...консюмеристское общество основано на ошибочном использовании теории Фрейда. Начало этого ошибочного прочтения было положено его племянником Эдвардом Бернейсом.
Речь идет о захвате внимания за счет культурной индустрии, и современный американский капитализм – это либидинальная экономика, которая кничтожает желание.
Это своего рода дискредитация.
Это второй парадокс капитализма.
Первый – это то, о чем говорил Маркс в 1857 году, это тенденция к снижению уровня прибыли, а мы говорим о втором парадоксе, это тенденция к снижению либидинальной энергии.
Текст: Бернар Стиглер — французский философ и антрополог
#философия
#психология
#психоанализ
Речь идет о захвате внимания за счет культурной индустрии, и современный американский капитализм – это либидинальная экономика, которая кничтожает желание.
Это своего рода дискредитация.
Это второй парадокс капитализма.
Первый – это то, о чем говорил Маркс в 1857 году, это тенденция к снижению уровня прибыли, а мы говорим о втором парадоксе, это тенденция к снижению либидинальной энергии.
Текст: Бернар Стиглер — французский философ и антрополог
#философия
#психология
#психоанализ
Сила воображения может излечивать человека или, по меньшей мере, улучшать его
состояние.
Многие склонные к депрессии поэты Серебряного века в России, такие как А. Блок или Ф. Сологуб, снимали тяжесть своих состояний, умиротворяли свои упаднические настроения, отдавая себя бумаге, выписывая в стихотворных формах свои страхи, тревоги, сомнения и отчаяния, выражая самые черные мысли, порой даже мысли о суициде, свою «болезнь к смерти».
Тем самым они поддерживали свое существование, отходили от опасной грани между жизнью и смертью. Мог погибнуть их лирический герой как их неизлечимая оболочка, их аватар, а они продолжали жить и даже находить доступные радости жизни.
Воображение отправляется в свой путь в дневных грёзах, в сновидениях, в состояниях гипноза.
Именно эти состояния использовал З. Фрейд для лечения неврозов. Выведение в поле сознания психических травм детства снимало те или иные симптомы невроза. В воображаемой жизни происходила компенсация слабостей, осуществлялось удовлетворение влечений.
В современной психотерапии активация воображения используется в методиках личностного роста и расширения сознания пациента, что может приводить к улучшению его психического состояния и расширению социальной активности, а иногда и к повышению его социального статуса.
Князева Е.Н. Глаз ума: понятия ментальных образов и воображения от Беркли до современной когнитивной науки.
#философия
#психология
#психотерапия
состояние.
Многие склонные к депрессии поэты Серебряного века в России, такие как А. Блок или Ф. Сологуб, снимали тяжесть своих состояний, умиротворяли свои упаднические настроения, отдавая себя бумаге, выписывая в стихотворных формах свои страхи, тревоги, сомнения и отчаяния, выражая самые черные мысли, порой даже мысли о суициде, свою «болезнь к смерти».
Тем самым они поддерживали свое существование, отходили от опасной грани между жизнью и смертью. Мог погибнуть их лирический герой как их неизлечимая оболочка, их аватар, а они продолжали жить и даже находить доступные радости жизни.
Воображение отправляется в свой путь в дневных грёзах, в сновидениях, в состояниях гипноза.
Именно эти состояния использовал З. Фрейд для лечения неврозов. Выведение в поле сознания психических травм детства снимало те или иные симптомы невроза. В воображаемой жизни происходила компенсация слабостей, осуществлялось удовлетворение влечений.
В современной психотерапии активация воображения используется в методиках личностного роста и расширения сознания пациента, что может приводить к улучшению его психического состояния и расширению социальной активности, а иногда и к повышению его социального статуса.
Князева Е.Н. Глаз ума: понятия ментальных образов и воображения от Беркли до современной когнитивной науки.
#философия
#психология
#психотерапия
В «Недовольстве культурой» (1930) Фрейд утверждал, что социальная нормальность требует высокой степени отказа от желания или подавления Trieb (сексуального влечения и инстинктов).
Буржуазная форма «нормальности», доминировавшая в начале двадцатого века, порождала особую форму страдания, которую Фрейд назвал «неврозом». Чтобы заняться повседневными делами, человеку модерна надлежало отвергнуть, подавить и даже забыть свои сексуальные влечения — и такое изъятие было патогенным. Невроз был основной формой этой патологии.
Общая рамка изменилась в последние десятилетия двадцатого века, когда акселерация информационной сферы и усиление нервной стимуляции (интернет-коммуникация и культурная глобализация) поставили под угрозу системное вытеснение желания и психопатологический режим невроза.
Первую интуицию такой трансформации психокультурного ландшафта можно найти в «Анти-Эдипе» Делёза и Гваттари. Это книга, которая ознаменовала переход от структурализма к креативно-ризоматической мысли, но также концептуально открыла заполненный желаниями ящик Пандоры, предвосхитив таким образом неолиберальную гипер-активность энергии желаний разъятых с наслаждениями.
В «Анти-Эдипе» Делёз и Гваттари отвергают идею о том, что Бессознательное - что-то вроде хранилища переживаний, которые мы не хотим ни видеть, ни вспоминать, ни привносить в нашу сознательную жизнь.
Бессознательное — это не театр, а лаборатория: бессознательное — магматическая сила, непрестанно порождающая новые возможности воображения и опыта.
Сегодня, через пятьдесят лет после выхода «Анти-Эдипа», можно прочитывать творческую мысль Делёза и Гваттари как неоднозначный (чрезвычайно двусмысленный и чрезвычайно богатый смыслами) проброс в направлении обоюдоострого будущего: утопического будущего «освобождения желания» и антиутопического будущего неолиберального капитализма, где желание прославляется как импульс к потреблению, конкуренции и экономическому росту, а наслаждение постоянно откладывается. Вся медиа-система была мобилизована, чтобы продвигать обещания удовольствия, но это ускорение потоков информации перегрузило способность человеческого внимания, тем самым постоянно отодвигая возможность наслаждения, которое в конечном итоге стало недостижимым. Этот социальный режим привел к формированию нового психопатологического режима, характерного для последних десятилетий: эпохи паники, депрессии и, в конечном счете, психоза.
Паника означает осознание избытка возможностей, интуитивное ощущение недоступного объема наслаждения. Человек впадает в панику, ведь перед ним избыток наслаждения, которое он не может испытать в реальности.
Паника — способ бегства от депрессии, а депрессия — это утешающее возвращение из панического трипа. Такова внутренняя осцилляция пост-невротической психосферы. В эпоху Второго Бессознательного невроз больше не является основным видом психического страдания. Поскольку взрыв бессознательного ведет к состоянию нервной гиперстимуляции и психологической фрустрации, место невроза занимает психоз.
Ризоматический вихрь сетевого опыта извлекает из самости бессознательное, которое Фрейд определяет как Innere Ausland (внутренняя чужбина), экстернализируя его до точки психотического взрыва. Я называю «семио-капитализмом» эту связь аккумуляции, семиотического производства и нервной стимуляции.
Гваттари полагает, что шизофрению следует рассматривать как состояние свободного производства смысла. По его мнению, шизоид становится ключевой фигурой в приключении освобождения, творчества и знания.
Источник: Франко «Бифо» Берарди Третье бессознательное
Психосфера в эпоху вирусов. Предисловие
#философия
#психоанализ
Буржуазная форма «нормальности», доминировавшая в начале двадцатого века, порождала особую форму страдания, которую Фрейд назвал «неврозом». Чтобы заняться повседневными делами, человеку модерна надлежало отвергнуть, подавить и даже забыть свои сексуальные влечения — и такое изъятие было патогенным. Невроз был основной формой этой патологии.
Общая рамка изменилась в последние десятилетия двадцатого века, когда акселерация информационной сферы и усиление нервной стимуляции (интернет-коммуникация и культурная глобализация) поставили под угрозу системное вытеснение желания и психопатологический режим невроза.
Первую интуицию такой трансформации психокультурного ландшафта можно найти в «Анти-Эдипе» Делёза и Гваттари. Это книга, которая ознаменовала переход от структурализма к креативно-ризоматической мысли, но также концептуально открыла заполненный желаниями ящик Пандоры, предвосхитив таким образом неолиберальную гипер-активность энергии желаний разъятых с наслаждениями.
В «Анти-Эдипе» Делёз и Гваттари отвергают идею о том, что Бессознательное - что-то вроде хранилища переживаний, которые мы не хотим ни видеть, ни вспоминать, ни привносить в нашу сознательную жизнь.
Бессознательное — это не театр, а лаборатория: бессознательное — магматическая сила, непрестанно порождающая новые возможности воображения и опыта.
Сегодня, через пятьдесят лет после выхода «Анти-Эдипа», можно прочитывать творческую мысль Делёза и Гваттари как неоднозначный (чрезвычайно двусмысленный и чрезвычайно богатый смыслами) проброс в направлении обоюдоострого будущего: утопического будущего «освобождения желания» и антиутопического будущего неолиберального капитализма, где желание прославляется как импульс к потреблению, конкуренции и экономическому росту, а наслаждение постоянно откладывается. Вся медиа-система была мобилизована, чтобы продвигать обещания удовольствия, но это ускорение потоков информации перегрузило способность человеческого внимания, тем самым постоянно отодвигая возможность наслаждения, которое в конечном итоге стало недостижимым. Этот социальный режим привел к формированию нового психопатологического режима, характерного для последних десятилетий: эпохи паники, депрессии и, в конечном счете, психоза.
Паника означает осознание избытка возможностей, интуитивное ощущение недоступного объема наслаждения. Человек впадает в панику, ведь перед ним избыток наслаждения, которое он не может испытать в реальности.
Паника — способ бегства от депрессии, а депрессия — это утешающее возвращение из панического трипа. Такова внутренняя осцилляция пост-невротической психосферы. В эпоху Второго Бессознательного невроз больше не является основным видом психического страдания. Поскольку взрыв бессознательного ведет к состоянию нервной гиперстимуляции и психологической фрустрации, место невроза занимает психоз.
Ризоматический вихрь сетевого опыта извлекает из самости бессознательное, которое Фрейд определяет как Innere Ausland (внутренняя чужбина), экстернализируя его до точки психотического взрыва. Я называю «семио-капитализмом» эту связь аккумуляции, семиотического производства и нервной стимуляции.
Гваттари полагает, что шизофрению следует рассматривать как состояние свободного производства смысла. По его мнению, шизоид становится ключевой фигурой в приключении освобождения, творчества и знания.
Источник: Франко «Бифо» Берарди Третье бессознательное
Психосфера в эпоху вирусов. Предисловие
#философия
#психоанализ
Психопатология семио-капитализма характеризуется тревогой, расстройством внимания и паникой. Депрессия является конечным симптомом семио-капиталистического режима: интенсивность социального и эмоционального ритма становится невыносимой, и единственный способ избежать страданий — разорвать связь с желанием, а, следовательно, и связь желания с реальностью. Сегодня, в третьем десятилетии нового века, похоже, что фаза Второго Бессознательного подходит к концу.
Думаю, мы вступаем в новую психо-сферу, где начинает обретать форму Третье Бессознательное.
Будьте начеку: форму этого нового царства Бессознательного нелегко определить; и трудно предсказать, потому что эволюция психосферы нелинейна.
В психосфере нет детерминизма; нет карты Внутренней Чужбины, потому что, как утверждает Фрейд, Бессознательное не имеет последовательности и логики. Поэтому мы не можем точно знать, в каком направлении будет развиваться ментальный ландшафт, какую эволюцию запустит пандемия Covid-19, соединяясь с широкомасштабным экономическим и социальным коллапсом.
Когда я говорю о Третьей эпохе Бессознательного, то имею в виду открытое будущее, которое будет сформировано нашим сознанием, нашими политическими действиями, нашим поэтическим воображением и терапевтической деятельностью, которую мы сможем развить в течение такого психо-перехода.
Несмотря на эти необходимые оговорки, уже возможно наметить некоторые условия происходящего психо-сдвига.
Мы уже на пороге: он возник с приходом коронавируса в пространство нашего коллективного сознания.
Этот био-инфо-психо-вирус необратимо меняет нашу социальную проксемику (представления о социальной дистанции), наши аффективные ожидания, наше бессознательное. Хотя перспективы этой продолжающейся мутации все еще размыты, некоторые её общие черты уже понятны и охватываются нашим полем зрения.
Во-первых, близость тел становится проблематичным моментом, и ее сохранение как элемента нашей социальной жизни все больше подвергается опасности.
Во-вторых, распространение страданий в эпоху пандемии (не только медицинских, но и экономических, социальных и, в конечном счете, страданий душевных) уже становится настолько невыносимым, что доминирующей может стать форма иммунизации, направленной на эмоции: аутизм и алекситимия (нераспознаваемость собственных эмоций) могут занять место в деградации психосферы, как интериоризация равнодушия к эмоциям чужим, а возможно, и к собственным.
То, что я описываю в этой книге — это не четко прочерченный путь мутации, а магматическое поле возможностей в ландшафте встревоженности.
Источник: Франко «Бифо» Берарди Третье бессознательное
Психосфера в эпоху вирусов. Предисловие https://www.versobooks.com/books/3725-the-third-unconscious
#философия
#психоанализ
Думаю, мы вступаем в новую психо-сферу, где начинает обретать форму Третье Бессознательное.
Будьте начеку: форму этого нового царства Бессознательного нелегко определить; и трудно предсказать, потому что эволюция психосферы нелинейна.
В психосфере нет детерминизма; нет карты Внутренней Чужбины, потому что, как утверждает Фрейд, Бессознательное не имеет последовательности и логики. Поэтому мы не можем точно знать, в каком направлении будет развиваться ментальный ландшафт, какую эволюцию запустит пандемия Covid-19, соединяясь с широкомасштабным экономическим и социальным коллапсом.
Когда я говорю о Третьей эпохе Бессознательного, то имею в виду открытое будущее, которое будет сформировано нашим сознанием, нашими политическими действиями, нашим поэтическим воображением и терапевтической деятельностью, которую мы сможем развить в течение такого психо-перехода.
Несмотря на эти необходимые оговорки, уже возможно наметить некоторые условия происходящего психо-сдвига.
Мы уже на пороге: он возник с приходом коронавируса в пространство нашего коллективного сознания.
Этот био-инфо-психо-вирус необратимо меняет нашу социальную проксемику (представления о социальной дистанции), наши аффективные ожидания, наше бессознательное. Хотя перспективы этой продолжающейся мутации все еще размыты, некоторые её общие черты уже понятны и охватываются нашим полем зрения.
Во-первых, близость тел становится проблематичным моментом, и ее сохранение как элемента нашей социальной жизни все больше подвергается опасности.
Во-вторых, распространение страданий в эпоху пандемии (не только медицинских, но и экономических, социальных и, в конечном счете, страданий душевных) уже становится настолько невыносимым, что доминирующей может стать форма иммунизации, направленной на эмоции: аутизм и алекситимия (нераспознаваемость собственных эмоций) могут занять место в деградации психосферы, как интериоризация равнодушия к эмоциям чужим, а возможно, и к собственным.
То, что я описываю в этой книге — это не четко прочерченный путь мутации, а магматическое поле возможностей в ландшафте встревоженности.
Источник: Франко «Бифо» Берарди Третье бессознательное
Психосфера в эпоху вирусов. Предисловие https://www.versobooks.com/books/3725-the-third-unconscious
#философия
#психоанализ
Один писатель сказал, что единственная счастливая любовь это любовь–воспоминание или любовь, ставшая воспоминанием. Он, несомненно, прав, надо только помнить, что воспоминание сначала делает человека несчастным.
Единственная же поистине счастливая любовь — это любовь–повторение. В ней, как и в любви–воспоминании, нет тревог надежды, жуткой фантастики открытий, но нет и грусти воспоминания, в ней блаженная уверенность настоящей минуты.
Надежда — новое платье, туго накрахмаленное и блестящее, его еще ни разу не надевали, и неизвестно, пойдет ли оно тебе и придется ли по фигуре.
Воспоминание — сброшенная одежда, которая, как бы ни была красива, уже перестала быть впору, так как человек из нее вырос.
Повторение — неизносимое одеяние, которое свободно и вместе с тем плотно облегает фигуру, нигде не жмет и нигде не висит мешком. Надежда — прелестная девушка, ускользающая из рук; воспоминание — красивая зрелая женщина, время которой уже прошло.
Повторение — любимая жена, которая никогда не наскучит. Ведь наскучить и надоесть может только новое. Старое же не надоедает никогда; отдавшись ему, становишься счастливым.
Сёрен Керкегор. Повторение
#философия
Единственная же поистине счастливая любовь — это любовь–повторение. В ней, как и в любви–воспоминании, нет тревог надежды, жуткой фантастики открытий, но нет и грусти воспоминания, в ней блаженная уверенность настоящей минуты.
Надежда — новое платье, туго накрахмаленное и блестящее, его еще ни разу не надевали, и неизвестно, пойдет ли оно тебе и придется ли по фигуре.
Воспоминание — сброшенная одежда, которая, как бы ни была красива, уже перестала быть впору, так как человек из нее вырос.
Повторение — неизносимое одеяние, которое свободно и вместе с тем плотно облегает фигуру, нигде не жмет и нигде не висит мешком. Надежда — прелестная девушка, ускользающая из рук; воспоминание — красивая зрелая женщина, время которой уже прошло.
Повторение — любимая жена, которая никогда не наскучит. Ведь наскучить и надоесть может только новое. Старое же не надоедает никогда; отдавшись ему, становишься счастливым.
Сёрен Керкегор. Повторение
#философия
Главную опасность для "церкви" (назовем эту условность так) представляют собой не "гонители", "агностики" или "атеисты", а именно т.н. "истинно верующие". Именно они требуют, чтобы, условно говоря, шоу не просто продолжалось, но и ещё было близко к его "первоначальной", режиссерской версии, как они себе это представляют.
Как тут не вспомнить прекрасное про Папу Иоанна XXIII [который, действительно верил в Бога].
"Мадам, - сказала она, - этот папа был настоящим христианином. Как такое может быть?
И как получилось, что на престол Св. Петра взошел настоящий христианин?
Ведь чтобы его избрали папой, его должны были сперва назначить епископом, потом архиепископом, потом кардиналом? Неужели никто не понимал, кто он такой?"
Ханна Арендт. Люди в темные времена (сборник)
#философия
Как тут не вспомнить прекрасное про Папу Иоанна XXIII [который, действительно верил в Бога].
"Мадам, - сказала она, - этот папа был настоящим христианином. Как такое может быть?
И как получилось, что на престол Св. Петра взошел настоящий христианин?
Ведь чтобы его избрали папой, его должны были сперва назначить епископом, потом архиепископом, потом кардиналом? Неужели никто не понимал, кто он такой?"
Ханна Арендт. Люди в темные времена (сборник)
#философия
«...у власти сегодня нет иной формы легитимации, кроме чрезвычайных ситуаций, и она везде и всегда прибегает к ним, при этом тайно работая над их воспроизводством (как здесь не думать, что система, способная функционировать только на основе чрезвычайных ситуаций, не заинтересована в их поддержании любой ценой?)»
Джорджо Агамбен «Cредства без цели»
#философия
#психология
Джорджо Агамбен «Cредства без цели»
#философия
#психология
Про Эдип. "... первая реакция угнетаемых на их угнетение состоит в том, что они воображают мир без Другого, который осуществляет их угнетение - женщины воображают мир без мужчин, афроамериканцы - мир без белых, рабочие мир без капиталистов.
Ошибка такой установки... в том что она недостаточно радикальна: она неспособна понять, что идентичность ее собственной позиции (рабочего, женщины, афроамериканца) "опосредована" Другим (не существует рабочего без капиталиста, организующего процесс производства, и т.д.).
Фатальный изъян... те кто хотят "освободить сексуальность от бремени эдипальной вины и тревоги" действуют так же, как рабочий который хочет оставаться рабочим без капиталиста, они также не способны понять что их собственная позиция "опосредована" Другим.
Известный миф Мид и Малиновского о свободной, раскрепощенной сексуальности, распространенной в южной части Тихого Океана, служит образцовым случаем такого "абстрактного отрицания": в нем на пространственно-исторических Других в "примитивных обществах" просто проецируется фантазия о "свободной сексуальности", укорененная в нашем историческом контексте.
В этом отношении он не достаточно "историчен": он остается пойманным в координаты своего исторического горизонта, пытаясь вообразить "радикально" Другое - короче говоря, анти-Эдип оказывается образцовым эдипальным мифом".
С. Жижек.
#психоанализ
#философия
Ошибка такой установки... в том что она недостаточно радикальна: она неспособна понять, что идентичность ее собственной позиции (рабочего, женщины, афроамериканца) "опосредована" Другим (не существует рабочего без капиталиста, организующего процесс производства, и т.д.).
Фатальный изъян... те кто хотят "освободить сексуальность от бремени эдипальной вины и тревоги" действуют так же, как рабочий который хочет оставаться рабочим без капиталиста, они также не способны понять что их собственная позиция "опосредована" Другим.
Известный миф Мид и Малиновского о свободной, раскрепощенной сексуальности, распространенной в южной части Тихого Океана, служит образцовым случаем такого "абстрактного отрицания": в нем на пространственно-исторических Других в "примитивных обществах" просто проецируется фантазия о "свободной сексуальности", укорененная в нашем историческом контексте.
В этом отношении он не достаточно "историчен": он остается пойманным в координаты своего исторического горизонта, пытаясь вообразить "радикально" Другое - короче говоря, анти-Эдип оказывается образцовым эдипальным мифом".
С. Жижек.
#психоанализ
#философия
Согласно Лакану, фундаментальная проблема человеческого желания состоит в том, что оно всегда является желанием другого как на субъективном, так на объективном уровнях: желание другого, желание быть желанным другим и, особенно, желание желать то, что желают другие.
Зависть и ресентимент являются конститутивными компонентами человеческого желания, что уже хорошо было известно Святому Августину, достаточно лишь вспомнить небольшой отрывок из его “Исповедей”, который так часто цитировался Лаканом, описывающий ревность младенца к брату, сосущему материнскую грудь: “Я сам был свидетелем этого и знаю, что еще не говорящий ребёнок может чувствовать ревность. Он мрачнеет и бросает злобные взгляды на своего молочного брата.
С. Жижек
#психоанализ
#философия
Зависть и ресентимент являются конститутивными компонентами человеческого желания, что уже хорошо было известно Святому Августину, достаточно лишь вспомнить небольшой отрывок из его “Исповедей”, который так часто цитировался Лаканом, описывающий ревность младенца к брату, сосущему материнскую грудь: “Я сам был свидетелем этого и знаю, что еще не говорящий ребёнок может чувствовать ревность. Он мрачнеет и бросает злобные взгляды на своего молочного брата.
С. Жижек
#психоанализ
#философия
Сегодня, в эру цинизма, идеология может позволить себе раскрыть тайну своего функционирования (ее конститутивный идиотизм, который традиционная, еще не ставшая циничной, идеология должна была держать в тайне), что нисколько не влияет на ее эффективность.
Эта циническая позиция дает ключ к объяснению возрождения этнического и религиозного «фундаментализмов».
Лакан подчеркивал, что циник верит не в слова (в «символическую эффективность»), а только в реальное jouissance [наслаждение]– и разве Нация-Вещь не есть сегодня предельное воплощение политического jouissance.
Этим объясняется парадокс, согласно которому цинически «просвещенные» интеллектуалы, которые больше не способны верить в какое-нибудь социальное Дело, стали первыми жертвами «фанатичного» этнического фундаментализма.
Связь между цинизмом и (этническим или религиозным) фундаментализмом имеет отношение прежде всего не к тому факту, что в сегодняшнем «обществе спектакля» сам фундаментализм представляет собой просто другое медиатическое зрелище и по сути фальшивую, циническую маску, скрывающую интересы власти, но скорее к его противоположности: сама циническая дистанция зависит от непризнаваемой преданности этнической (или религиозной) Вещи – чем больше эта верность отрицается, тем сильнее ее внезапный прорыв…
Мы всегда должны помнить, что в нашем идеологическом пространстве ссылка на Нацию является крайней формой идеологии под видом анти- или не-идеологии: «Оставим в стороне нашу мелкую политическую и идеологическую борьбу, сейчас под угрозой судьба нашей нации».
С. Жижек
#философия
#психоанализ
Эта циническая позиция дает ключ к объяснению возрождения этнического и религиозного «фундаментализмов».
Лакан подчеркивал, что циник верит не в слова (в «символическую эффективность»), а только в реальное jouissance [наслаждение]– и разве Нация-Вещь не есть сегодня предельное воплощение политического jouissance.
Этим объясняется парадокс, согласно которому цинически «просвещенные» интеллектуалы, которые больше не способны верить в какое-нибудь социальное Дело, стали первыми жертвами «фанатичного» этнического фундаментализма.
Связь между цинизмом и (этническим или религиозным) фундаментализмом имеет отношение прежде всего не к тому факту, что в сегодняшнем «обществе спектакля» сам фундаментализм представляет собой просто другое медиатическое зрелище и по сути фальшивую, циническую маску, скрывающую интересы власти, но скорее к его противоположности: сама циническая дистанция зависит от непризнаваемой преданности этнической (или религиозной) Вещи – чем больше эта верность отрицается, тем сильнее ее внезапный прорыв…
Мы всегда должны помнить, что в нашем идеологическом пространстве ссылка на Нацию является крайней формой идеологии под видом анти- или не-идеологии: «Оставим в стороне нашу мелкую политическую и идеологическую борьбу, сейчас под угрозой судьба нашей нации».
С. Жижек
#философия
#психоанализ
Реалия запрета на инцест, только что упомянутые нами реалии русского «отчества» как обязательного у нас для полного именования человека и нашего «мата» выразительнее всякого теоретизирования кладут непереходимую границу между либидо, сладкой привязанностью к партнеру, и ужасающей привязанностью к Отцу.
Богословам, привыкшим запросто упоминать рядом с «любовью к Богу» «любовь к человеку», следовало бы задуматься о непереходимой пропасти между двумя любовями.
Праотец и запрет — две вещи нераздельные настолько, что бессмысленно говорить, праотцом ли создан запрет или запретом — праотец.
«Не видна причина запрета», говорит Фрейд, и заставляет задуматься о том, что она и в принципе не может и не должна быть видна; что тут мы прикасаемся к беспричинному.
Мы не знаем почему — мы не видим этого в животном мире, — но любовь к Отцу и всему, что идет от Отца, к матери, сестре, брату должна быть другой, чем та, которая некогда связала отца с матерью.
Я, родившийся, во всяком случае не первый. Есть первее меня.
Я тех прав не имею, и вздумать иметь их не могу иначе, как только сам дерзко замахнувшись на роль отца — т.е., иными словами, упрочивая тот самый институт, против которого восстал, т.е. воплощая в самом себе стихию ужаса, благоговения, страха.
Так или иначе я оказываюсь не один. Другой, Отец, или, в случае моей дерзкой заносчивости, само Отцовство, до которого я рискнул дотянуться, опередили меня. Я с самого начала привязан к отношению, которого не избирал, в котором впервые увидел себя собой.
В.В. Бибихин. Примечание к переводу работы З. Фрейда «Человек Моисей и монотеистическая религия».
#эдип
#религия
#философия
Богословам, привыкшим запросто упоминать рядом с «любовью к Богу» «любовь к человеку», следовало бы задуматься о непереходимой пропасти между двумя любовями.
Праотец и запрет — две вещи нераздельные настолько, что бессмысленно говорить, праотцом ли создан запрет или запретом — праотец.
«Не видна причина запрета», говорит Фрейд, и заставляет задуматься о том, что она и в принципе не может и не должна быть видна; что тут мы прикасаемся к беспричинному.
Мы не знаем почему — мы не видим этого в животном мире, — но любовь к Отцу и всему, что идет от Отца, к матери, сестре, брату должна быть другой, чем та, которая некогда связала отца с матерью.
Я, родившийся, во всяком случае не первый. Есть первее меня.
Я тех прав не имею, и вздумать иметь их не могу иначе, как только сам дерзко замахнувшись на роль отца — т.е., иными словами, упрочивая тот самый институт, против которого восстал, т.е. воплощая в самом себе стихию ужаса, благоговения, страха.
Так или иначе я оказываюсь не один. Другой, Отец, или, в случае моей дерзкой заносчивости, само Отцовство, до которого я рискнул дотянуться, опередили меня. Я с самого начала привязан к отношению, которого не избирал, в котором впервые увидел себя собой.
В.В. Бибихин. Примечание к переводу работы З. Фрейда «Человек Моисей и монотеистическая религия».
#эдип
#религия
#философия
Поскольку человек — животное болезненное, любые его высказывания или поступки равнозначны симптомам.
Эмиль Чоран. Признания и проклятия.
#философия
Эмиль Чоран. Признания и проклятия.
#философия
Мы совершенно не готовы признать, что влечение к смерти управляет нашим повседневным бытовым поведением, нашими поступками, мыслями и эмоциями и что, более того, вся культура не могла бы возникнуть без влечения к смерти и построена именно на нем.
Вадим Руднев, философ
#философия
#недомогание_от_культуры
Вадим Руднев, философ
#философия
#недомогание_от_культуры
Мне кажется, полагать, что нечто существует реально, равносильно тому, чтобы полагать, что некто полагает, что нечто существует. Поэтому бессмысленно говорить, что ведьм не существует, и средневековая культура коренным образом заблуждалась относительно их существования.
Быть может, пройдет несколько тысяч лет, и люди сочтут разумным сомневаться в существовании холодильников, а существование ведьм станет совершенно очевидным.
Можно сказать, что для людей почему то важно, чтобы что то считалось вымышленным, а что то оставалось реальным.
Вероятно, потому, что вымышленное – это более просто организованное, им легче манипулировать. Вымысел – это упрощенная, «креолизованная» реальность.
Вадим Руднев, философ
#философия
Быть может, пройдет несколько тысяч лет, и люди сочтут разумным сомневаться в существовании холодильников, а существование ведьм станет совершенно очевидным.
Можно сказать, что для людей почему то важно, чтобы что то считалось вымышленным, а что то оставалось реальным.
Вероятно, потому, что вымышленное – это более просто организованное, им легче манипулировать. Вымысел – это упрощенная, «креолизованная» реальность.
Вадим Руднев, философ
#философия
[Рене] Жирар – французский филолог, который прожил творческую жизнь и сделал карьеру в Америке, был очень успешен, писал книги, учил студентов, аспирантов...
Жирар с Фрейдом разговаривает в своих текстах. У Фрейда двое сыновей воевали в австрийской армии на фронтах Первой мировой войны: один на итальянском фронте, другой – на восточном. Один был в плену долгое время, не было известий, он мог погибнуть.
Вена не была оккупирована, но пережила распад империи. Фрейд был, скорее, патриотом и сторонником Габсбургов. И это было культурной катастрофой – то, что случилось с Австро-Венгерской империей в 1918 году: она распалась. Это аналогично переживаниям, которые патриоты Советского Союза испытывали после 1991-го. Жирар тоже был своего рода патриотом, но, в отличие от Фрейда, который не хотел уезжать и бежал уже от прямых угроз гестапо в Англию. Жирар уехал примерно во время Алжирской войны, колониальной, которую вела Франция. Он был эмигрантом...
Книга [Рене Жирара] "Козел отпущения" начинается с описания чумы в Европе, с еврейских погромов и расправ над докторами... и культурной паники, когда вокруг люди погибают. Страшная эпидемия.
Что это – Божий гнев, или кто-то на нас наслал? И люди находят "козлов отпущения”.
Сегодня это больше всего похоже на то, что в массмедиа называется "теория заговоров", конспиративная теория. Но в той ситуации смертельной угрозы, которая стоит перед всем коллективом, коллектив сплачивается в погроме, они начинают громить евреев или расправляться с докторами. И благодаря тому, что они убили этих докторов или евреев, чума (или холера) в конце концов отступила. И выжившие... Это называется "ошибка выжившего". То есть у тех, кто умер от холеры, нет мнения. Мнение есть только у тех, кто выжил, и они могли участвовать в погромах. Ничего другого они так и не узнали о происходившем.
Мимесис (любимое слово Жирара) действительно означает "подражание". Оно обычно связано с негативом, со злом. Хотя мимесис работает и в отношении добра. Дети растут, подражая родителям...
Механизмы подражания наверняка имеют какой-то нейронный уровень, это глубокие механизмы. Это называлось в старых теориях толпы "психическое заражение", касалось обычно плохих вещей типа паники или погромов. Это психология начала ХХ века, когда все это происходило и люди заражали друг друга насилием.
Текст: Александр Эткинда
#история
#философия
Жирар с Фрейдом разговаривает в своих текстах. У Фрейда двое сыновей воевали в австрийской армии на фронтах Первой мировой войны: один на итальянском фронте, другой – на восточном. Один был в плену долгое время, не было известий, он мог погибнуть.
Вена не была оккупирована, но пережила распад империи. Фрейд был, скорее, патриотом и сторонником Габсбургов. И это было культурной катастрофой – то, что случилось с Австро-Венгерской империей в 1918 году: она распалась. Это аналогично переживаниям, которые патриоты Советского Союза испытывали после 1991-го. Жирар тоже был своего рода патриотом, но, в отличие от Фрейда, который не хотел уезжать и бежал уже от прямых угроз гестапо в Англию. Жирар уехал примерно во время Алжирской войны, колониальной, которую вела Франция. Он был эмигрантом...
Книга [Рене Жирара] "Козел отпущения" начинается с описания чумы в Европе, с еврейских погромов и расправ над докторами... и культурной паники, когда вокруг люди погибают. Страшная эпидемия.
Что это – Божий гнев, или кто-то на нас наслал? И люди находят "козлов отпущения”.
Сегодня это больше всего похоже на то, что в массмедиа называется "теория заговоров", конспиративная теория. Но в той ситуации смертельной угрозы, которая стоит перед всем коллективом, коллектив сплачивается в погроме, они начинают громить евреев или расправляться с докторами. И благодаря тому, что они убили этих докторов или евреев, чума (или холера) в конце концов отступила. И выжившие... Это называется "ошибка выжившего". То есть у тех, кто умер от холеры, нет мнения. Мнение есть только у тех, кто выжил, и они могли участвовать в погромах. Ничего другого они так и не узнали о происходившем.
Мимесис (любимое слово Жирара) действительно означает "подражание". Оно обычно связано с негативом, со злом. Хотя мимесис работает и в отношении добра. Дети растут, подражая родителям...
Механизмы подражания наверняка имеют какой-то нейронный уровень, это глубокие механизмы. Это называлось в старых теориях толпы "психическое заражение", касалось обычно плохих вещей типа паники или погромов. Это психология начала ХХ века, когда все это происходило и люди заражали друг друга насилием.
Текст: Александр Эткинда
#история
#философия
Как проницательно заметил Рене Жирар – мы не творим историю, мы её претерпеваем.
#философия
#психология
#философия
#психология
«Человек есть эта ночь, это пустое Ничто, которое целиком содержится в своей нераздельной простоте (Einfachheit): богатство бесконечного множества представлений, образов, ни один из которых не ведёт прямо к духу, образов, которые существуют лишь в данный момент (gegenwartig).
Здесь существует именно ночь, внутреннее-или-интимное (Innere) Природы: – чистое личное-Я.
Оно распространяет ночь повсюду, наполняя её своими фантасмагорическими образами: здесь вдруг возникает окровавленная голова, там – другое видение (Gestalt); потом эти призраки также внезапно исчезают.
Именно эту ночь, можно увидеть, если заглянуть человеку в глаза: (тогда взгляд погружается) в ночь, она становится ужасной (furchtbar), (тогда) перед нами предстаёт… ночь мира».
Гегель Г.В.Ф. Йенская реальная философия.
P.S. Перевод на русский язык слов Гегеля с французского перевода Кожева: «Этот отрицательный-или-отрицающий Абсолют [Absolu-negatif-ou-négateur], чистая свобода, в своем явлении (Erscheinung) есть смерть; благодаря своей способности (Fähigkeit) умереть Субъект [= Человек] оказывается (erweist sich) свободным и бесспорно стоящим выше (erhaben) любого принуждения (Zwang)».
(Kojève, 2003, 641–642).
#философия
Здесь существует именно ночь, внутреннее-или-интимное (Innere) Природы: – чистое личное-Я.
Оно распространяет ночь повсюду, наполняя её своими фантасмагорическими образами: здесь вдруг возникает окровавленная голова, там – другое видение (Gestalt); потом эти призраки также внезапно исчезают.
Именно эту ночь, можно увидеть, если заглянуть человеку в глаза: (тогда взгляд погружается) в ночь, она становится ужасной (furchtbar), (тогда) перед нами предстаёт… ночь мира».
Гегель Г.В.Ф. Йенская реальная философия.
P.S. Перевод на русский язык слов Гегеля с французского перевода Кожева: «Этот отрицательный-или-отрицающий Абсолют [Absolu-negatif-ou-négateur], чистая свобода, в своем явлении (Erscheinung) есть смерть; благодаря своей способности (Fähigkeit) умереть Субъект [= Человек] оказывается (erweist sich) свободным и бесспорно стоящим выше (erhaben) любого принуждения (Zwang)».
(Kojève, 2003, 641–642).
#философия
Рубрика этот день в истории. 21 марта 1949 года родился Славой Жижек словенский культуролог и социальный философ. Президент люблянского Общества теоретического психоанализа.
Несколько цитат:
Джон Апдайк заметил еще в 1960х, что даже если Бог мертв, у нас все равно есть секс. Пожалуй, точнее можно сформулировать так - … у нас всё еще есть психоанализ...
Жак Лакан использовал ne explétif, чтобы объяснить разницу между двумя видами желания [wish и desire]. Когда я говорю: «Я боюсь, что буря /не придет/», мое сознательное желание состоит в том, чтобы она не пришла, но мое истинное желание выражено в добавленном «нет»: я боюсь, что буря не придет, потому что Я тайно очарован ее жестокостью.
Злой человек – это не индивидуалист, «помышляющий только о своих собственных интересах». Подлинный эгоист слишком занят заботой о собственном благе, чтобы тратить время на неприятности другим. Следовательно, основной недостаток злого человека заключается в том, что он больше занят другими, чем собой.
У Лакана есть хорошее высказывание об атеизме, которое я часто цитирую. Он утверждал, что Достоевский ошибался в своем знаменитом: «Если Бога нет, то все дозволено». Лакан заявлял противоположное: «Если Бога нет, то все запрещено». Афоризм Достоевского — это определение религиозного фундаментализма: можете творить какие угодно зверства, если заявите, что Бог на вашей стороне.
Есть старый словенский анекдот: школьнику дали задание написать краткое сочинение на тему «Мама есть только одна!», в котором он, исходя из своего уникального опыта, должен был проиллюстрировать любовь, связывающую его с его матерью.
И вот что он написал: «Однажды я вернулся домой раньше, чем обычно, потому что учитель заболел; я отправился искать маму и нашел ее голой в постели с человеком, который был вовсе не мой папа.
Мама сердито крикнула: «Что ты вылупился, как идиот! Лучше сбегай к холодильнику и принеси нам две бутылки пива!» Я побежал на кухню, открыл холодильник, заглянул в него и крикнул: «Мама, есть только одна!»
#психоанализ
#философия
Несколько цитат:
Джон Апдайк заметил еще в 1960х, что даже если Бог мертв, у нас все равно есть секс. Пожалуй, точнее можно сформулировать так - … у нас всё еще есть психоанализ...
Жак Лакан использовал ne explétif, чтобы объяснить разницу между двумя видами желания [wish и desire]. Когда я говорю: «Я боюсь, что буря /не придет/», мое сознательное желание состоит в том, чтобы она не пришла, но мое истинное желание выражено в добавленном «нет»: я боюсь, что буря не придет, потому что Я тайно очарован ее жестокостью.
Злой человек – это не индивидуалист, «помышляющий только о своих собственных интересах». Подлинный эгоист слишком занят заботой о собственном благе, чтобы тратить время на неприятности другим. Следовательно, основной недостаток злого человека заключается в том, что он больше занят другими, чем собой.
У Лакана есть хорошее высказывание об атеизме, которое я часто цитирую. Он утверждал, что Достоевский ошибался в своем знаменитом: «Если Бога нет, то все дозволено». Лакан заявлял противоположное: «Если Бога нет, то все запрещено». Афоризм Достоевского — это определение религиозного фундаментализма: можете творить какие угодно зверства, если заявите, что Бог на вашей стороне.
Есть старый словенский анекдот: школьнику дали задание написать краткое сочинение на тему «Мама есть только одна!», в котором он, исходя из своего уникального опыта, должен был проиллюстрировать любовь, связывающую его с его матерью.
И вот что он написал: «Однажды я вернулся домой раньше, чем обычно, потому что учитель заболел; я отправился искать маму и нашел ее голой в постели с человеком, который был вовсе не мой папа.
Мама сердито крикнула: «Что ты вылупился, как идиот! Лучше сбегай к холодильнику и принеси нам две бутылки пива!» Я побежал на кухню, открыл холодильник, заглянул в него и крикнул: «Мама, есть только одна!»
#психоанализ
#философия
Ожидание − всего лишь отложенная деятельность.
Действуя, мы стремимся к будущему, тогда как в процессе ожидания мы лишь наблюдаем, как это будущее приближается к нам и ждем, пока оно станет настоящим.
Эжен Минковский, видный представитель феноменологической психиатрии
#философия
#психология
Действуя, мы стремимся к будущему, тогда как в процессе ожидания мы лишь наблюдаем, как это будущее приближается к нам и ждем, пока оно станет настоящим.
Эжен Минковский, видный представитель феноменологической психиатрии
#философия
#психология
Французский философ Рене Жирар разработал концепцию миметического трехстороннего желания, согласно которой желание включает не только субъект (желающего) и объект (желанное), но и посредника (медиатора), пытающегося заполучить такой же самый предмет.
Мы часто можем видеть такое в играх детей, когда игрушка другого ребенка оказывается более желанной, нежели собственная...
Обсуждение жираровского понятия миметического желания требует сопоставления его со спецификой психоанализа, который описывает желание в терминах либидозности, сексуальности, удовольствия.
Вообще, отношение Жирара к психоанализу неоднозначное. С одной стороны, он называет Зигмунда Фрейда своим учителем и признает, что тот был гениальным исследователем, с другой – Жирар подвергает его радикальному пересмотру и серьезной критике.
Жирар показывает, что во «Введении в психоанализ» Фрейд близко подошел к открытию миметической природы желания, но в каждом последующем описании эдипова комплекса уходил от первоначальной интуиции, которая в конечном счете выпала из его поля зрения, что привело, по мнению Жирара, к существенным ошибкам.
Для Жирара отождествление с отцом является исходным актом и предшествует избранию объекта желания, поэтому он утверждает, что Фрейд не выявил миметической роли желания. Фрейд сделал
акцент на влечении к матери, оттеснив отождествление с отцом на второй план.
Но, по Жирару, ребенок не потому видит в отце противника, что неосознанно желает мать, а, наоборот, подражает отцу в его чувствах к матери.
Следовательно, если для Фрейда первично либидо, то для
Жирара – мимесис, который и порождает либидо.
Для Жирара вообще неверна фрейдовская интерпретация отношений отца и ребенка. В «Насилии и священном» он подчеркивает: «Только взрослый может истолковать движения ребенка как желание узурпации; он толкует их в рамках культурной системы, для ребенка еще чуждой, и опирается на культурные смыслы, о которых у ребенка еще нет представления <…> Желание отцеубийства и инцеста не может быть идеей ребенка, это, безусловно, идея взрослого, идея образца».
Таким образом, эдипово влечение к матери у Жирара вторично по отношению к желанию подражать отцу, стать его миметическим подобием (и в только силу этого подобия – завладеть матерью).
Позиция Фрейда для него более тривиальна, поскольку тот не видит иных движущих мотивов, не связанных с либидо. В жираровской концепции такой ключевой мотив – это насилие, которое может, в свою очередь, объяснить в том числе и явления сексуальности или соперничества.
Михайлов Г.П. МИМЕСИС И НАСИЛИЕ: КРИТИКА Р. ЖИРАРОМ КОНЦЕПЦИЙ З. ФРЕЙДА И Ф. НИЦШЕ
#эдип
#философия
Мы часто можем видеть такое в играх детей, когда игрушка другого ребенка оказывается более желанной, нежели собственная...
Обсуждение жираровского понятия миметического желания требует сопоставления его со спецификой психоанализа, который описывает желание в терминах либидозности, сексуальности, удовольствия.
Вообще, отношение Жирара к психоанализу неоднозначное. С одной стороны, он называет Зигмунда Фрейда своим учителем и признает, что тот был гениальным исследователем, с другой – Жирар подвергает его радикальному пересмотру и серьезной критике.
Жирар показывает, что во «Введении в психоанализ» Фрейд близко подошел к открытию миметической природы желания, но в каждом последующем описании эдипова комплекса уходил от первоначальной интуиции, которая в конечном счете выпала из его поля зрения, что привело, по мнению Жирара, к существенным ошибкам.
Для Жирара отождествление с отцом является исходным актом и предшествует избранию объекта желания, поэтому он утверждает, что Фрейд не выявил миметической роли желания. Фрейд сделал
акцент на влечении к матери, оттеснив отождествление с отцом на второй план.
Но, по Жирару, ребенок не потому видит в отце противника, что неосознанно желает мать, а, наоборот, подражает отцу в его чувствах к матери.
Следовательно, если для Фрейда первично либидо, то для
Жирара – мимесис, который и порождает либидо.
Для Жирара вообще неверна фрейдовская интерпретация отношений отца и ребенка. В «Насилии и священном» он подчеркивает: «Только взрослый может истолковать движения ребенка как желание узурпации; он толкует их в рамках культурной системы, для ребенка еще чуждой, и опирается на культурные смыслы, о которых у ребенка еще нет представления <…> Желание отцеубийства и инцеста не может быть идеей ребенка, это, безусловно, идея взрослого, идея образца».
Таким образом, эдипово влечение к матери у Жирара вторично по отношению к желанию подражать отцу, стать его миметическим подобием (и в только силу этого подобия – завладеть матерью).
Позиция Фрейда для него более тривиальна, поскольку тот не видит иных движущих мотивов, не связанных с либидо. В жираровской концепции такой ключевой мотив – это насилие, которое может, в свою очередь, объяснить в том числе и явления сексуальности или соперничества.
Михайлов Г.П. МИМЕСИС И НАСИЛИЕ: КРИТИКА Р. ЖИРАРОМ КОНЦЕПЦИЙ З. ФРЕЙДА И Ф. НИЦШЕ
#эдип
#философия