища. Патологические организации у психотических, невротических и пограничных пациентов / Пер. с англ. - М.: «Когито-Центр», 2010.-239 с. (Библиотека психоанализа).
#перверсия
Хотя обычно мы ассоциируем слово «перверсия» с сексуальными извращениями, более широкий смысл этого понятия получает все большее признание. Некоторые современные аналитики (Chasseguet-Smirgel, 1974, 1981, 1985; McDougall, 1972) стали делать акцент на том, каким образом при перверсиях реальность толкуется превратно, а другие (Money-Kyrle, 1968; Joseph, 1989; Britton et al., 1989) описали перверсивные искажения вне области сексуальности.
Такие случаи можно считать отражением душевного состояния, в котором реальность одновременно принимается и отвергается.
Большинство словарных определений слов «извращенный» (perverse) и «извращение» (perversion) подчеркивают момент «отклонения от истины».
Так, «Краткий Оксфордский словарь английского языка» (Shorter Oxford English Dictionary, 1933) определяет прилагательное «извращенный» как «отклоняющийся от того, что верно».
...Интересно, что, за исключением последних изданий, в словарях представление о перверсии как девиантном сексуальном акте отсутствует или упоминается только вкратце, и меня поразило, что в размышлениях о перверсивных механизмах мы сейчас больше обращаемся к обыденному словарному значению этого слова и рассматриваем сексуальную перверсию как особый случай более общей извращенной установки по отношению к тому, что истинно и правильно.
Стайнер Дж. Психические убежища.
#перверсия
Такие случаи можно считать отражением душевного состояния, в котором реальность одновременно принимается и отвергается.
Большинство словарных определений слов «извращенный» (perverse) и «извращение» (perversion) подчеркивают момент «отклонения от истины».
Так, «Краткий Оксфордский словарь английского языка» (Shorter Oxford English Dictionary, 1933) определяет прилагательное «извращенный» как «отклоняющийся от того, что верно».
...Интересно, что, за исключением последних изданий, в словарях представление о перверсии как девиантном сексуальном акте отсутствует или упоминается только вкратце, и меня поразило, что в размышлениях о перверсивных механизмах мы сейчас больше обращаемся к обыденному словарному значению этого слова и рассматриваем сексуальную перверсию как особый случай более общей извращенной установки по отношению к тому, что истинно и правильно.
Стайнер Дж. Психические убежища.
#перверсия
Существует ли в перверсиях мораль?
Какое отношение все это [речь идёт о перверсии] может иметь к морали?
Ответ никакого, абсолютно никакого.
То, что происходит, настолько архаично, первично, что, даже если на поверхности перверсия казалась мне очень аутодеструктивной, поскольку она, конечно же, была тесно связана с влечением смерти она также обеспечивала выживание моего пациента.
Будем иметь в виду, что иногда суждения не только не имеют никакой цели, но также являются выражением интеллектуальной лени.
У нас есть обязанность, когда мы работаем с такими пациентами, быть не только более любопытными и открытыми, но и принимать их личное право В том, чтобы таким образом организовывать первичные фантазии, развивать наши знания о динамике девиантного поведения.
Профессор Пол Верхаге (Paul Verhaeghe, 2004), чья книга «О нормальных и других расстройствах» стала своего рода альтернативой DSM-IV, красноречиво заявляет:
«Перверсия, несомненно, является одной из самых сложных клинических категорий, как с точки зрения её изучения, так и с точки зрения лечения».
Он предупреждает, что для того, чтобы изучать перверсию как таковую, необходимо преодолеть по крайней мере три трудности, первая из которых состоит в морализаторствующей реакции, которая присутствует всегда. Он напоминает, что иногда мы с великодушием говорим о наших пациентах как о «хорошем невротике» и, вероятно, также о «хорошем психотике», но что идея «хорошего перверта» представляет собой противоречие в терминах (там же).
Симона Арджентьери (Simona Argentieri), со своей стороны, замечает: «Перверсивный человек никогда не был кем-то, кто согласуется с особенным удовольствием и, более того, это больной человек, который с большим трудом и жесткими ограничениями пытается свести (часто в ущерб другим индивидам) до минимума удовольствие, совместимого с его патологией; то, что он делает, менее важно, чем то,что он не делает.
Компульсивный импульс заставляет его периодически быть перегруженным психически и переходить к сексуальным агированиям из-за внутреннего напряжения, испытываемого как невыносимая угроза имплозии.
Никогда не бывает настоящего удовлетворения, но только сверх-сенсорный разряд, который ничего не создает внутри, потому что нет никакого реального отношения к другому»
(Argentieri, 2007).
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Какое отношение все это [речь идёт о перверсии] может иметь к морали?
Ответ никакого, абсолютно никакого.
То, что происходит, настолько архаично, первично, что, даже если на поверхности перверсия казалась мне очень аутодеструктивной, поскольку она, конечно же, была тесно связана с влечением смерти она также обеспечивала выживание моего пациента.
Будем иметь в виду, что иногда суждения не только не имеют никакой цели, но также являются выражением интеллектуальной лени.
У нас есть обязанность, когда мы работаем с такими пациентами, быть не только более любопытными и открытыми, но и принимать их личное право В том, чтобы таким образом организовывать первичные фантазии, развивать наши знания о динамике девиантного поведения.
Профессор Пол Верхаге (Paul Verhaeghe, 2004), чья книга «О нормальных и других расстройствах» стала своего рода альтернативой DSM-IV, красноречиво заявляет:
«Перверсия, несомненно, является одной из самых сложных клинических категорий, как с точки зрения её изучения, так и с точки зрения лечения».
Он предупреждает, что для того, чтобы изучать перверсию как таковую, необходимо преодолеть по крайней мере три трудности, первая из которых состоит в морализаторствующей реакции, которая присутствует всегда. Он напоминает, что иногда мы с великодушием говорим о наших пациентах как о «хорошем невротике» и, вероятно, также о «хорошем психотике», но что идея «хорошего перверта» представляет собой противоречие в терминах (там же).
Симона Арджентьери (Simona Argentieri), со своей стороны, замечает: «Перверсивный человек никогда не был кем-то, кто согласуется с особенным удовольствием и, более того, это больной человек, который с большим трудом и жесткими ограничениями пытается свести (часто в ущерб другим индивидам) до минимума удовольствие, совместимого с его патологией; то, что он делает, менее важно, чем то,что он не делает.
Компульсивный импульс заставляет его периодически быть перегруженным психически и переходить к сексуальным агированиям из-за внутреннего напряжения, испытываемого как невыносимая угроза имплозии.
Никогда не бывает настоящего удовлетворения, но только сверх-сенсорный разряд, который ничего не создает внутри, потому что нет никакого реального отношения к другому»
(Argentieri, 2007).
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Маниакальная защита
Для меня, перверсия не является ни негативом психоза, ни защитой против этого, ни самим психозом (точки зрения, за которые выступают Гловер, сторонники Кляйн и Эчегоена).
Это - маниакальная защита против черной дыры депрессии, которая скрывает бессознательную предрасположенность к суицидальным идеям или риск реального самоубийства.
Как всегда, Винникотт вносит много разъяснений во все области исследования психики, включающей парадоксальные ситуации. В «Маниакальной защите», он утверждает: «Ключевые слова здесь: мертвый и живой» (Winnicott, 1935).
Можем, следовательно, сказать, что существенной характеристикой перверсии является то, что посредством сексуализации она обеспечивает маниакальное выживание; здесь не идет речь об отказе от кастрации, но об отказе от деструкции (разрушения), которая уничтожает.
Перверсивное действие всегда аутодеструктивно в том, что пациенты берут из серьезных рисков, которыми наполнена их жизнь, или которые они притягивают интенсивное чувство возбуждения, которое служит усилению факта, что они живут вечно.
Огден (1996) называет это «флиртовать с опасностью». Я предпочитаю говорить о танцах со смертью, так как в танце, как в per- версии - и вопреки флирту - тело вовлечено всегда.
Смерть появляется иногда неожиданно: надо ли тогда рассматривать это как несчастный случай или, скорее, как ответ на хорошо скрытое желание умереть для того, чтобы избежать чрезвычайно болезненного осознания предшествующего опыта, близкого к смерти?
Мы можем связать это с понятием, развитым Винникоттом (1974), «страх распада как внушающее опасение событие, которое уже произошло, но ещё не пережито [...].
Но не возможно вспомнить что-то, что еще не появилось, и эта вещь прошлого еше не произвелась, потому что пациент не был там, когда это с ним случилось» (1974).
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Для меня, перверсия не является ни негативом психоза, ни защитой против этого, ни самим психозом (точки зрения, за которые выступают Гловер, сторонники Кляйн и Эчегоена).
Это - маниакальная защита против черной дыры депрессии, которая скрывает бессознательную предрасположенность к суицидальным идеям или риск реального самоубийства.
Как всегда, Винникотт вносит много разъяснений во все области исследования психики, включающей парадоксальные ситуации. В «Маниакальной защите», он утверждает: «Ключевые слова здесь: мертвый и живой» (Winnicott, 1935).
Можем, следовательно, сказать, что существенной характеристикой перверсии является то, что посредством сексуализации она обеспечивает маниакальное выживание; здесь не идет речь об отказе от кастрации, но об отказе от деструкции (разрушения), которая уничтожает.
Перверсивное действие всегда аутодеструктивно в том, что пациенты берут из серьезных рисков, которыми наполнена их жизнь, или которые они притягивают интенсивное чувство возбуждения, которое служит усилению факта, что они живут вечно.
Огден (1996) называет это «флиртовать с опасностью». Я предпочитаю говорить о танцах со смертью, так как в танце, как в per- версии - и вопреки флирту - тело вовлечено всегда.
Смерть появляется иногда неожиданно: надо ли тогда рассматривать это как несчастный случай или, скорее, как ответ на хорошо скрытое желание умереть для того, чтобы избежать чрезвычайно болезненного осознания предшествующего опыта, близкого к смерти?
Мы можем связать это с понятием, развитым Винникоттом (1974), «страх распада как внушающее опасение событие, которое уже произошло, но ещё не пережито [...].
Но не возможно вспомнить что-то, что еще не появилось, и эта вещь прошлого еше не произвелась, потому что пациент не был там, когда это с ним случилось» (1974).
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Большинство согласны с тем, что отношения матери и ребенка существенны для понимания генезиса [женской] перверсии, но никто не признает, что существует также сама перверсия материнства.
Кроме того, авторы мало говорят о реальной патологии этих матерей, и неясно, считают ли они, что мать «жестока», «садистична» в фантазии своих пациентов, или же это точная оценка этих женщин.
Основная проблема может заключаться в теории Фрейда, которая рассматривает перверсию как продукт эдиповой тревоги.
Пол Bepxare (Paul Verhaeghe) говорит по этому вопросу, поддерживая мою собственную теорию в терминах Лакана: «Это ложь, тревога связана с материнским Сверх-Я. Это первый Другой, который контролировал все, а перверсивный сценарий эксплицитно направлен на то, чтобы обратить вспять ситуацию» (2004: 411).
Еще раз, когда он говорит о важности посттравматического
стрессового расстройства в психоэтиологии перверсии, он утверждает: «Перверт фундаментально не доверяет Другому, а потому и всем остальным. Пострадавший от того, кто должен был бы стать защитником, заставляет жертву остерегаться всех» (Verhaeghe, 2004).
Искусное выражение фокусов или хитростей, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, и которые мы всегда с таким трудом переносим, очень тонко показывают, какой ужасной может оказаться ситуация предательства человека, который, как предполагается, должен заботиться о нас и быть ответственным за наше благополучие.
Я была эмоционально поражена глубиной того, что показывает Хуан Муньос (Juan Munoz) в недавней ретроспективе своих работ в Tate Modern в Лондоне, он очень деликатно заставляет нас ощутить насилие, беду и столкновение с Другим внутри нас самих. Возможно, наиболее утонченный способ показать эту ситуацию сращения безопасности и опасности нашёл выражение в художественном объекте столь обманчиво простом, что обычно посетители экспозиции не замечают его. Он носит название «Первый поручень». Вот как это произведение описывается в каталоге выставки:
«Ясно присутствие человеческой фигуры: поручень подразумевает опору для руки, обещающую безопасность и указание на направление движения, когда человек идёт по трудной лестнице или переходу. Но Муньос хочет поставить под сомнение именно это чувство опоры и уверенности. «Первый поручень» снабжён раскрытым ножом, спрятанным и не бросающимся в глаза, угрожающем руке того, кто обопрётся о перила для поддержки».
Именно это происходит с маленьким ребенком, который полностью доверяет своей матери, и опирается на нее в различных ситуациях. которые ему предлагает жизнь. Если он встречает нечто противоречащее доверию, то его выживание оказывается поставленным на карту, потому что его мать, через свою собственную психическую хрупкость и неустойчивость, оставляет его лицом к лицу с ситуацией, где его жизни угрожает опасность.
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Кроме того, авторы мало говорят о реальной патологии этих матерей, и неясно, считают ли они, что мать «жестока», «садистична» в фантазии своих пациентов, или же это точная оценка этих женщин.
Основная проблема может заключаться в теории Фрейда, которая рассматривает перверсию как продукт эдиповой тревоги.
Пол Bepxare (Paul Verhaeghe) говорит по этому вопросу, поддерживая мою собственную теорию в терминах Лакана: «Это ложь, тревога связана с материнским Сверх-Я. Это первый Другой, который контролировал все, а перверсивный сценарий эксплицитно направлен на то, чтобы обратить вспять ситуацию» (2004: 411).
Еще раз, когда он говорит о важности посттравматического
стрессового расстройства в психоэтиологии перверсии, он утверждает: «Перверт фундаментально не доверяет Другому, а потому и всем остальным. Пострадавший от того, кто должен был бы стать защитником, заставляет жертву остерегаться всех» (Verhaeghe, 2004).
Искусное выражение фокусов или хитростей, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, и которые мы всегда с таким трудом переносим, очень тонко показывают, какой ужасной может оказаться ситуация предательства человека, который, как предполагается, должен заботиться о нас и быть ответственным за наше благополучие.
Я была эмоционально поражена глубиной того, что показывает Хуан Муньос (Juan Munoz) в недавней ретроспективе своих работ в Tate Modern в Лондоне, он очень деликатно заставляет нас ощутить насилие, беду и столкновение с Другим внутри нас самих. Возможно, наиболее утонченный способ показать эту ситуацию сращения безопасности и опасности нашёл выражение в художественном объекте столь обманчиво простом, что обычно посетители экспозиции не замечают его. Он носит название «Первый поручень». Вот как это произведение описывается в каталоге выставки:
«Ясно присутствие человеческой фигуры: поручень подразумевает опору для руки, обещающую безопасность и указание на направление движения, когда человек идёт по трудной лестнице или переходу. Но Муньос хочет поставить под сомнение именно это чувство опоры и уверенности. «Первый поручень» снабжён раскрытым ножом, спрятанным и не бросающимся в глаза, угрожающем руке того, кто обопрётся о перила для поддержки».
Именно это происходит с маленьким ребенком, который полностью доверяет своей матери, и опирается на нее в различных ситуациях. которые ему предлагает жизнь. Если он встречает нечто противоречащее доверию, то его выживание оказывается поставленным на карту, потому что его мать, через свою собственную психическую хрупкость и неустойчивость, оставляет его лицом к лицу с ситуацией, где его жизни угрожает опасность.
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Главным различием между перверсивным актом мужчины и женщины является объект.
У мужчин акт направлен на внешний частичный объект, тогда как у женщин он направлен против самих себя или против их тел или против объектов, которые они считают своими собственными творениями, то есть их детей.
В обоих случаях тело и младенцы рассматриваются как дегуманизированные частичные объекты; некоторые матери используют детей как переходные объекты с фетишистскими характеристиками (Welldon, 1988).
Теперь я возьму пример пациентки, случай которой выносили на психиатрическую экспертизу из-за её жестокого поведения по отношению ко второму ребенку.
Ее первая беременность была для нее неожиданностью, но она чувствовала необходимость идти до конца, потому что таким образом думала застраховаться от одиночества.
Ребенок может полностью зависеть от нее и полностью находиться под ее контролем. Когда родился первенец она ощущала себя затопленной чувствами отвращения и отвержения по отношению к нему.
В первое время она была готова его пнуть, но после размышлений решила преодолеть эти ужасные чувства, укрепившись в идее, что ребенок был частью её. Хотя она была в ужасе, она поняла, что мысли и действия, направленные против ребенка, сексуально её возбуждали; на самом деле, ребенок стал для нее источником сексуального удовлетворения.
В один день она решала, что ее правая рука была ее ребенком, в другой раз он был одной из ее ног. Таким образом, ей удавалось управлять своими импульсами, неистово колотя этого ребенка.
Впоследствии, не в силах сделать то же самое со своим вторым ребенком, она утверждала: «В моем теле больше нет ничего для второго, все было исчерпано первым».
Здесь работала сильная дегуманизация и редукция объекта до частичного объекта, которые являются чертами перверсии. Но у этой матери также была озабоченность, которая становилась беспокойством, и сильное желание понять, как положить конец этим деструктивным действиям.
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
У мужчин акт направлен на внешний частичный объект, тогда как у женщин он направлен против самих себя или против их тел или против объектов, которые они считают своими собственными творениями, то есть их детей.
В обоих случаях тело и младенцы рассматриваются как дегуманизированные частичные объекты; некоторые матери используют детей как переходные объекты с фетишистскими характеристиками (Welldon, 1988).
Теперь я возьму пример пациентки, случай которой выносили на психиатрическую экспертизу из-за её жестокого поведения по отношению ко второму ребенку.
Ее первая беременность была для нее неожиданностью, но она чувствовала необходимость идти до конца, потому что таким образом думала застраховаться от одиночества.
Ребенок может полностью зависеть от нее и полностью находиться под ее контролем. Когда родился первенец она ощущала себя затопленной чувствами отвращения и отвержения по отношению к нему.
В первое время она была готова его пнуть, но после размышлений решила преодолеть эти ужасные чувства, укрепившись в идее, что ребенок был частью её. Хотя она была в ужасе, она поняла, что мысли и действия, направленные против ребенка, сексуально её возбуждали; на самом деле, ребенок стал для нее источником сексуального удовлетворения.
В один день она решала, что ее правая рука была ее ребенком, в другой раз он был одной из ее ног. Таким образом, ей удавалось управлять своими импульсами, неистово колотя этого ребенка.
Впоследствии, не в силах сделать то же самое со своим вторым ребенком, она утверждала: «В моем теле больше нет ничего для второго, все было исчерпано первым».
Здесь работала сильная дегуманизация и редукция объекта до частичного объекта, которые являются чертами перверсии. Но у этой матери также была озабоченность, которая становилась беспокойством, и сильное желание понять, как положить конец этим деструктивным действиям.
Из статьи Эстелы Уэлддон «Танцы со смертью», опубликованной в 2009 году в British Journal of Psychotherapy. Выпуск 25, с. 149-182. Перевод с английского языка Энн-Лиз Хакер.
#психоанализ
#перверсия
Возвышенный бескорыстный моральный императив Канта в некотором роде идентичен или частично совпадает с безудержной склонностью к наслаждению насилием, связанным с именем маркиза де Сада...
Сегодня, в нашу постидеалистическую эпоху Фрейда, разве не все знают, в чем смысл слова «с»? Разве мы все не понимаем, что истина этического ригоризма Канта — это садизм Закона, т.е. кантовский Закон — это агент Супер-Эго, который садистски наслаждается зашедшим в тупик субъектом и его неспособностью удовлетворить его неумолимые требования, подобно пресловутому учителю, мучающему учеников невыполнимыми заданиями и тайно наслаждающимся их бесконечными неудачами?...
Лакан определил извращенца как агента, который считает себя инструментом наслаждения Другого. Именно на это намекал Лакан на последних страницах 11-го семинара: «жертвоприношение темным богам остается чем-то таким, чьему чудовищному обаянию редкий субъект способен, и в наши дни, не поддаться. Невежество, безразличие, желание отвести взгляд - вот что накидывает на это явление покров тайны. Для тех, однако, кто готов взглянуть на него без страха - а таких, способных противостоять притягательной силе жертвоприношения самого по себе, не так много - факт жертвоприношения означает лишь то, что в объекте наших желаний мы ищем свидетельство - свидетельство того, что присутствует в нем желание Другого - того Другого, что именую я здесь темным Богом».
Извращенец, который поступает в соответствии с этим «чудовищным заклятием» и делает то, что он делает, ради удовольствия божественного Другого, не является плохим парнем, которому нравится мучить свои жертвы; он, напротив, хладнокровный профессионал, выполняющий свой долг безлично, ради самого долга.
Переход от обычного садиста к истинному извращенцу – вот что подтверждает описание Ханной Арендт изменений, произошедших в нацистском проекте, когда Schutzstaffel (SS) заменили собой бандформрования Sturmabteilung (SA) в качестве администраторов концентрационных лагерей: «За слепым зверством СА часто скрывались глубокая ненависть и обида на всех тех, кто был в социальном, интеллектуальном или физическом плане лучше их самих и кто теперь, как бы во исполнение их самых смелых мечтаний, оказался в их власти. Эта обида, так и не угасшая до конца в лагерях, кажется нам последним остатком человечески понятного чувства.
Однако настоящий ужас начался, когда управление лагерями взяли на себя СС. Прежнее стихийное скотство уступило место абсолютно холодному и систематическому уничтожению человеческих тел, рассчитанному на уничтожение человеческого достоинства; смерти удалось избежать или отложить на неопределенный срок.
Лагеря больше не были парками развлечений для зверей в человеческом обличье, то есть для людей, которым действительно место в психиатрических больницах и тюрьмах; произошло обратное: их превратили в «тренировочные полигоны», на которых совершенно нормальных людей готовили к тому, чтобы они стали полноправными членами СС».
Адольф Эйхман был не простым бюрократом, составлявшим расписание поездов для СС; он в каком-то смысле осознавал весь ужас, который организовывал, но его дистанция по отношению к этому ужасу, его притворство, что он всего лишь бюрократ, исполняющий свой долг, были частью его наслаждения.
Именно это добавляло избыточного наслаждения: он наслаждался, но исключительно интерпассивно, посредством Другого, «темным богом», которого Сад называл «Высшим Существом во Зле» (l'être suprême en méchanceté).
С. Жижек. С днем рождения, Кант, ты - паршивый садист!
#перверсия
#садизм
Сегодня, в нашу постидеалистическую эпоху Фрейда, разве не все знают, в чем смысл слова «с»? Разве мы все не понимаем, что истина этического ригоризма Канта — это садизм Закона, т.е. кантовский Закон — это агент Супер-Эго, который садистски наслаждается зашедшим в тупик субъектом и его неспособностью удовлетворить его неумолимые требования, подобно пресловутому учителю, мучающему учеников невыполнимыми заданиями и тайно наслаждающимся их бесконечными неудачами?...
Лакан определил извращенца как агента, который считает себя инструментом наслаждения Другого. Именно на это намекал Лакан на последних страницах 11-го семинара: «жертвоприношение темным богам остается чем-то таким, чьему чудовищному обаянию редкий субъект способен, и в наши дни, не поддаться. Невежество, безразличие, желание отвести взгляд - вот что накидывает на это явление покров тайны. Для тех, однако, кто готов взглянуть на него без страха - а таких, способных противостоять притягательной силе жертвоприношения самого по себе, не так много - факт жертвоприношения означает лишь то, что в объекте наших желаний мы ищем свидетельство - свидетельство того, что присутствует в нем желание Другого - того Другого, что именую я здесь темным Богом».
Извращенец, который поступает в соответствии с этим «чудовищным заклятием» и делает то, что он делает, ради удовольствия божественного Другого, не является плохим парнем, которому нравится мучить свои жертвы; он, напротив, хладнокровный профессионал, выполняющий свой долг безлично, ради самого долга.
Переход от обычного садиста к истинному извращенцу – вот что подтверждает описание Ханной Арендт изменений, произошедших в нацистском проекте, когда Schutzstaffel (SS) заменили собой бандформрования Sturmabteilung (SA) в качестве администраторов концентрационных лагерей: «За слепым зверством СА часто скрывались глубокая ненависть и обида на всех тех, кто был в социальном, интеллектуальном или физическом плане лучше их самих и кто теперь, как бы во исполнение их самых смелых мечтаний, оказался в их власти. Эта обида, так и не угасшая до конца в лагерях, кажется нам последним остатком человечески понятного чувства.
Однако настоящий ужас начался, когда управление лагерями взяли на себя СС. Прежнее стихийное скотство уступило место абсолютно холодному и систематическому уничтожению человеческих тел, рассчитанному на уничтожение человеческого достоинства; смерти удалось избежать или отложить на неопределенный срок.
Лагеря больше не были парками развлечений для зверей в человеческом обличье, то есть для людей, которым действительно место в психиатрических больницах и тюрьмах; произошло обратное: их превратили в «тренировочные полигоны», на которых совершенно нормальных людей готовили к тому, чтобы они стали полноправными членами СС».
Адольф Эйхман был не простым бюрократом, составлявшим расписание поездов для СС; он в каком-то смысле осознавал весь ужас, который организовывал, но его дистанция по отношению к этому ужасу, его притворство, что он всего лишь бюрократ, исполняющий свой долг, были частью его наслаждения.
Именно это добавляло избыточного наслаждения: он наслаждался, но исключительно интерпассивно, посредством Другого, «темным богом», которого Сад называл «Высшим Существом во Зле» (l'être suprême en méchanceté).
С. Жижек. С днем рождения, Кант, ты - паршивый садист!
#перверсия
#садизм